Горький ветер

— Ну, — сказал Джек, — и что ты собираешься предпринять? Тилли полагает, что ты женишься на ней.

— Не знаю зачем, — сказал Том. — По-моему, она знает, что я не люблю ее.

— Но ты должен! — воскликнула Линн. — Так ведь? Да? Ну хоть немного? Или ты из тех, кто цепляется за любую юбку?

— Это случилось в ночь фейерверка, — сказал он. — Народ тогда был словно безумный. Но это не значит, что я люблю ее. Да и она ни капельки не любит меня. Мне прекрасно известно.

— Как ты можешь знать? Ты ее спрашивал?

— Мне не нужно спрашивать, я и так знаю.

— Ты не думал о ее чувствах. Да, слишком неудобно. Это кое-что еще, что ты выбросил из головы!

— По тому, как ты со мной разговариваешь, — сказал Том, — мне кажется, что будет лучше, если я уйду.

— Да! — воскликнула Линн. — Иди к своей Тилли Престон и делай с ней все, что тебе нужно!

Том поднялся и стоял с минуту как потерянный. Потом он вышел, и они услышали его шаги по дорожке. Линн сидела, уставившись в стену полными злости и обиды глазами. Отец смотрел на нее с болью в сердце.

— И мне казалось, я знаю его! — сказала она внезапно с презрением к себе. — Так глупо, так мало времени прошло, а мне казалось, я знаю его, как саму себя.

— Я говорил тебе раньше: ты слишком доверчива там, где другие люди осторожны, да и мужчины совсем не такие, как ты себе представляешь.

— Тебе это только доставляет удовольствие ты ведь прав, как всегда!

— Нет, не доставляет. Далеко нет. В действительности мне жалко этого парня.

— А мне жалко девушку. Бедняжка!

— На этот счет ты можешь не волноваться — Тилли способна о себе хорошенько позаботиться.

— Хорошо, что может, — сказала Линн.

Том пришел в «Розу и корону» и застал Тилли одну.

— Ты получил мою записку?

— Да, получил. Поэтому я и пришел.

— Эти две недели я так волновалась, чуть с ума не сошла.

— Значит, уже точно знаешь о ребенке? — спросил он. — Ты ходила к врачу?

— Что? Пойти к врачу? Чтобы об этом узнала вся округа?

— Нет, — сказал он. — Полагаю, не нужно.

— Точно, даю слово. Итак, что ты намерен делать?

— Жениться, что же еще? Это единственное решение. Я спрошу Джесса, сможем ли мы жить в старом Пайкхаусе и взять с собой кое-что из мебели.

— Наш собственный дом? — сказала она, просияв. — Ах, Том, разве это не чудесно? Не восхитительно?

— Утром я схожу к священнику. Если поторопиться, мы можем пожениться после Рождества.

— Честное слово, ты слишком спешишь.

— Нечего ходить вокруг да около.

Позже в Коббзе, когда все узнали новость, только Бетони была удивлена. Она отвела Тома в сторону и спросила обо всем.

— Что случилось с Линн Мерсибрайт?

— Ничего. Я женюсь на Тилли.

— Но, Бога ради, почему? Не понимаю.

— У нас будет ребенок, — сказал он. — Он нас подгоняет, как ты бы сказала.

— Вы, мужчины, такие глупцы! — сказала Бетони. — Ввязаться в историю с такой потаскушкой, как Тилли Престон! Я думала, ты умнее.

— Тилли тоже ничего, — сказал он, пожимая плечами. — Не ее вина, что у нее будет ребенок, и о нем мы должны теперь подумать.

Он жил в Пайкхаусе еще мальчиком. Было немного странно оказаться здесь снова с той же самой мебелью, которую им отдали Бет и Джесс, и той же посудой, висевшей в кухне.

— Я жил здесь с бабушкой Изард. Правда, она не была моей настоящей бабкой, но она воспитывала меня с года. Вот ее старое кресло-качалка, и скамеечка для ног, и маленький уэльсский комод.

— Бьюсь об заклад, ты никогда не думал, — сказала Тилли, садясь рядом с ним на скамью, — что приведешь в этот дом невесту и сам устроишь собственное хозяйство.

— Нет, — согласился Том. — Никогда.

— По-моему, нам повезло, что у нас есть свой маленький домик, вдалеке от всех, без вечно сующих нос не в свои дела соседей.

— Думаю, да.

— Я буду стараться изо всех сил, чтобы стать тебе хорошей женой.

— А я постараюсь быть хорошим мужем.

— Я знаю, ты будешь им! Я знаю, знаю.

— Вчера в мастерских я отложил немного дерева, чтобы сделать кроватку для малыша, — сказал он. — Я начну делать ее, как только у меня будет немного свободного времени.

Тилли придвинулась поближе, просунула руку под его рукой и прижалась к нему. Потом положила голову Тому на плечо.

— Люди увидят, что ты делаешь. Знаешь, какие они все сплетники, особенно Сэм Ловедж.

— Они и так узнают рано или поздно. Нельзя держать в секрете то, что будет ребенок.

— Том, — сказала она, вертя пуговицу у него на манжете, — мне нужно тебе сказать кое-что.

— Что такое?

— Я ошиблась насчет ребенка. Пока его нет.

— Ошиблась? — сказал он. — Как ты могла ошибиться, когда прошло так много недель?

— Ты знаешь, о чем я. Я испугалась до смерти! Я думала, ты хочешь бросить меня.

— Не было никакого ребенка! Все было ложью! Это ты хочешь мне сказать?

— Мне кажется, от этого ничего не меняется. Ведь мы же были любовниками, ну, и мужчин нужно слегка подтолкнуть, чтобы они решились.

Тилли ощутила в нем перемену. Она выпрямилась и посмотрела ему в лицо. То, что она увидела, испугало ее.

— Том, — сказала она сладеньким голоском. — Не смотри на меня так. У меня мурашки по коже бегут. Правда. У меня внутри все похолодело.

Она нежно взяла его за рукав:

— Правда, лучше будет немного пожить самим? А дети скоро пойдут, но ведь мы только раз бываем молодыми. Почему бы не сделать все важное, пока есть возможность?

Том встал и взял шапку. Тень его подпрыгнула, сделавшись громадной. Лицо у него было словно восковое.