Господин метелей

— На подхвате?! — воскликнула я, не обращая внимания на Фалариса, который ставил передо мной кофейник и блюдце с печеньем. — Что это значит?! Я не нанималась подметать! Пусть отдаст мои деньги и отпустит меня! Где он? Хочу поговорить…

— Лучше бы тебе его не злить, — посоветовал Сияваршан. — Он со вчерашнего вечера не в духе.

— А я тут причем? — ответила я со злостью.

— А кто спалил покрывало? — невинно поинтересовался призрак. — Между прочим, оно было из шерсти пуховых коз. И стоило гораздо больше пяти серебряных монет.

Я замолчала и села, глядя в чашку с кофе. Сияваршан сочувственно вздохнул, а Фаларис попросту испарился — то ли юркнул в щель за печкой, то ли просочился в воздуховод.

— Он хочет, чтобы я тут вечно подметала? — вырвалось у меня.

— Лучше спросишь об этом у него самого, — подсказал Сияваршан. — Потом. А пока не забудь — подмести зал, кабинет, ничего не трогать и ждать распоряжений. Удачи, я полетел.

И прежде, чем я успела что-либо сказать, он исчез в темноте коридора.

Я в сердцах стукнула серебряной ложкой по столу.

Солнце уже радостно золотило морозные узоры на окнах, а у меня на душе было совсем не радостно. Поразмыслив, я все же выпила кофе (пока не остыл), съела все печенье (про запас, мало ли, что меня ожидает дальше), и отправилась на разведку.

Входной двери не было.

Наверное, мои тюремщики больше не надеялись на морозное кольцо и предпочли попросту спрятать выход. Побродив по первому этажу, я не нашла ни Велюто, ни Фалариса, ни Аустерии. Наверху тоже было тихо, но я уже по собственному опыту знала, что это — обманчивая тишина.

Вернувшись в кухню, я прихватила метлу и уныло потащила ее на второй этаж, собираясь начать с кабинета. Слабой надеждой было обнаружить там колдуна, и, разумеется, в кабинете было пусто. На полу не было ни соринки, но я все же послушно его подмела. На столе лежала огромная книга в хорошем кожаном переплете. Очень хотелось заглянуть в нее (наверняка, какие-нибудь колдовские заклятья!), но я помнила указания Сияваршана и решила не проявлять излишнего любопытства, чтобы не давать колдуну повода придраться.

Потом я подмела зал и ушла в кухню, маясь от безделья и неопределенности. Чтобы скоротать время, я похозяйничала на полках и сварила чудесной гороховой похлебки, добавив копченого мяса, лука и морковки. Не помешали бы пряности, но бежать за ними на третий этаж мне не хотелось — слишком живы были воспоминания о той шутке, что вчера сыграли со мной лестницы.

Я уже приступила к обеду, отрезав ломоть от пышной пшеничной булки, посыпанной маком, когда раздался стук в дверь. От неожиданности я уронила нож. Кто-то пришел? И что делать мне? Открыть? Или не вмешиваться? Может, это и означало «быть на подхвате»?

Стук продолжался, никто не спешил открывать, и я, выждав немного, вышла в коридор.

Входная дверь обозначилась на прежнем месте, дверное кольцо выглядело, как обычное, но я все равно сначала дотронулась до него одним пальцем и с опаской. Ничего не произошло, и я уже смелее потянула кольцо на себя.

За порогом, залитая лучами зимнего солнца, стояла девушка. Она не была так красива, как Аделаида, приезжавшая накануне, но смотрела на меня с таким же удивлением.

— Здравствуйте, — сказала она растерянно. — Мне нужен граф Близар, у меня назначено…

— Леонора? — раздался голос колдуна.

Мы с девушкой одновременно обернулись. По лестнице спускался граф. Он легко касался одной рукой перил, а в другой держал алую розу, распространявшую чарующее благоухание. Черный, расшитый серебром камзол, белоснежная рубашка — все точно так же, как вчера. И так же, как вчера, колдун сбежал по ступеням, не замечая меня, протянул розу гостье и спросил позволения поцеловать пальчики.

— Леонора Витарди к вашим услугам, — пролепетала девушка, краснея и глядя на Близара широко распахнутыми глазами. Она держала розу, как будто та была хрустальная, и не знала, что делать дальше.

Но граф тут же пришел на помощь:

— Это я к вашим услугам, — заверил он девушку и принялся помогать снять шубу и шапку. — Вы продрогли? Позвольте проводить вас к камину…

Я отступила на два шага, наблюдая, как он привычным жестом бросает шапку и вешает шубу на крючок вешалки. Все это походило на возвращение в прошлое, на какой-то колдовской сон.

— …может, чашку шоколада? — предложил Близар.

— О да! — обрадовалась Леонора Витарди. — Это было бы чудесно… — она все краснела и краснела, а когда Близар взял ее за руку, чтобы проводить наверх — смущенно засмеялась и почти прошептала: — Цветущая роза зимой — настоящее волшебство…

— Принеси шоколад и булочки, — бросил мне через плечо Близар.

Быть на подхвате. Вот что это означало.

Я сжала кулаки, буравя взглядом спину Близара. Можно прямо сейчас броситься к девушке и закричать: «Он держит меня здесь силой! Умоляю! Сообщите королю!». Наверное, я бы так и сделала, но в этот момент Близар оглянулся. Синие глаза были холодны, как небо зимним днем, и язык мой словно примерз к нёбу.

— Ты же не наделаешь глупостей? — спросил колдун предостерегающе и указал в сторону кухни. — Шоколад и булочки.

Нет, делать глупости я не собиралась.

Развернувшись, я пошла к кухне — опять по своей воле, безо всякого колдовства. На столе уже был приготовлен серебряный поднос с угощением, а гороховый суп остыл, дожидаясь меня. Поднявшись на второй этаж, я услышала музыку, а когда вошла в комнату, увидела уже знакомую картину — граф играл на клавесине, проникновенно глядя на Леонору, а девушка — такая же алая, как роза в ее руках, смотрела на Близара с восторгом. Они не заметили меня, увлеченные друг другом, но я со стуком поставила поднос на стол, и Леонора испуганно ахнула, словно разбуженная от радужного сна.

Граф перестал играть и сказал, обращаясь к гостье:

— А вот и шоколад. Давайте пересядем в кресла, так будет удобнее, — и махнул рукой в мою сторону: — Можешь идти.

— То есть я свободна, милорд? — спросила я чинно, подыгрывая ему.

— Да, свободна, — разрешил он милостиво.

Только это мне и нужно было. Поклонившись девушке, я вышла из комнаты, а потом бросилась вниз по лестнице. Дверь была на месте, монетка в кармане, а шубу и шапку я позаимствовала у Леоноры, посчитав, что ее-то граф не отправит раздетой по морозу, и уже схватилась за дверное кольцо, как вдруг голос графа нахлынул, как лавина: