Горгона и генерал

— Пил всю ночь, — доложил Питер, — переживает очень. Генерал ведь нам отдельно велел вас охранять, а мы вас вон как поломали всю.

— Ладно, — сказала Гиацинта, снова проваливаясь в сон. — Ладно. Готовьтесь к отъезду.

Но они застряли еще на пару недель, потому что доктор категорически запретил пациентке трогаться с места.

Найджел так и не показывался ей на глаза, а все остальные стали такими странными, что Гиацинта сходила с ума от их недосказанностей.

— К черту вас всех, — заявила она наконец, — я уйду отсюда пешком на сломанной ноге, если вы не объясните, в чем дело.

Свон и Войл переглянулись.

— Видите ли, — начал Питер, — Оливию ведь отравили прямо в королевском дворце.

— А госпожа Линд — из Зельценга, вы же знаете, — продолжил Войл. — Жена посла, хоть и бывшая. А еще и какая-то дальняя кузина их короля. В общем, нехорошо с её смертью получилось.

— Зельценг воспринял это как вызов, — кивнул Свон.

— Скорее, как повод, — уточнил Войл. — У нас тут государственный переворот, новый король, хоть и старый, в армии разброд и шатания, аристократия и сама не знает, на какой она стороне. Самое лучшее время, чтобы снова попытаться отхряпать у нас спорные Кайловы земли.

— Война? — спросила Гиацинта, холодея.

— Всё к тому и идет, — Свон вздохнул, явно жалея, что ему приходится сторожить горгону, да еще и так неудачно, пока генерал там вовсю собирается развлекаться.

— От этих Бронксов одни напасти, — рассердилась она. — Они не могли отравить Оливию в другом месте?

— Вот, — теперь вздохнул Войл, — еще и Бронксы в столице воду мутят.

— Пожалуйста, — Гиацинта схватила Питера за руку, — мне надо вернуться.

Но она все равно не успела, напрасно тряслась в карете день и ночь.

На въезде в город их уже ждал взъерошенный Розвелл, который явно был слишком давно трезв и слишком мало спал.

— Гиацинта! — он фамильярно забрался к ней в карету. — Я слышал, что вы неудачно упали с лошади?

— Свалилась, мой дорогой, — подтвердила она весьма лаконичную версию происшедшего, которую они утвердили на совете со Своном и Войлом. — Где Трапп?

Розвелл поерзал.

— Позавчера уехал в Кайловы земли, — признался он неохотно. — Война ведь, моя госпожа. Он оставил для вас письмо.

Гиацинта молча кивнула, потому что голос ей изменил.

— Я могу быть вам чем-то полезен? — уточнил Розвелл.

— Я обручена с одним из Бронксов, знаете? — подумав, произнесла Гиацинта. — Что будет дальше с этим семейством?

— Его Величество сильно гневается, но пока владеет собой. Полагаю, в самое ближайшее время появится достойный повод, чтобы арестовать старика Бронкса вместе с конфискацией всего его имущества в счет казны. Его Величество твердо намерен пустить это семейство по миру.

Гиацинта снова кивнула. Ей очень хотелось обвинить Найджела в покушении на убийство, и Розвеллу будет достаточно её слова. Уж он-то не будет заморачиваться с арестами!

Но что скажет Трапп, когда узнает, что она сделала с его любимым адъютантом?

А что он скажет, когда узнает, что его любимый адъютант сделал с ней?

Чертов генерал, как не вовремя он решил заняться своей работой!

— Капитан Свон останется с вами, — сказал Розвелл, — если вам что-то будет нужно, он всегда знает, где меня найти. Ну или вы можете попросить о помощи любого нищего, которого встретите на улице.

Помимо воли Гиацинта рассмеялась.

Почему все эти люди были так уверены, что ей обязательно понадобится чья-то помощь?

— Пришлите ко мне Эухению, — распорядилась она и снова улыбнулась. — Как там поживает моя подруга Люси Смолл?

— Трапп вам велел держаться от неё подальше, — немедленно возмутился Розвелл.

Господи, он что, всей столице инструкции оставил?

40

Не успев въехать в столицу, Гиацинта нарушила сразу два совета Траппа: вернулась в особняк Стетфилдов, к Шарлю, и тут же написала письмо старику Бронксу с просьбой навестить её как можно скорее. «К сожалению, — писала она, — мое состояние здоровья не позволяет мне подняться с кровати».

И это было правдой, нога болела, а рана от пули на плече все время кровила и очень плохо заживала.

Перепуганный до смерти Шарль немедленно послал за доктором, но первой появилась Эухения, молча оглядела Гиацинту и также молча ушла, чтобы вернуться через несколько часов с отваром из резко пахнущих трав.

Следующие несколько недель она довольно часто появлялась из ниоткуда, вливала в Гиацинту гадкое питье и опять исчезала.

Доктор выразил резкое неодобрение тому, что госпожа Де Ла Круа-Минор-Стетфилд-Крауч проделала такой путь в столь плачевном состоянии, заново перевязал её и категорически запретил вставать на ноги, если она не хочет остаться хромой до конца жизни.

Шарль держался отстраненно, не задавал вопросов и не приставал со своей любовью, что вполне устраивало Гиацинту. Он её и в прежние времена изрядно раздражал, а сейчас просто выводил из себя, но возвращаться в пустой дом, где они с Траппом трое суток не покидали спальню, было выше её сил.

Питер Свон, ни у кого не спрашивая разрешения, занял комнату напротив, и Гиацинта всерьез задумалась, был ли он приставлен к ней, чтобы её охранять, или чтобы за ней следить. Но с этим она позже разберется, пока есть люди, желающие получить архивы Крауча, Свон приходится весьма кстати. По крайней мере, больше её не беспокоили.

Старик Бронкс прибыл вечером, демонстрируя неудовольствие и брюзжа больше обычного.

— По-вашему, — сердито спросил он, устраиваясь в кресле как можно дальше от неё, — у меня так мало дел и так много сил, чтобы наносить визиты таким женщинам, как вы?

«Таких женщин» она пропустила мимо ушей, задорно улыбнувшись в ответ.

— И вот вы здесь, — пропела Гиацинта, расправляя складки одеяла вокруг себя.

— Стариковское любопытство.

— Сильно вас прижало, верно?

— Да не трогали мы эту Линд, — рассвирепел Бронкс, — мы же не такие идиоты! Сразу было понятно, что этот дурак на троне заподозрит нас в первую очередь… Неважно. Чего именно вы от меня хотите?

— Хочу вернуться к разговору о браке с вашим внуком.

— С этим паршивым мальчишкой? Сейчас? — Бронкс подался вперед, сверля Гиацинту мелкими злобными глазками. — В тот самый момент, когда мы слабы, как никогда?

— Мое врожденное благородство и бескорыстие не позволяют мне поступить иначе, — улыбнулась Гиацинта.

Бронкс каркающе расхохотался и задумался.

— И чего вы хотите в ответ?

«Мести», — могла бы она ответить ему.

Сейчас Найджел слишком напуган и виноват, чтобы посметь отказаться.