Гороскоп (не) врёт

– Последний шанс Махров! – давлю.

– Я согласен! – так же эмоционально, как и раньше. – Только гарантируйте мне безопасность, – спокойнее.

– Рассказывай! – Стефа не торгуется с ним. – От твоего рассказа зависит степень твоей защищённости.

– Я всё расскажу, – выдыхает.

Стефа садится обратно на стул, а я ,вместе с задержанным, немного расслабляюсь.

– Через наш салон проходила схема обналички.

– Это нам уже известно, – раздражающе спокойно.

– Но не её заказчик! – сверлит её взглядом. – Верно?

Стефа кивает, и мужик закрывает глаза и видно, что размышляет на том, стоит ли продолжать разговор.

– Это деньги Самойлова, – шёпотом, наклонившись к девушке ближе.

– Чего? – только и вырывается из меня.

– Он, конечно, лично не участвовал в сделках, – сглатывает. – Но это делал его человек.

– Бред какой-то! – начинаю психовать.

– Ладно, – Стефа удивлённо хлопает глазами. – Предположим, что ты говоришь правду, – не веря, автоматически машет головой. – Машины угонял тоже он? – усмехается.

– Нет! – припадочно замотал голой. – Это я. Честно я! – истерично. – Последнюю сделку сопровождал я, – тыкает в себя. – Но в салон ввалился администратор с VIP-клиентом, а он не в курсе, – поджал губы. – Ну и я в спешке, залез в тачку, – закатывает глаза. – И пока админ водил клиента к другим машинам, засунул деньги под панель, – замечает наши удивленные взгляды. – Даже не спрашивайте как – пожимает плечами. – Сам не знаю, адреналин, наверное. Админ меня заметил, когда уже выключил свет в салоне, и всё что я запомнил о тачке – это то, что она из нашего салона и то, что это Хендай Санта Фе.

– И? – недоверчиво ждёт продолжения. А мне так и вообще хочется рассмеяться с этого бреда.

– Администратор вывел меня из салона, поставил его на охрану, и настоял на том, чтобы подвезти меня, – откидывается на стул. – Чтобы не вызывать подозрения, пришлось согласится. А ночью, у меня случился приступ почечной колики. Меня забрали в больницу, оказалось, что это камень из почки шёл, – замечаю на лице Золотарёвой улыбку, которая совсем скоро перейдёт в смех. – И меня оставили в больнице на три дня, и боли были такие, что я и с кровати подняться не мог, – глубоко вдыхает. – А когда вернулся, почти все тачки были распроданы, видите ли, на них скидку влепили, – и так же глубоко выдыхает. – В тех, что остались, денег не было, – мотает головой. – Так я стал должен Самойлову три миллиона.

– Самойлов и три миллиона, – смеётся Стефа.

– Зелени, – вносит ясность. – Именно поэтому я угонял тачки.

– Забавно, – смотрит пристально на допрашиваемого. – А где сейчас машины?

– На служебном складе, – мимолётно улыбается. – На другом конце города.

Киваю ребят, чтобы сгоняли и посмотрели. А этот пока посидит, до выяснения, так сказать.

Глава 20.

Стефания.

Поверить, что известный нефтяной магнат участвует в обналичке денег через салон, это как поверить, что хищный лев – это домашний котик. Хотя может если приручить его с детства, дать побольше молочка, мяска и чесать за ушком…

Стефа, хватит заниматься бредом. Думаю, Махров просто прикрывает свои кражи известным человеком. Тем более, что сейчас Самойлов у всех на слуху, после его последней сделки с иностранными партнёрами.

– Веришь ему? – вдруг спрашивает майор, когда мы заходим в наш отдел.

– Нет, – не совсем уверенно. – Не знаю, – пожимаю плечами. – Какой смысл ему врать? Угон то он признаёт. Туманно всё как-то, – вздыхаю. – А с другой стороны, зачем Самойлову, уважаемому человеку, заниматься этим, так ещё и с непонятным салоном автомобилей?

– Всё слишком мутно, - подтверждает. – Субботину я доложу, но его это не порадует.

– Это точно, – кивает.

Подпол точно будет в ярости, рвать и метать.

Могу сказать, что ребятам повезло оказаться на выезде. Субботин орал как ненормальный, слюна летела во все стороны, и мы с майором будет ещё долго обтекать. Парни позвонили через час, и сообщили что все машины, до одной найдены на складе, и кроме как вскрытой панели никаких повреждений нет.

Не уж то, это правда? Тогда что? Копать под Самойлова глупо и бессмысленно, это всё равно, что копать самому себе яму. В его штате юристов больше, чем у нас грязи на улице, а судя по тому, что вчера был дождь, её там предостаточно. Оставить всё как есть и пусть лишь Махров ответит за угоны? Тогда так мы себе следаки.

– Что делать будем? – спрашиваю у майора, переложив ответственность за выбор на него.

– Без понятия, – разводит руками. – Но ситуация проигрышная с любой стороны. Какой бы выбор мы не сделали, огребём по полной.

– Сто процентов, – вздыхаю.

И почему голос молчит? Где моё радио? Я бы не отказалась от помощи. Да, я бы сказала, что сейчас она мне необходима как никогда. Смешно! Не думала, что буду просить подсказки у собственного голоса.

– Все упоминания Самойлова, – влетает в кабинет Субботин. – Убрать! Отчёты переписать! – психует. – Допрос изменить! – вопит. – Оставить только угон! – проходит по нам взглядом. – Это понятно?

– Но это неправильно! – впихиваю своё «я». – И главное не законно!

– Золотарёва, - злобно. – Вот не влезай! Ты с кем тягаться собралась? – вопросительно кивает головой. – Карманная собачонка против льва? – саркастично. – И вообще это приказ! Выполнять!

– Но… - не успеваю возразить.

– Будешь лезть, – тыкает в меня пальцем. – Пойдёшь обратно за бумажки! – сверлит взглядом. – Или вообще вон из участка! – как всегда артистично хлопает дверь. Актёришка!

– Я не буду этим заниматься! – сверлю Орла взглядом.

Майор ничего не говорит, лишь уходит к себе в кабинет. Отлично! А главное так по-мужски! Трус!

Орёл возвращается через секунду с чистым белым листком.

– Пиши, – протягивает листок мне.

– Что писать? – не понимаю его действия.

– Заявление, по собственному, – серьёзно. – Потому, что чтобы ты дальше не сделала, как бы не копала под Самойлова, – кладёт лист передо мной. – Этим всё и закончится.

Я смотрю на него и не понимаю неужели он серьёзно.

– Ты думаешь, что ты сможешь пойти против системы? – риторически. – Сможешь! – говорит то, чего я совсем не ожидала услышать. – Но только не с этим бредом, над которым мы и сами угорали два часа назад.

Я понимаю, что майор абсолютно прав.

– Даже если ты доведёшь дело до суда, – с усмешкой. – То сможешь ли ты доказать, что вот этот рассказ — это правда? – кивает. – Сможешь ли ты перевесить очень тяжёлую – показывает пальцами жесть обозначающий деньги. – Чашу весов в свою сторону?

Вот оно бессилие правды! Я ничего не смогу сделать имея в арсенале только этот разговор. Да если честно мне и предъявить нечего, есть слово Махрова против слова Самойлова. И слово второго здесь точно весомее.