Гордиев узел с бантиком

Спустя полчаса, фрау, дважды обмотанная вокруг своей оси теплым халатом бабы Нюши, сидела в нашей компании за круглым столом и наслаждалась чаем с качественной заваркой. Брать в руки чашку не решилась — не надеялась удержать почти литровую бадью, личный расписной шедевр, принадлежащий нашей хозяйке. Забавно, словно птичка, отхлебывая горячий напиток, Райнхильда или просто Рая поочередно улыбалась каждой из нас, но в глазах таилась настороженность. Рядышком с чашкой лежал поощрительный приз за послушание — две конфетины. Остаточное явление от опустошенной мною коробки конфет с ликером. Я старалась на них не смотреть.

Не могу сказать, что обстановка за столом была непринужденной. Баба Нюша, восседая королевой, хранила независимость и гордое молчание. Явная демонстрация вынужденного гостеприимства по отношению к фрау Рае. Последняя делала вид, что не замечает позерства хозяйки. Я, как было отмечено, любовалась конфетами, а Наташка занималась серьезным делом: вникала в смысл инструкций по медицинскому применению лекарственных препаратов, изъятых из сумочки фрау. Сосредоточившись на важном занятии, подруга то и дело хмурилась, что обычно себе не позволяла. Полная бесстрастность на лице — внушительная фига мимическим морщинам. Это не мешало ей трескать бутерброды с деликатесами, запивая их кофейком. Сначала из своего, а затем и из моего бокала. В перерывах между пересменкой она бормотала прописные истины из инструкций, либо давала им комментарии.

На третьем круге ревизии стало окончательно ясно — подруга ищет и не находит к чему прицепиться, чтобы заклеймить позором платного врача, рекомендовавшего фрау выписанные им препараты для лечения стандартной гипертонии. В конце концов она смирилась и недовольно признала, что врач не дурак. Дура сама фрау. На протяжении последних двух недель испытывает приступы не иначе как пароксизмальной тахикардии с потерей сознания и до сих пор не проконсультировалась со своим эскулапом. Я зациклилась на термине «пароксизмальной». С ходу и не выговоришь. Не забыть бы…

— Мужь ему не очень множько доверяет, — признательно улыбнувшись, хлопнула глазами фрау, — Яков обещал показать меня хорошему специалисту. Мои приступы его пугают. Мы женаты почти два год, и он всегда такой заботливый.

— А вас, — жестко спросила Наташка, — вас эти приступы не пугают?

— Да меня — ага. Тожь. Тоже… — Голосок фрау ощутимо дрожал. От волнения она путалась в произношении все больше и больше. — Знаете, так внезапно начинают. Кажется, сердце выскочит, и сразу все темно. А потом опять норма. Как не бывать! Может, как это по-русски… Ну, болезнь привыкать…

— Результат акклиматизации? Маловероятно. И вы в таком состоянии решились лететь в Австрию? Одна, без мужа? — чувствуя, как насторожилась интуиция, поинтересовалась я.

— Я… лететь… — фрау смутилась. — Я не лететь в среду. Были проблемы… Не хотела говорить мужь, — она кинула быстрый взгляд на бабу Нюшу, но та, сложив на груди руки, смотрела в сторону окна. — Яков бы возражать. Я ему обещать, но хотела проверить… Все так странно…

— Но ваш муж сказал, что вы улетели в среду, — мне пришлось проявить упрямство.

— Вы знаете мой мужь?! — оторопела фрау. — Яков Туканофф?

Прикусив нижнюю губу, я промолчала. Пусть думает, что хочет. Баба Нюша, сраженная смыслом наших переговоров и разжавшая «плетенку» рук, тоже вольна в своих домыслах. Вон как сердито поглядывает.

