Горгона и генерал

— Жалкие царапины!

Гематома с разбегу прыгнула на кровать рядом с Траппом, отчего они оба слегка подскочили на матрасе. Она попыталась было прильнуть к генералу, но тут же отпрянула.

— Фу, — воскликнула, наморщив нос, — ты воняешь.

— Доктор мазал мои царапины обеззараживающей мазью.

— Страшно представить, из чего она сделана. Из дегтя? — Гиацинта откатилась на другой конец кровати и спросила у потолка: — Чем бы мне заняться, пока ты так бездарно валяешься?

— Кажется, уход за ранеными не входит в круг твоих интересов, — заметил Трапп, улыбаясь. — Разве ты не ощущаешь непреодолимую потребность промывать мои раны и читать мне романы вслух?

Гиацинта перевернулась на бок и уставилась на генерала, подперев голову рукой. Рубашка задралась до пояса, полы разъехались, обнажая левую грудь.

Никогда в жизни Траппа столь сильно не расстраивали его ранения, как в эту минуту.

— Я только одного не пойму, — пробормотала она задумчиво, — почему Варкс так беззаботно уехал, оставив тебя в яме?

— Семь бешеных волков, — напомнил ей Трапп.

— Надо было дождаться развязки, чтобы в случае чего тебя добить. Я бы именно так и поступила.

— Повезло мне, что это не ты пыталась меня убить.

— Ну, — она потянулась, — любому везению рано или поздно приходит конец.

Когда они добрались до Изумрудного замка, там командовал Большой Боб.

— Я великий генерал, — вопил мальчишка, размахивая деревянным мечом, — я меняю королей, как захочу!

— Я настоящий Джон! — отзывался его приятель. — Я поколочу придурка Стива!

— Я не придурок, я министр! — слышалось из кустов.

— Посмотри, до чего ты довел эту страну, — покачала головой горгона.

Трапп спешился, вопя во все горло:

— Большой Боб! Ты не боб, ты горох!

— Генерал! — младший брат пастуха Лорелеи с разбега бросился ему на шею. — Тебя опять сослали в ссылку? — с надеждой спросил он.

— Увы, дружок. Я просто ехал мимо.

— Я позову Лорелею, — и мальчишки умчались в сторону деревни.

Трапп оглянулся на недовольную горгону.

— Придется здесь задержаться.

— Как ты только терпишь этих мальчишек, — скривилась она. — По мне, так они совершенно невыносимы.

— Не любишь детей?

— А какой от них прок?

Она бросила ему поводья и направилась в сад.

— Хоть лопату возьми, — крикнул ей вслед генерал.

Он напоил и накормил лошадей, растопил очаг на кухне, смахнул пыль с углов.

— Генерал! — раздался женский голос снаружи.

Вопреки его ожиданию, это была не Лорелея, а пышнотелая Лиза, женщина, в чьих объятиях он провел не одну тоскливую зиму.

— Большой Боб вопит на всю деревню, что ты вернулся.

Она стала еще пышнотелее. Трапп сбежал по ступенькам вниз и с удовольствием расцеловал её.

— Я проездом.

— Рада тебя видеть, — Лиза тепло улыбнулась. — Твое появление очень кстати, я уж думала отправиться в столицу на твои поиски.

— Что-то случилось? — обеспокоился Трапп.

— Случилось! — еще одна улыбка, куда более широкая. — Я жду от тебя ребенка!

— Правда? — восхитился Трапп и осторожно обнял Лизу. — Дорогая, — завопил он, завидев горгону, появившуюся с весьма объемным баулом. — Я стану отцом!

Она скептически посмотрела на них.

— Мы этому рады? — недоверчиво вопросила она.

— Очень! — гордо провозгласил Трапп.

— Ну тогда поздравляю, — сгибаясь под тяжестью своего баула, гематома прошла в замок.

Трапп еще раз поцеловал Лизу.

— Поедешь со мной в город?

— Поеду. Перезимую с тобой. Малыш появится в марте, а в апреле я вернусь в деревню. Знаешь же, сколько тут дел весной. Позаботишься о нем? — и она положила руку на свой живот.

Трапп закивал.

— Мы выезжаем завтра утром.

— Тогда мне пора собирать вещи, — Лиза еще раз сверкнула ямочками.

Гематома уныло взирала на горстку овощей, которую достала из кладовой.

— А еды эта селянка с собой не принесла? — спросила она. — Лишь радостную весть?

— Мой первый ребенок! — Трапп привлек к себе горгону, уткнувшись подбородком ей в макушку. — Я даже боялся, что бесплоден.

— Пирога, например? Жаркого? Куска мяса?

— Разве это не чудо?

— Ты просто всегда спал со слишком опытными женщинами, — пояснила Гиацинта, запрокинув к нему голову. Она легко поцеловала его в губы: — Есть разные способы обойтись без всякого там потомства. А представляешь, если бы каждая твоя женщина родила бы тебе по ребенку?

— У меня была бы своя армия! — просиял Трапп.

Они не рискнули зажигать камин на втором этаже, которым сроду никто не пользовался, и остались на ночь на кухне, притащив туда подушки и перины.

— Так странно снова здесь оказаться, — сказала Гиацинта, чертя на груди и плечах генерала странные символы. — Когда я увидела тебя впервые, то была в ужасе.

— Ты выглядишь расстроенной. Это из-за Джереми?

— Кто теперь знает, где он. И жив ли вообще, — она поежилась, и генерал натянул на неё одеяло. — Но мне надо тебе кое-что сказать.

Траппу очень не хотелось ничего слышать. Он никогда в жизни не видел Гиацинту такой поникшей, и это пугало его куда больше, чем её ненависть и проклятия.

— Думаю, я выхожу замуж, — призналась она и прижалась щекой к его груди, чтобы не смотреть в лицо.

29

Трапп только спросил:

— Тебя опять шантажируют?

— Вот еще, — фыркнула горгона, обжигая его кожу горячим дыханием, — кто осмелится на такое, если все знают, что меня защищает великий генерал?

Больше он не возвращался к этой теме.

Просто не мог себя заставить спросить гематому о замужестве и услышать ответ.

Трапп был очень вежлив по дороге в столицу и внимательно следил за своими интонациями — спокойный, невозмутимый человек, не потрепанный ударами судьбы.

Обеспечивал комфорт Лизе, которая восторженно предвкушала знакомство со столицей, целовал гематому, слушал отчеты лесников и очень старался не подгонять лошадей лишь потому, что ему казалось невыносимым постоянно быть рядом с Гиацинтой.