Горькая полынь моей памяти

– Ты привёз мне правнучку? – строго посмотрела эби, готовая в любой момент разразиться своим: «собака ты немая!»

– Серафима, – позвал Дамир, дочка подошла с опаской, огляделась вокруг и спряталась за спиной папы.

– Подойди, – эби улыбнулась, протягивая руку. Серафима выглянула из-за спины Дамира и, насупившись, покачала головой – не подойдёт. – Ох, совсем я старая стала, – всплеснула руками эби. – Очки потеряла! Деточка, поищи-ка мои очки… как же варенье варить без очков, ох, шайтан наслал напасти на мою голову.

– А какие у вас очки? – Серафима сделала два шага вперёд.

– Со стёклами, – уверенно кивнула эби.

– А цвета какого? – уточнила рыжулька. – У очков оправа бывает, это такая специальная штучка, которая стёкла держит!

– Оправа? Золотистая оправа, – снова всплеснула руками эби, «вспоминая», какого цвета оправа.

– Так вот же они, очки! – Серафима подскочила к эби и показала на очки, всё это время болтающиеся на цепочке у груди.

– Вот спасибо! – засияла эби, цокая довольно языком.

Дамир еле сдерживал смех, когда рыжулька обстоятельно рассказала, что зовут её Серафима, в честь чудо-творца, а очень скоро они поедут с мамой в монастырь, и Серафима поставит там боженьке свечку, чтобы никто-никто не болел, даже Кирпич. Вообще, Серафима – дочь героя! Он спасся от моджахедов в Иордане – это река такая специальная на Ближнем Востоке, а есть ещё страна Иордания. А, чтобы убедиться, что папа у неё герой – достаточно посмотреть на него. Этот аргумент Серафима считала основным в своей доказательной базе.

Эби посмеивалась, счастливо рассматривая рыжульку, время от времени поглаживая детские руки, бросая красноречивые взгляды на Дамира и Элю. Можно не сомневаться, после беседы она надерёт уши обоим и не посмотрит, что один из них – родной внук и владелец строительного бизнеса, а вторая – мать дочери героя.

Ещё одного гневного взгляда Эля была удостоена на Сабантуе, куда против обыкновения направилась и эби, пожелавшая «выйти в люди». Принарядившаяся и гордая, она шла рядом с правнучкой, рассказывая сказки, которые когда-то рассказывала Дамиру.

– Мама сказала, Сабантуй – это такой специальный праздник другого боженьки, не моего. Он не рассердится, что я пришла?

– Не рассердится, – эби улыбнулась, стрельнув таким взглядом по Эле, что даже Дамиру стало страшно. – Боженька где живёт? На небе, – продолжила она. – Небо одно, значит и боженька один.

– А зачем тогда он по-разному называется? – упиралась Серафима.

– Глупые люди придумывают разные названия, – Эля, кажется, не покраснела, она посинела под взглядом эби. – Пойдём-ка, лошадок посмотрим! – перевела тему старушка, кинув взгляд на внука.

Что ж, этот момент в воспитании он упустил, придётся в ближайшее время озадачиться вопросом и объяснить про «разного боженьку». Назвался героем – соответствуй. Не зря спасался от моджахедов, в конце концов.

Там же на празднике встретился отец, явно пришедший ради собравшегося семейства. С удовольствием общался с детьми, обсудил деловые вопросы с Дамиром, познакомился с дочерью героя, прокатил последнюю на коне, чем заслужил искренний восторг, а потом всё оставшееся время не отходил от жены. Официально они так и не развелись, жил отец в городе, приезжал каждый день, контролируя, как и всегда, успехи детей в школе. Помогал Динару с математикой – парень решительно прерывал традицию, уродившись ярко выраженным гуманитарием. Настолько, что поступил в художественную школу.

«Архитектором станет», – в итоге сказал Арслан, оплатив обучение и купив всё необходимое для учёбы сына.

«А не станет, и не станет», – спокойно добавил, давая право младшему распоряжаться своей жизнью, как до этого давал возможность реализоваться всем своим детям.

С праздника Арслан уехал с женой… Назар недовольно косил глазом на происходящее, Дамиру пришлось вести воспитательную беседу, суть которой сводилась к простому: «Не лезь не в своё дело». У родителей своя семья, хорошая или плохая – им решать. В итоге парнишка успокоился, заявив, что сразу после школы уедет. Судя по тому, что поступать он собрался в строительный – уедет ненадолго. Отец не молодеет, ему требуется помощь. Назар не мог этого не понимать, как и то, что матери, прожившей всю жизнь за спиной мужчины, невыносимо встречать каждый рассвет в одиночестве. Арслан получил свой урок…

 Единственная, кого не встретил Дамир на празднике – это Дашка. Сочная Дашка, по слухам, перебралась сначала в город, а потом и в соседнюю область. Пришла ли на её место другая девица, Дамир не узнал и знать не хотел. К шайтану!

Появился на празднике и Гришка с кривоногим приятелем. Эля застыла, как вкопанная, отворачивалась, пряча глаза, в которых стояли слёзы. Пьяная, перекошенная морда Гришки была единственным родным человеком Эли долгие годы. Она высылала ему деньги, даже находясь в бедственном положении. Отрывала последний кусок от себя, чтобы подкинуть «папке копеечку». Тварь не подошёл, прошёл мимо, озлобленно гогоча.

– Пап, – всё, что пролепетала синеглазая, тут же уткнувшись носом в грудную клетку Дамира.

– Нелюдь, – проговорил Арслан сквозь зубы, а потом подкинул в небо громко смеющуюся Серафиму, закрывая собой от пьяных глаз якобы деда. Пусть Аллах бережёт дочь героя Серафиму от подобных нелюдей.

К вечеру по селу прокатилась новость. Володька Брюхатов из Поповки попал под машину. Насмерть. Кто сбил – неизвестно. Шёл вдоль просёлочной дороги, где ездят только свои, там его и нашли, уже мёртвого. Из полиции приезжали, опрашивали свидетелей, но странное дело – людей на празднике море, а никто ничего не видел. Только как двинулся в сторону Поповки пьяный, едва на ногах держался. Через девять дней в компании Арслана нашлась вакансия уборщицы для вдовы Брюхатова, не работавшей до этого ни дня.

Дамир поклялся Эле, что ни он, ни его семья не имеют к происшествию никакого отношения. За рулём мог находиться кто угодно, кроме Файзулиных. Дамир и Арслан в это время настраивали телевизор в комнате эби – не ловился канал «Домашний», а как без «Домашнего» пожилому человеку – никак.

О том, что Эля по сей день жалеет беспутного Гришку и высылает ему деньги, Дамир старался не думать. Жалкий… Каждая копейка приближает Гришку к циррозу печени, и лучше, если Эле это не придёт в голову, и она не начнёт изыскивать другие пути помощи якобы отцу.

Из воспоминаний и мыслей выдернул голосок Серафимы:

– Дядя Равиль приехал, – доложила она, деловито направляясь в дом переодеться. Братья облили из шланга, благо, на улице жара, не заболеет. Главное – не попасться на глаза маме, иначе взбучки не избежать. Эля постоянно боялась, как бы Серафима не заболела. Не простудилась, не ударилась, не утонула, не попала под машину и тысяча других «не», отравляющих существование маленькому семейству и шестилетней непоседе.

– С Алией, – добавила дочь героя тоном, подхваченным у мамы и тётушки Каримы.