— Яков не знал. Он думал, я улетала среду, — разволновалась Райнхильда. — Хотел отвезти меня аэропорт, но я настояла поехать одна. Здоровье было норма. А у него имелись срочные дела. Много работа. Он хотел прилететь позже… Ну и еще один обстоятельств… Я говорила… Мой билет был не на среду, а на четверг. Но я и четверг не улетел…

— Что-то мы заболтались, — оборвала я разговор, легонько пнув под столом Наташку. Нам просто необходимо посоветоваться. Надо столько всего провернуть!

Сама не своя баба Нюша слегка подскочила. Мне пришлось извиниться за причиненное беспокойство. Сослалась на непослушную ногу — затекла и взбрыкнула автоматически. Наташка моментально сообразила, что я ошиблась маршрутом и широко зевнула. Наглядная агитация за прекращение посиделок. Для усиления эффекта зевнула и я, предложив продолжить общение утром, после чего мы с подругой организованно встали. Приподнявшаяся было фрау вопросительно взглянула на бабу Нюшу и снова уселась. Я бы и сама вернулась на свой стул, если бы его не отставила Наташка. Выражение лица бабы Нюши не сулило ничего хорошего. Оно в полной мере отвечало понятию «зловещее». В принципе, правильно. Человек не научен притворяться. Такой реакции я и ожидала. Если права, сейчас нас должны выгнать.

Наташка «споткнулась» на очередном, на сей раз естественном зевке, да так и замерла с полуоткрытым ртом. Наша недавно благодушная хозяйка пристукнула кулаком по столу и властным, прямо-таки железобетонным голосом объявила:

— У меня нет места для ночлега! Не обессудьте. Собирайте манатки и уезжайте. Даст бог, быстро доберетесь куда надо. Сейчас позвоню и подадут вашу машину к моему дому.

Продекларировав свою волю, баба Нюша поднялась и, прихватив с комода мобильник, вынесла себя за порог комнаты.

3

— Фи-ига себе… — вытянув губы в трубочку, прогудела Наташка. — Чего это она?

— Не фига! — бодро отозвалась я, довольная правильностью своих выводов. — Все по плану. Быстренько собираем шмотки. С минуты на минуту заявятся орелики Михайло Дьячкова. Они рассуждать не приучены. Ваше общее дело — молчать как можно громче. С бабой Нюшей я сама попрощаюсь. Будет уговаривать остаться, не соглашайтесь. Сама соглашусь.

Наташка участливо посочувствовала печке, с которой я якобы упала, но, тем не менее, меньше чем за минуту упаковала наши немногочисленные пожитки плюс документы на машину, прихватила и сумочку фрау — хранилище лекарств. Не задерживаясь, мы отправились на крыльцо. Баба Нюша провожать нас не собиралась. Просто выпроваживала, контролируя наш выход.

Я намеренно притормозила, завязывая заранее развязанный шнурок кроссовки. Дождавшись, когда спутницы выйдут на крыльцо, обругала непослушный шнурок, а потом поделилась с ним сокровенными знаниями, предназначенными для ушей бабы Нюши. Она охнула и схватилась за сердце, прижав к груди какую-то скомканную вещицу. Я выпрямилась и с гордо поднятой головой отправилась следом за Натальей и Райнхильдой.

Поджидая меня, обе торчали на крыльце, вяло обсуждая деревенских собак за пустой перебрех…

— Ну и чего стоим? — возмутилась я. — Ноги нашей больше не будет на ступеньках этого крыльца!

— О-о-о! Я не очень поняла, какой нашей нога здесь не будет стоять. Общей? Как это? А! Один нога здесь, другая там? — тупила по незнанию фрау.

— Не каркай! — цыкнула на нее Наташка. — Только расчлененки нам и не хватало! Потом объясню. Видишь, машину к этому разбойничьему гнезду подают.

Наказав фрау проявлять максимум осторожности, мы с подругой резво сбежали по ступенькам и встали на подхвате. Вдруг Райнхильда надумает хлопнуться в обморок. Обошлось. Просто замечательно, что она не задает вопросов.