Горечь рассвета

XXII. Душа, преподнесённая в дар

Утро застало их всё в той же комнате. Растрёпанные и сонные, они следили за рассветом в зияющие провалы окон.

— Всё-таки нужно заделать эти дырки! — сердито сказал Роланд. — У меня сердце не на месте.

— Роланд, выключай свой ретранслятор занудства! Смотри, какой рассвет прекрасный, я никогда такой раньше не видела. — Марта, с восторгом глядя на сиреневое небо, дотронулась до плеча парня. Роланд вздрогнул от этого простого, ничего не значащего движения. Даже от одного взгляда на девушку в нём закипала кровь, что уж говорить о прикосновениях?

— Роланд прав, мы никогда не будем чувствовать себя в безопасности, пока у нас такие окна. — Айс смотрел, не отрываясь, на восход и хмурил лоб. Казалось, златоглавый был весь во власти холодной, пустынной тьмы, что наполняла его душу до предела.

— Ладно, давайте поищем что-нибудь, — сказала молчавшая до этого Ингрид. — Наверняка среди всего этого хлама найдётся что-то полезное.

Все, за исключением ещё слабой Марты, разбрелись по дому в поисках необходимого.

— Ищите всё, что угодно: подушки, старые одеяла, тряпки, — Айс заметно оживился, получив, наконец, возможность управлять. И пусть в его отряде было так мало людей, но для него был важен сам факт, что с ним считаются, а приказы слушают и беспрекословно выполняют.

— Вот только не нужно нас за идиотов считать, — Роланд, сжимая кулаки, гневно посмотрел на Айса. — Как будто без твоих указаний не разберёмся, чем окна можно закрыть. Мы, в конце концов, и сами многое умеем, поэтому заткнись и займись чем-нибудь полезным, вместо того, чтобы мозги другим полоскать.

— Так, не вздумайте ругаться! Только ваших извечных разборок и не хватает для полного счастья, — Джонни, подойдя к Роланду, с силой сжал его локоть. — Остыньте, друзья.

Это ироничное "друзья" вызвало настоящую бурю веселья среди членов маленького отряда. Под звуки весёлого смеха работа спорилась намного быстрее, и вот уже найдены какие-то обрывки и обломки прошлого, которые можно пустить в дело. Прошло ещё несколько часов, и дом снова погрузился во тьму, лишённый последних солнечных лучей, что не в силах более проникать сквозь плотно закрытые окна.

— Ну, наконец-то, — удовлетворённо вздохнул Роланд и присел на перевернутый ящик из-под виски.

— Ладно, ребята, нужно решить, что нам дальше делать, — подала голос Ингрид. — Айс, какой дальнейший план? Встретиться-то у нас всё-таки получилось, хоть я до конца в это не верила, но дальше-то что? Долго мы ещё будем здесь сидеть?

Айс молчал, будто не решаясь высказать все те мысли, что роились в голове.

— Ну, чего замер? — спросил Роланд. — Сказать нечего? Смею тебе напомнить, что это именно твоя идея была прийти сюда, в Город. Кто-то убеждал, что у него есть план, который поможет нам избежать смерти, поможет найти ответы, чуть ли не спасёт. Так давай, выкладывай! Некуда дальше тянуть.

— А что, ты бы предпочёл сгнить в Лесу? Отвечай, а не то я за себя не ручаюсь! — Айс резко повернулся к сидящему Роланду. — Сидишь тут в относительной безопасности, рожа сытая, и ещё чем-то недоволен!

— С чего ты делаешь такие выводы, понять не могу? — пожал плечами Роланд. — Доволен я или нет — тебя это волновать не должно. Тебе задали простой вопрос, на который нам, всем нам, хочется знать ответ, вот и всё. Чего ты кипятишься? Или сказать нечего? Понимаю, что, скорее всего, в твои планы наше спасение не входило. Наверное, надеялся, что загнёмся, а мы, смотри, выжили. И теперь требуем ответов, только у тебя их нет и никогда не было — просто дурил всем голову, лидер чёртов. Ничем ты от Генерала не отличаешься — такое же трепло. Не зря вы так замечательно спелись.

— Так, хватит! Достал этот цирк! — крикнул Джонни. — Айс, всем действительно интересно, что дальше. Знаешь, пусть я не всегда с Роландом согласен, особенно, если дело касается твоей персоны, но даже у меня запас терпения не бесконечен. И с каждой секундой всё больше склоняюсь к тому, что Роланд-то может оказаться прав, и мы зря тебе всё это время верили. Кто его знает, может быть, ты совсем этого не стоишь? Поэтому, поверь, в твоих же интересах, сказать нам хоть что-то.

Айс молчал, глядя куда-то в сторону, пытаясь разглядеть то, что было доступно только ему. Четверо его спутников молчали — их глаза давно уже привыкли к тьме, а души не расставались с ней ни на миг. Люди, исполненные мраком, не могут бояться темноты.

— Айс, не молчи, — произнесла Марта, и тревога плескалась в огромных глазах. — Должен же понимать, что именно ты больше других ответственен за всё, во что мы вляпались. Ты и Генерал. Понимаешь меня, Айс? Именно ты заставил поверить, заставил ощутить себя сильнее и лучше, чем мы есть. Ты нарисовал нам новое будущее, но в итоге чем всё обернулось?

Марта бросала в него словами, горькими и правдивыми, будто они снова вдвоём стояли в катакомбах, когда не казалось ещё, что всё закончится вот так. В тех катакомбах, когда хлопнула над головой крышка люка, ещё жила надежда, от которой не осталось и следа.

Айс стоял, раздувая ноздри, и медленно переводил взгляд с одного соратника на другого. Ребята не могли понять, чего в этом взгляде было больше: ненависти, презрения, сочувствия или какой-то невысказанной боли. Златоглавый всегда был трудным в общении, высокомерным и заносчивым, но каждый из них знал, что в любой, даже самой сложной ситуации, может на него положиться. Казалось, этот упёртый, надменный парень с золотыми волосами знает ответы на все вопросы. Но сейчас они растерялись, потому что до каждого постепенно дошло, что совсем его не знают, и это пугало практически до потери пульса.

Ингрид, не выдержав тягостного молчания, откашлявшись, спросила:

— Так что нам делать, Айс? Скажи хоть что-нибудь — не можешь же ты всё время молчать. Мы всё понимаем — тебе трудно, но и нам не легче. Поэтому чем дольше мы будем сидеть, отмалчиваться и сопли жевать, тем сложнее будет выбраться из этого хаоса.

И вдруг он резко сел на пол и, обхватив голову руками, замер, будто туго натянутая струна, грозящая в любую секунду лопнуть и разлететься на сотню мелких кусочков. Ребята непонимающе посмотрели друг на друга. Эта ситуация с каждой секунду принимала всё более устрашающие обороты.

— Что с тобой? — Марта поднялась на ноги и, морщась от сильной боли в раненой ноге, медленно подошла к златоглавому. Роланд при этом с тревогой следил за каждым её шагом. Понимал, что если она упадёт, может уже и не подняться, но водить за руку не хотел. Не желал унижать излишней заботой — она уже взрослая, пусть сама решает. — Что тебя мучает? Ты совсем на себя не похож: расклеился, раскис. Расскажи нам, что случилось. Может быть, вместе сможем найти выход?

Вдруг плечи Айса вздрогнули. От прикосновения ли к нему Марты, или по какой другой причине, но он заплакал. Впервые, наверное, за долгие годы, а, может быть, и вообще впервые в жизни.

— Твою мать, он ещё и рыдает, — прошептал Роланд. Лицо его, грубое и, как будто, высеченное из камня, выражало крайнюю степень удивления. Если что и могло выбить у Роланда почву из-под ног, так это чужие слёзы. Тем более слёзы человека, который, как казалось, совершенно на это не способен.

— Марта, успокой его, а не то мы так все рыдать начнем. — Ингрид, пораженная слабостью Айса не меньше своих товарищей, прикрыла глаза. Она не могла смотреть на эту сцену: плачущий Айс, утешающая его Марта и Роланд, чьё лицо в буквальном смысле перекосило. Один Джонни казался невозмутимым, как будто на его глазах не рассыпалась в прах личность их лидера. — Это уже какой-то сюр.