Горькая полынь моей памяти

Глава 57

 Дамир. Южное побережье. Прошло полтора года после встречи с Элей

Эля с Каримой ладили плохо. Открытого противостояния между ними не было, но и дружбы тоже. Карима иначе, чем «криворукая» Элю не называла, Эля отвечала ей взаимностью: «истеричка». При этом дружить против кого-то у девушек получалось отлично. О! Здесь они забывали обо всех разногласиях и показывали редкое единодушие и родство.

Дружили они против Алии Долматовой, ставшей заместителем Дамира сразу после несчастья с Равилем. Дамир разрывался между семьёй, помощью сестре, родителями Равиля, вмиг почерневшими, казавшимися беспомощными стариками, и работой. Бизнесом, который не ждал, не давал вторых и третьих шансов. Он позвонил Алие, предложив место Равиля на время его отсутствия. Лали немного помолчала и назвала свою цену – небольшую заработную плату и возможность вести контракты с Долматовым-старшим лично.

Уже к лету стало понятно – матери сестёр Долматовых лучше перебраться к Лали вместе с Зулейхой. Муж рисковал остаться ни с чем – Алия Долматова не зря блестяще закончила Сорбонну и проходила практику у одного из ведущих бизнесменов Франции и Ирана – Захари. Дочь пустила под откос дело отца, лишив его рычагов давления на жену и больную дочь.

В день, когда игра Алии показалась Дамиру слишком агрессивной, подставляющей репутацию его фирмы и лично его деловую репутацию, они ругались с Алией, переходя на крик. Ходили вокруг стола, друг напротив друга, готовые сожрать противника, перейти в нападение в любой момент. Больше всего Дамир в тот момент мечтал выставить Алию из офиса, фирмы и своей жизни, но именно этого он сделать не мог. Она была лучшая из тех, кто в состоянии заменить Юнусова. Алия – бесподобная! Богоподобная!

Дамир нисколько не сомневался, что однажды она захочет подмять под себя дело Захари и сделает это. Алия Долматова устроит экономический кризис в Европе и войну на Востоке, если ей это будет необходимо. Качества, которые поражали разум Дамира и отталкивали сердце. Женщина не должна быть такой! Если женщины начнут править миром, кто позаботится о детях?!

Тогда же в офис заехала Эля. Зайдя в кабинет, она застыла истуканчиком, таращась на едва не матерящихся оппонентов, а потом выскочила, как ошпаренная. Дамир, не моргая, смотрел на захлопнувшуюся дверь, приходя в себя, мельком глянул на Горгону Долматову и вышел в приёмную.

Секретарша Ксюша сидела на своём месте, игнорируя крики из кабинета руководителей. Её дело сторона – в случае надобности помочь распилить труп и получить премию от победителя. Эля же сидела, вдавившись в кресло, мелко цокая зубами. Он застыл, не соображая, что происходит. Белые костяшки на пальцах, прикушенная губа, покрасневший кончик носа, несчастный васильковый всполох. Проигравший, забитый взгляд.

Шайтан! И он считал, что ревность Эле не знакома. Мучился от того, что она не ревнует. Никак, никогда. Как, мать твою, увидеть, понять, что к тебе неравнодушны, что не используют, как источник дохода и безопасности для дочери, если в ответ на любые действия ответ один – равнодушие. Иногда переходящее разумные границы.

Дамир мог задержаться на работе, сорваться в командировку, в Москву, в клинику к Юнусову. Не всегда получалось обговорить заранее, предупредить. Всё, что слышал Дамир: «А, ну ладно».

Ладно? Просто сраное «ладно»?

Он срочно срывается, летит в Москву, пишет сообщение уже из аэропорта, потому что до этого не было времени не то что написать, элементарно сходить в туалет, а всё, что получает по прилёту: «Хорошо». Ничего хорошего Дамир в этом не видел. Если бы что-то подобное сотворила Эля, он бы взорвался, как хренов Везувий, разнося вокруг себя пепел и магму на десятки километров.

Однажды он зашёл в бар, напился там почти до невменяемого состояния, уснул, уткнувшись в стол, проснулся почти под утро от толчка дежурного администратора с просьбой покинуть помещение. Хорошо, что не обнесли – документы, деньги, карточки, всё осталось на месте. Ещё в изрядном опьянении он добрался домой и сообщил, что отрывался со шлюхами.

