Горькое вино любви
Шрифт:
На рассвете, когда вся Италия ещё спала, Паолу в инвалидном кресле вывезли из клиники. В аэропорту её уже ждал чартер.
Тёмное серое небо плакало мелким дождём. Красивой печальной девушке с огромными чёрными глазами на исхудавшем лице было всё равно. Она безразлично смотрела в иллюминатор, за которым где-то внизу оставался когда-то любимый ею Милан. В её голове поселилась тишина и полное равнодушие…
Глава 37
Итало Капратти снял для дочери роскошную виллу на самом берегу острова. Изюминкой виллы была веранда, уходящая ступенями прямо в океан.
Паола равнодушно приняла переезд. Целыми днями она сидела в кресле под навесом на веранде, уставившись невидящим взглядом в океан. Волны весёлыми белыми барашками катились к ступеням, разбиваясь о них.
Психолог, один из лучших во всей Италии, дал Паоле время привыкнуть к новой обстановке, а потом приступил к работе. Очень медленно, маленькими шажками он возвращал дочь друга к жизни. И первой его задачей стало заставить Паолу начать есть. Она упрямо отказывалась от еды. Её нос заострился, скулы обтянула тонкая кожа, ручки стали похожими на палочки. Её лёгкие пострадали больше, чем все надеялись, и это тоже накладывало отпечаток. Губы Паолы приобрели нездоровый синеватый оттенок. Весь организм продолжал страдать от нехватки кислорода… Последние анализы в госпитале столицы острова упрямо указывали на анемию.
Психологу пришлось угрожать Паоле, что он начнёт «кормить» её внутривенно, если она сама не станет нормально питаться. Иголки Паоле надоели до мушек в глазах, и она понемногу начала есть.
Виллу полностью обслуживал нанятый персонал. Мария, невероятных объёмов чернокожая повариха, готова была в лепёшку расшибиться, лишь бы «бедная девочка» съела хоть ложечку её великолепной стряпни. Каждый день с утра она неслась на рынок и покупала свежайшую зелень, фрукты и овощи, а потом утирала белоснежным фартуком скупую слезу, когда Паола безразлично ковырялась в очередном питательном салате…
Через месяц психолог решил, что пора Паоле завести компанию. Её интерес к жизни так и не восстановился. Она снова медленно начала погружаться в темноту. Психолог позвонил Итало и обрисовал, чем может закончиться подобное состояние — либо очередным суицидом, либо жизнью на постоянных препаратах, гасящих это желание покончить с никчемной жизнью. Он наблюдал таких. Люди с погашенной медициной волей превращались в живых манекенов. Меньше всего он хотел, чтобы Паола стала такой. Как бы это ни звучало, но ей нужен был ещё один стресс. Как говорится, клин клином.
Итало подумал, подумал и позвонил губернатору острова. Тот никак не ожидал услышать владельца одного из лучших и богатейших отелей на его территории. Внимательно выслушав Итало, он заверил его, что найдёт для Паолы великолепную компанию. Вот, как раз, его сын бездельем мается. Пусть вместе с Паолой и мается. На том и порешили.
*****
Паола, как всегда, сидела на веранде и безразлично пялилась на океан, когда за её спиной незнакомый голос, наполненный жизненным оптимизмом, вдруг сказал:
— Привет, бэйба!
Она даже не повернулась. Это не могли говорить ей. Здесь просто нет тех, кто так разговаривает.
— Глухая, что ли? — Озадаченно сказал тот же голос, и перед Паолой встал колоритнейший тип.
Высокий чернокожий парень в полностью расстёгнутой рубашке, с дредами и солнцезащитными очками на
носу держал в руках корзину с ананасами, манго и вином. На голой груди на толстой золотой цепи болталось золотое распятие. Он растянул губы в белозубой улыбке и снова повторил:— Привет, говорю, бэйба!
Паола непонимающе уставилась на мираж. Парень поставил корзину на деревянный пол у ног девушки, снял солнцезащитные очки и внимательно заскользил взглядом по худенькой фигурке.
— Печалька… Ты что, по-английски не понимаешь?
— Понимаю… — На автомате ответила Паола. — Ты кто?
— Ну, вот! — Хлопнул себя ладонями по бёдрам парень. — Другое дело. А то напугала меня, прям, жуть. Я Жан-Люк. Вообще, друзья зовут меня просто Жаном. Хотя, некоторые зовут Люком. Но это неважно. В общем, никто не зовёт меня Жан-Люком. Так что, выбирай, как ты хочешь меня называть. Я разрешаю.
— Уходи… — Паола снова уставилась в океан.
— Странное имя ты мне выбрала… Ну, ладно. — Пожал плечами удивительный нахал. — Зови, как хочешь. Тебе можно.
И вместо того, чтобы уйти, Жан-Люк уселся на пол рядом с креслом Паолы, сложил ноги по-турецки и тоже уставился на лазурную гладь.
— Что ты делаешь? — Паола повернула к нему голову.
— То же, что и ты — пялюсь в океан. Правда, я пялюсь в него с рождения, и могу абсолютно точно тебя заверить, ни хрена интересного там — Парень ткнул в океан пальцем с массивным золотым перстнем, — нет… Но, вдруг я ошибаюсь, а ты права? Хотя, нет… не может быть. Если бы там было что-то интересное, я бы точно знал…
— Что ты делаешь на этой частной вилле? — Паола не сдавалась.
Жан-Люк обернулся, повертел головой.
— Ты уверена, что я что-то делаю? Я просто сижу…
— Как ты вообще сюда попал?
— Вот, ты смешная… — Жан-Люк снова расплылся в очаровательнейшей улыбке. — Как все — через дверь. А, нет — сначала я прошёл в калитку. Мария снова побежала что-то там покупать для тебя. Хотя, не понимаю — зачем? Я принёс целую кучу всего. Смотри. — Он пошарил рукой в корзине и выловил краснобокий фрукт. — Ты манго любишь? Манго любят все. Я выбрал самые спелые. Хочешь, почищу?
Его болтовня утомляла Паолу. Ей хотелось тишины и пялиться на бесконечные волны…
— Уходи… — Повторила с упрямством заводной куклы.
— Вот, заладила… Не уйду! Мне некуда идти… Мои друзья уже давно ушлялись на дальний пляж на другой стороне острова, а мне лень. Манго будешь? — Жан-Люк подбросил в руке тяжёлый фрукт.
Паола скривилась. Почему её просто не оставят в покое…
— Понятно… Ты та единственная, кто не любит манго. Ладно. Как насчёт ананасов? Вы, девочки, ананасы любите. Я знаю. Пойду, почищу. — Жан-Люк выловил из корзины ананас с чудесным ярко-зелёным хохолком, легко поднялся и ушёл в дом.
Паола проводила его подозрительным взглядом. Через пару минут перед нею уже стояла тарелка с нарезанными жёлтыми ароматными кубиками.
— Бери! Угощаю! — Приказал Жан-Люк и снова уселся у её ног.
И Паола потянулась к блюду, взяла кубик и отправила в рот.
— Ну? — Жан-Люк пытливо внимательно смотрел в лицо Паоле.
— Что «ну»? — Не поняла она.
— Нравится? — Жан-Люк заглядывал в глаза Паолы с каким-то детским восторгом.
Паола неуверенно кивнула. Будто она никогда не ела ананасов! А ещё за эти долгие два месяца она впервые разговаривала с незнакомцем.