Горгона и генерал

Трапп повалился на свою перину и выругался, ударившись о что-то твердое.

Это была шкатулка, которую судя по всему Эухения отыскала при уборке и оставила для Траппа на постели. Внутри оказался светлый прямоугольник письма.

Читать вдова не умела, просто подумала, что ему будет интересно.

Прибавив света, он вгляделся в выцветшие чернила.

«Опальному генералу Траппу», было написано там.

Он знал этот почерк лучше своего собственного.

Сколько указаний и приказов для него было написано этой рукой — рукой старого короля Ричарда, умершего за полгода до ссылки Траппа.

Внутри было всего две строчки: «Представляю, как страшно ты сейчас зол, но поверь, так будет лучше. И это совсем ненадолго».

8

— Гиацинта! Гиа-цин-та. Гиааацииинтааааа…

— А? Что? — Она ошеломленно села на кровати.

Голову горгоны украшали папильотки, а её лицо — марля с дырками для носа, глаз и рта. Марля была пропитана чем-то зеленым, отчего горгулья была похожа на взбесившийся огурец с торчащими во все стороны белыми пружинками.

— Если вы меня будите по утрам, — любезно сообщил генерал, присаживаясь на кровать в ногах всполошенной Гиацинты, — то я счел своим долгом разбудить вас посреди ночи.

— Аааа!.. Вы совсем озверели?!

Она содрала с лица марлю и свирепо уставилась на него.

— Не смейте садиться на мою кровать!

— А я вот даже прилягу!

Удар голой пяткой едва не пришелся Траппу по подбородку.

— Ну же, Гиацинта, не лягайтесь, — попытался он урезонить её, прижимая пятку к своей груди. — Мне надо с вами поговорить.

— Сейчас?!

— Почему нет? Это время не хуже любого другого.

— Господи, — простонала она. — Почему вы так невыносимы? Что такого могло с вами случиться за те несколько часов, что мы не виделись?

— Я получил письмо.

— И теперь вы намерены сплясать передо мной?

— Гиацинта, просыпайтесь уже и включите свои прекрасные мозги прожженной мошенницы.

— Какие у вас уникальные комплименты, — пробормотала она. — Откуда вы взяли это письмо?

— Эухения нашла его при уборке в башне. Оно выглядит очень старым, и думаю, что оно появилось в замке вместе со мной.

— Письмо десятилетней давности? Серьезно? Стоило меня ради этого будить? Очевидно, что ничего срочного там уже нет. Все новости протухли! — и она злорадно захихикала.

Генерал закатил глаза.

— Оно от короля.

— Оу. Мудрейший, светлейший и сиятельный написал что-то в духе «Так тебе и надо, похотливый, старый козел»?

— Фу, Гиацинта! Где вы набрались таких выражений?

— А кто водил невинную девушку в трактир?

— Вашей невинности не хватило бы даже на носовой платок.

— Полегче! Вы разговариваете с почтенной вдовой.

— Очень везучей вдовой… Но это письмо вовсе не от венценосного щенка. Оно от настоящего короля.

У неё была замечательно нежная и гладкая пятка. Приходилось прикладывать определенные усилия, чтобы не пощекотать её.

— От какого настоящего? — изумилась она. — От мертвого короля?

— От короля Ричарда.

Она нахмурилась, припоминая столь далекие для неё события.

— Но король Ричард умер до вашей ссылки.

— Интересно, правда?

Глаза Гиацинты вспыхнули жадным любопытством ребенка, слушающего захватывающую историю.

— Что там было написано?

— Представляю, как страшно ты сейчас зол, но поверь, так будет лучше. И это совсем ненадолго.

— Что?

— Представляю, как страшно ты сейчас зол, но поверь, так будет лучше. И это совсем ненадолго, — терпеливо повторил Трапп.

Она захохотала.

— У кого-то очень своеобразное чувство юмора, — сказала горгона, — да что вы вцепились-то в мою ногу! У вас какая-то отдельная любовь к этим конечностям?

Она наконец вырвала свою пятку и встала. Зажгла несколько свечей.

— Покажите, — велела властно.

Он протянул ей письмо.

Некоторое время Гиацинта таращилась на него с умным видом, потом повернулась к Траппу.

— Но тут нет подписи.

— Это его почерк.

— Или подделка.

— Или его почерк.

— Но, Бенедикт, тогда это означает, что новый король отправил вас в ссылку по приказу старого. И жена посла тут ни при чем… если только её не подсунули к вам специально.

— Зачем, Гиацинта?

— Убрать подальше от столицы и от государственных дел?

— Легче легкого. Меня можно было отправить на любую границу.

— Значит, этого было бы недостаточно.

Он нахмурился.

— Мне нужно поговорить с отцом. Он был советником обоих королей.

— Купите лошадь в деревне, и… Ах, да, у вас же нет денег.

И горгулья снова захихикала.

— Вас удивительным образом смешат мои беды, — покачал головой Трапп.

— Да нет у вас никаких бед, — рассудительно отозвалась она. — Сейчас вы будете просить у меня денег. Начинайте, — милостиво кивнула она, отчего папильотки на её голове подпрыгнули.

— Вы всерьез думаете, что я не смогу раздобыть себе лошадь? — развеселился он.

— Задам этот вопрос снова: почему вы все еще здесь?

— Если я не могу вернуться на поле боя, то какая разница, где мне быть? — пожал он плечами и отправился к выходу.

— Эй, Трапп, — окликнула она его, — а сколько всего у вашего отца имений?

— Я так и знал, что однажды вы посватаетесь ко мне, Гиацинта. Пересчитываете мое приданое?

— Подсчитываю, сколько времени вам понадобится на то, чтобы отыскать отца в одном из них.

— Ценю ваше желание выставить вон из замка, но не утруждайте себя подобной арифметикой. Мчаться туда, не знаю куда, — удел юнцов.

— Не говорите с таким умным видом, — ответила она саркастически. — Это вы ко мне прибежали среди ночи за советом, а не я к вам.

— За советом? — он даже присвистнул. — Что за странная мысль вас посетила, моя дорогая.

— А разве нет? — на секунду с неё слетела обычная самоуверенность.

— Мне просто было до жути интересно, как вы выглядите без слоя этих безобразных белил.