Господин метелей
Шрифт:
Я в несколько прыжков преодолела ступени и вцепилась ему в руку:
— Вы не можете навредить ей! Нельзя быть таким жестоким!
Взгляд колдуна мне совсем не понравился. Глядя в его холодные, непроницаемые глаза я подумала, что с таким же успехом могла бы взывать к статуе на центральной площади.
— За что вы так наказываете его?! — сказала я, не веря, что все это происходит наяву. — За то, что он сказал то, что думали все?
— Он обидел тебя, — ответил Близар, — и должен отвечать за свои слова.
— Конечно! А вы пригрозили ему уничтожить сад, коней и погубить его беременную
— Ты права, — сказал он ровно. — Может, отпустишь?
— Не отпущу! — я схватила его уже за отворот камзола на груди. — Я очень благодарна вам за заступнчество, но вы и в самом деле считаете, что это равноценно? За неосторожную фразу заморозить ни в чем не повинных животных, да еще совершить такой грех — убить женщину и еще неродившегося ребенка? Вы считаете это справедливо?
Он молчал, и в его глазах я не увидела ни капли намерения уступить.
— Вы меня разочаровали, — сказала я, отпуская его.
Близар вдруг усмехнулся — совсем не весело.
— Вот ведь — разочаровал, — сказал он. — А хотел совсем другого.
— Что? — пискнула я.
— Глупое желание, — сказал Близар и взбежал по лестничному пролету на второй этаж.
— А жена лорда Колвина?.. — крикнула я ему вслед.
— Ничего с ней не случится.
— Тогда скажите об этом барону!
— Надоеда ты, — послышалось сверху. — Отправлю Сияваршана.
Мне оставалось надеяться, что с женой Колвина и в самом деле ничего не случилось, потому что в этот же день мороз спал, сильно потеплело, и пошел снег. Я сидела в спальне, на кровати, и смотрела, как пушистые белые хлопья медленно кружатся за окном. Только когда стемнело и разглядеть снег было уже невозможно, я опустила штору, расплела волосы и переоделась в ночную рубашку, свернувшись калачиком под одеялом.
То, что случилось — смутило меня невероятно. Мне не хотелось ни есть, ни говорить с кем-либо, тем более — с Близаром. Я даже не пошла стелить ему постель, а он не прислал за мной. Наверное, ему тоже не хотелось меня видеть. Нет, я не могла оправдать колдуна, хотя он и заступился за меня. Никакое оскорбление не стоит чьей-то жизни. А если бы барон не приехал?.. Я так и не узнала бы ни о чем. И погибли бы невинные люди…
Впрочем, и лошадей мне было жалко до слез. А если Близар решит так же наказать мою мачеху, Мелиссу, Роланда? Он и про моего отца говорил, что тот предал меня… Я спрыгнула с кровати и бросилась вон из комнаты, намереваясь бежать к колдуну и умолять не вредить моим родичам, но в коридоре меня встретил Сияваршан — он медленно крутился вокруг своей оси, повиснув между полом и потолком.
— Куда полетела? — спросил он, оставляя бестолковое кружение, а узнав, в чем дело, засмеялся: — Успокойся, малыш. Ничего он не сделал и не сделает. Если бы сделал — я бы уже знал, а если бы хотел кого-то заморозить, уже приказал бы. А Колвин получил то, что причитается. За слова надо отвечать. Слова — великая сила, хотя многие их недооценивают. Твоя мачеха, например, тоже много чего болтает. Аустерия мне рассказывала…
— При чем тут моя мачеха? — всполошилась я.
— Да просто вспомнил, — удивился Сияваршан. — Ты как будто сама на себя не похожа…
«Тебе и твоей
матери повезло…» — услышала я как наяву голос госпожи Клариссы.Она сказала это, увидев меня, осыпанную бриллиантами… Повезло мне и моей матери… Сначала я думала, что это о том, что Близар ссудил моей семье серебро, чтобы поправить финансовые дела, но не крылось ли за этим что-то другое…
— Где сейчас господин граф? — спросила я у Сияваршана.
— В спальне, — ответил призрак. — А зачем тебе…
Но я не дослушала его и помчалась в кабинет колдуна. Сияваршан потянулся за мной, а увидев, что я решительно подхожу к письменному столу, постарался меня остановить.
— Только ничего не трогай, малыш! — предостерег он меня, но я уже вытащила толстый древний фолиант, куда Близар записывал прибывавших девиц, и раскрыла его наугад, листая к началу.
— Ты что ищешь? — встрял призрак. — Вот лучше бы не лезла туда…
— Если Близар пойдет сюда — предупреди, — сказала я, как отрезала.
Страницы книги были заляпаны воском, засалены, и когда я их переворачивала — шлепались друг о друга, как пласты сырого теста. Вот пошли записи совсем другим почерком — вероятно, это записи покойного графа, отца нынешнего. Я присмотрелась к годам, обозначенным в строчках — мне было четыре, когда делались эти записи.
Теперь я стала просматривать каждую строчку, ведя пальцем по именам девушек, когда-то приезжавших в этот замок.
Господи! Сколько же их!
Анна… Элеонора… Анна… Бригит… Ооса….снова Анна…
— Фани, — мягко позвал меня Сияваршан, — ты что это затеяла?
Но я уже нашла, что искала. Запись, датированная двенадцатым января. Год — за шесть лет до моего рождения. В колонке аккуратно вписано «Стефания Тесситоре». Следующая запись была обозначена четвертым августа — «Анна Эртон».
— Моя мать была здесь… — сказала я, все еще не веря тому, что видела. — Моя мать приезжала сюда!
35
Невозможно передать, что я испытала в этот момент. Ужас, стыд, отчаяние — все вместе и в десять раз сильнее, чем когда меня прилюдно оскорбляли на королевском балу!
Сияваршан осторожно оттеснил меня от книги и закрыл ее.
— Иногда лучше не знать правду, — сказал он сочувственно. — Зря ты это затеяла.
— Моя мать была здесь! — повторила я.
— Да, Стефания Тесситоре приезжала при покойном графе Близаре, — подтвердил призрак. — Отец — барон Тесситоре, продал ее за серебро.
Казалось, падать дальше уже некуда, но эти слова отправили меня в новую пучину унижения.
— Это… это невозможно! — крикнула я.
Сияваршан пожал плечами, словно извиняясь.
— Моя мать просто не могла быть любовницей графа! — я даже застонала, схватившись за голову.
— Она жила здесь довольно долго, — тихо сказал Сияваршан.
Я вспомнила записи:
— Полгода?! Она жила здесь полгода?!
— Всего три месяца. Не переживай так, — неуклюже попробовал утешить меня призрак.
Но его утешения были мне не нужны. Очертя голову, я выскочила из кабинета и помчалась в спальню к Близару. Вслед за мной летел Сияваршан, призывая одуматься, но я только отмахивалась.