Горечь рассвета

Снова шорохи за спиной. Ее тихие, почти невесомые шаги неотвратимо приближались, но он старался не обращать на них внимания: пусть Марта сама подходит и объясняет, что ей здесь понадобилось посреди ночи. Не хватало еще хлопотать вокруг нее, пусть другие хлопочут — Роланд выше этого, несмотря на разорванное на части сердце от любви к этой миниатюрной девушке с огромными глазами.

Марта подошла совсем близко и присела рядом. У Роланда закружилась голова, и будь он физически слабее, точно бы упал в обморок, обуреваемый всеми теми чувствами, что всколыхнулись в душе этой ночью. Марта тоже хранила молчание, думая о чем-то, о чем Роланд даже не догадывался.

— Что ты тут делаешь? — все-таки он не выдержал первым. Тишина слишком тяготила. Молчать Роланд предпочитал в одиночестве. — Зачем пришла? Не спится?

Марта молчала и только смотрела на огонь, который стараниями Роланда разгорелся с новой силой, да так ярко, что, глядя на него долго, можно ослепнуть. Но Марта, кажется, совсем не боялась. Или ей лучше ослепнуть, чем посмотреть на того, кто сидит рядом?

— Марта, не молчи! Или говори, что тебе от меня нужно, или проваливай ко всем чертям. Что я тебе личный психолог, чтобы выслушивать твои вздохи?

— Роланд, не кричи. — Тихий, печальный голос, словно нож, разрезает его сердце на сотни маленьких кусочков.

— Вы с Айсом поругались, что ли? — Он окинул ее быстрым взглядом. — Если надеешься, что я буду тебя утешать и придумывать, как с ним помириться, то ты пришла не по адресу. Для этих целей у тебя Джонни есть.

Марта чуть слышно засмеялась. Этот звук, словно огонь, опалил Роланда.

— Вот же ты глупый. Как будто, я бы пришла с этим к тебе. Я же не сумасшедшая, в самом деле. Все знают, что утешать ты совсем не умеешь. Добить раненого — пожалуйста, сколько угодно, а утешить — нет.

Роланд не знал, что на это сказать. Он вообще не догадывался, о чем с ней разговаривать. Для него Марта с первого взгляда стала недосягаемым божеством, а он не умел разговаривать с небожителями.

— Тогда что тебе от меня нужно? Ты никогда раньше не проявляла инициативы к общению. Если честно, всегда казалось, что в качестве собеседника тебя интересую в самую последнюю очередь.

Марта повернула к нему голову и посмотрела в глаза. Теплые красноватые отсветы огня, падая на лицо, делали ее до боли красивой. Роланд, стараясь выдержать взгляд красивых глаз с достоинством, чувствовал, что еще немного и утонет в их глубине. И одна часть его души больше всего на свете желала для него именно такого финала. Если бы можно было выбирать час смерти, то почему бы не сейчас?

— Ты умный, Роланд. Ты, наверное, самый умный человек из всех, кого я до этого встречала. Ты все прекрасно сам понимаешь, зачем тогда все эти вопросы? Дай мне просто тихо посидеть у костра, разве я не имею на это права? Всегда почему-то считала, что костер — общая собственность.

Роланд, не в силах отвести от неё взгляд, кивнул, не проронив ни слова. Пусть сидит тут хоть всю оставшуюся жизнь — он только обрадуется. Он будет молчать, сколько нужно, главное, чтобы она не уходила, не бросала его одного этой бесконечной ночью.

— Роланд, можно тебе задать один вопрос? Только я хочу, чтобы ты был честен со мной, обещаешь? — Марта взяла оставленную Роландом палку и стала шевелить угли. Парень заметил, как сильно дрожат ее руки.

— Обещаю, — только и сказал он.

— Как ты относишься ко мне? Знаю, мы очень мало общаемся вне заданий и походов, поэтому мне хотелось бы услышать твое честное мнение о себе.

Роланд чуть не подавился от неожиданности. Что за странное любопытство ни с того ни с сего?

— Только не молчи, — попросила она, и в голосе было слишком много боли. Да что, чёрт возьми, происходит?

Откашлявшись, Роланд протянул к девушке руку и робко погладил кончиками пальцев нежную кожу предплечья. Ночь стояла тёплая, и на девушке была тонкая майка темно-зеленого цвета, но, несмотря на жару, Роланд почувствовал мурашки, покрывающие руку девушки.

— Марта, посмотри на меня, пожалуйста, — ласково попросил, не убирая руку.

Она посмотрела сначала на пальцы парня, нежно поглаживающие ее кожу, после чего медленно подняла взгляд на его лицо. Она не знала, что может увидеть на дне его зелёных глаз. Марта боялась того, что может там увидеть.

— Я люблю тебя, — просто сказал он и улыбнулся.

Марта забыла, как дышать. Она ко многому была готова. В какой-то момент, стоя в темноте, она даже готова была, что Роланд метнет в нее нож. В глубине души она даже мечтала об этом. Но к тому, что услышит эти три слова, готова не была. Да, Марта и раньше замечала, что этот высокий, сильный парень с непослушными каштановыми кудрями смотрит на неё с восхищением. Но она не думала, что он любит ее. Любовь? Это же, чёрт побери, серьёзно!

— Любишь?

— Да, с первого взгляда и, как мне кажется, до последнего мгновения моей жизни. — К удивлению девушки, голос Роланда не дрожал. Да и сам Роланд был спокоен и собран, будто давно приготовился к этому разговору, и ему нечего было бояться. — Но я достаточно умен, чтобы знать — ты меня никогда не полюбишь.

Марта не выдержала и зарыдала так горько, как никогда ранее. Вся эта ситуация, его слова, честный и открытый взгляд зелёных глаз — все это полностью разрушило ее план. Она собиралась прийти и просто поговорить с Роландом, постараться образумить его, заставить перестать плести интриги за спиной. Она просто хотела сделать то, что должна — защитить Айса. Марта изо всех сил старалась не думать о грязных намеках, что позволил себе Генерал на поляне сегодня днём. Она не хотела отношений с Роландом, видит Бог, никогда не хотела. Но сейчас, глядя в его глаза, осознавая смысл его простых, но таких важных слов, она не могла понять, что чувствует.

— Марта, не грусти, — сказал Роланд и робко протянул руку, которой до этого поглаживал ее предплечье, и вытер слёзы с лица. — Ничего же страшного не произошло, во всяком случае, для тебя.

Марта посмотрела на него сквозь мутную завесу слез и улыбнулась.

— Спасибо тебе.

— За что? — удивленно посмотрел на неё парень. — Я ничего не сделал. Тем более что тебе моя любовь, как мертвому припарка. Я ж не Айс. Признайся, что скажи он эти слова, ты бы не плакала, а скакала от радости на одной ножке и висела у мелкого засранца на груди.

При упоминании имени златоглавого Марта зарыдала ещё громче. Роланд, растерявшись, притянул девушку к себе. Да, он не должен был ее касаться, не имел права, но как удержаться, когда она так плачет? В конце концов, он — мужчина, и должен вести себя соответствующе, особенно после своего нечаянного признания, из-за которого сейчас больше всего на свете хотел провалиться сквозь землю.

До самого рассвета они сидели у потухшего костра. Марта успокоилась не скоро, а Роланд все то время, что она плакала, укачивал ее на руках, словно ребёнка и гладил по голове. Он наслаждался этим подаренным судьбой шансом. Пусть с наступлением рассвета магия ночи рассеется, пусть он больше никогда в жизни не сможет почувствовать не по возрасту загрубевшими пальцами шелк ее волос, но за одно это мгновение искреннего счастья Роланд готов отдать все, что имеет. Даже жизнь.