Господин Теней
Шрифт:
И этот плач… исходит от…
– Ну конечно… - прошептал я, заставляя себя подняться на ноги. – Это… ведь было очевидно…
Странное осознание появилось в моей голове.
Мозаика сложилась.
Недостающей кусочек, в понимании всей картины, встав в нужное место, и теперь все было понятно.
– Как глупо… - улыбнулся я.
Это было так очевидно, но преисполненный своей гордыни и самомнения я не замечал этого.
Лишь сейчас… мучаясь в неизвестности о судьбе Панси, страдая от боли и беспомощности, я… начинаю понимать…
Палочка выпадает из моей руки, и я раскрываю ладони.
–
***
Ненависть – это все, чем существует нежить.
Для мертвых ненавидеть – это естественно, нормально, привычное состояние. Ненависть к их участи, ненависть к миру, ненависть ко всему, в чем есть жизнь, ненависть к жизни. Это чувство порождено отнюдь не злым умыслом, а всего лишь завистью Неупокоенных к тем, кто избежал такой участи.
А потому эта вражда никогда не угаснет, эта ненависть никогда не уснет и будет вечно копиться, и подпитывать немертвое существование, чтобы в определенный момент вырваться и затопить весь мир ядом их ненависти.
Такова природа.
Таковы законы сущности и мироздания.
Они фундаментальны как восход солнца.
А потому он был беспощаден к вторженцам.
Не то чтобы он, правда, думал или ненавидел кого-то конкретного. В этом мертвом теле не было души, не было разума, лишь инстинкты и воля, что пробудило мертвое и гниющее в болоте тело.
Инстинкты тянули его уничтожать жизнь, что приближается к нему и пока к нему не приближалось тепло, он мог быть спокоен, но стоило чему-то живому начать двигаться в его сторону, как ярость захлестнула его, и он восстал, чтобы уничтожить Жизнь.
Две жизни он отбросил, но эта принесла ему больше всего неприятностей.
Он не чувствовал боль, не ощущал ее как живые, но что-то похожее на «агонию» он в миг соприкосновение с тем огнем все же ощутил, а потому злоба его была куда больше и уже не могла остановиться.
Вот носитель жизни, отброшенный его ударом, поднялся.
Он едва стоял на ногах и вот-вот потеряет сознание, но все равно встает.
Он роняет свое оружие явно не в силах больше его держать.
Зверь собирался закончить все быстро и избавиться от ненавистной ему сущности.
Монстр приблизился к маленькой фигуре.
Если бы в его мозгу было что-то целое, то он мог бы вспомнить людей, которые охотились на него. Как они поливали его болезненными искрами и огнем, как они рвали его плоть и мучали его. Воспоминаний в его сознании не было, но боль и та ненависть, что сохранилась вот уже несколько сотен лет, еще крутились внутри.
Он схватил человека и поднял перед собой, желая раздавить его своими руками. Желая раздробить каждую косточку в теле, уничтожить эту мерзкую искру жизни перед собой.
Человек поднимает руку в жалкой и бесполезной попытке отбиться, и ладонь касается морды чудовища…
– Все хорошо, - произносит он. – Не плачь…
Волосы человека зашевелились, словно их обдувал какой-то ветерок, но ветки вокруг остались неподвижны.
– Тебе больно, но скоро это пройдет, - продолжил говорить живой.
Ладонь погладила его гнилую, опаленную пламенем плоть.
– Все будет хорошо, - зеленые глаза посмотрели на него, а его губы растянулись
в улыбке…Это не была издевательская ухмылка, это не была злобная гримаса или что-то другое, что существо видело. Нет… это была очень добрая улыбка, с такими же добрыми и теплыми глазами, слегка светящимися мирным зеленоватым светом.
Никакой ненависти. Никакой злобы. Никакого отвращения.
Лишь спокойствие и… сострадание…
В следующий миг немертвый перестал ощущать существо в своих руках как врага. Искра жизни никуда не делась, но она уже не злила и не волновала его инстинкты. Будто то, что он держал, было одновременно и живым, и таким же, как он сам.
– Боль скоро закончится, - звучал голос, будто в самой голове. – Скоро ты вернешься к тем, кто ждет тебя…
Мягкий золотистый свет начал исходить из его ладони и впитываться в мертвое тело.
Тепло…
Тепло начало распространяться внутри. Тепло, которое он никогда не думал ощутить вновь. Нежное, мягкое, спокойное…
– Покойся в мире…
Шесть желтых глаз постепенно потухли в глазницах, а мертвое тело начало рассыпаться…
Если бы оно могло говорить, если бы оно знало речь и вообще могло бы что-то сказать.
Единственным словом, которое бы прозвучало было:
«Благодарю…»
Глава 39. Все ближе к цели.
– У-у-у-ух… - застонала она, поднимаясь с земли. Тело жутко болело, будто по ней табун единорогов пробежался или кентавры решили устроить танцы прямо на ее спине. – Кошмар…
Последнее, что она помнила, как огромная ручища летит ей в лицо, а дальше была темнота.
Кое-как Панси поднялась на ноги.
Голова кружилась, конечности дрожали, и ей понадобилось некоторое время, чтобы прийти в себя.
– Так, что случилось? – спросила она саму себя.
Затем воспоминания начали возвращаться.
Она помнила, как на них накинулся тролль, как разделил их и не дал аппарировать. Гарри говорил ей уходить одной, но она же не могла его тут бросить. Затем появился кентавр, которого просто смели словно мусор. Монстр начал преследовать ее, и Панси удалось его перехитрить и свалить на него дерево. Она думала, что этого будет достаточно.
Тролли, конечно, сильные, а уж нежить тем более, но Серый Рвач – тварь куда более опасная. Подобные создания вымерли лет триста назад. Они отличались просто чудовищной выносливостью, так что не удивительно, что их атаки ему были как комариные укусы. Хорошо еще, что немертвый зверь не применял свои чудовищные челюсти, что дали ему имя. Возможно, они были повреждены или мышцы там отгнили… Иначе он запросто разделил бы ее на Пан и Си.
– Глупо мы подставились, - поморщилась она. – Да я сама хороша.
Мысль о собственной глупости, которая и повлекла поражение, удручала. Нужно было сразу же бежать к Гарри и аппарировать, но она, расслабилась и позволила самодовольству взять вверх над собой.
– Как он вообще восстал?
Вопрос риторический и ответ пришел сразу же.
Зовущий во Тьме несколько месяцев жил в Хогвартсе, а потому одно его присутствие заставляло нежить вокруг волноваться. Вот что-то и оживило гниющий труп Рвача.