– Тебе не интересно, где я был? – пьяно лепетал он, пытаясь выпростаться из штанов. – Со шлюхами. Двумя. Нет, тремя! Так-то! – это он проговорил подушке, обнимая.

– Чего интересного? – фыркнула Эля. – Не сотрётся.

 – А вдруг?! – Ну, конечно, у него же особенный. Должен быть, хотя бы для Эли.

– Ни у кого ещё не стёрся, – отрезала и уснула, прямо захрапела. А у Дамира сон, как рукой сняло. Так и таращился остаток ночи в потолок, а утром отпивался галлоном кофе и пуэром.

Идиот, какой же он идиот! Она ведь не скажет, не покажет боли! Любая другая женщина продемонстрирует обиду, слёзы, ревность, боль, а Эля промолчит. Бей по ногтям молотком – промолчит. Лишь побледнеет, но продолжит молчать. Она так привыкла. С самого детства. Сама за себя.

– Эля, – тогда Дамир присел на корточки рядом с ней. – Ксюша, выйди, – коротко кивнул он секретарше. – Эля, это прозвучит глупо, знаю, но это не то, что ты подумала.

– А что я, по-твоему, подумала? – снисходительно пискнула она и отвернулась к окну.

– Что я сплю с Алией.

– Ну и спи, жалко, что ли.

– Я люблю тебя, – прошептал на ухо, гладя по волосам. – Люблю. И никто мне не нужен. Особенно Алия.

– Она умная! – привела абсурдный аргумент Эля.

– Тем более, – усмехнулся в ответ. – Надеюсь, ты никогда не станешь настолько умной, как Алия.

При прочих равных, если убрать из уравнения горечь, манящий рот, васильковые всполохи, всё, что было Элей – Дамир предпочтёт её бесячую глупость безупречному уму Алии Долматовой. Элина абсурдность – живая, прекрасная, непосредственная, заставляющая жить, любить, сходить с ума, ревновать – вот, что необходимо Дамиру.

Эля… Эля… Эля. Эля!

Алия вышла из машины, руку ей подал Равиль. Оглянулась, как королева, одёрнула узкую юбку, нагнулась за сумочкой в салон и двинулась к Дамиру, игнорируя с царственным величием испепеляющие взгляды Эли и Каримы. Мысленно она крутила у виска, смотря на парочку родственниц. Это видели все, включая недовольно косившуюся Кирпич и Серафиму, в возмущении смотрящую на папу-не-такого-уж-героя.

– Что-то случилось? – Дамир проигнорировал взгляд Эли, а тем более Каримы.

Пусть сестра сама разбирается со своей жизнью. Он делает для неё всё возможное и невозможное. В том, что Равиль, вернувшись на работу, через полгода решил выйти из дела и продать свою часть Дамиру – не его вина.

– Да, ты забыл, – она протянула копию договора на строительство спортивного комплекса в одном из крупных городов региона.

– Равиль бы привёз.

– Он был так любезен, что подвёз меня, – Алия с матерью снимали дом поблизости.

– Да, я вёл себя как джентльмен, – усмехнулся Равиль, присаживаясь на корточки, подхватывая Ирека одной рукой, Эльдара другой. – Карима? – он посмотрел на жену. – Ты остаёшься? Подвезти тебя? – он уже был в курсе происшествия с Вольво.

– Подвези, – Карима, бледная как мел, села в машину, ласково улыбнувшись Эле. В этот момент они были подружки – не разлей вода. Дружили против Алии Долматовой. Всевышний, верни мозг женщинам! Что одной, что другой.

Дамир поговорил с Алией под недовольными взглядами Эли и Серафимы, вызвал такси, прибывшее буквально через пару минут, будто стояло у ворот. Кирпич довольно вильнула обрубком хвоста, когда непрошеная гостья исчезла следом за Равилем, увозившим всё ещё свою семью. Вышли рабочие, закончившие рабочий день, позвавшие хозяйку принимать работу за день, Дамир пошёл следом, подхватив на руки Серафиму. Кирпич приглашения не спрашивала.