Гость из леса

Я гляжу, Роман Басманов на все руки от скуки? Моей внучке отремонтировал приёмник. Теперь вот — секачи!

— Это верно, у него золотые руки: любую вещь может отремонтировать. У меня в кабинете физики вышел из строя сложный электрический прибор — думал, придётся везти в район ремонтировать, так что вы думаете? Басманов четыре дня провозился с ним и всё сделал. — Василий Васильевич поднялся, стряхнул с брюк крошки и осмотрелся. Затем подозвал Никиту Позднякова — тот неподалёку собирал сучья — и спросил: — В какую сторону ветер дует?

Никита послюнил палец и поднял вверх. Повертев им над головой, неуверенно ответил:

— С запада на восток.

— А где запад?

Никита повертел головой, даже зачем-то воздух понюхал.

— Там, — неуверенно кивнул он в сторону ребят, возившихся возле кучи хвороста. Некоторые, что работали поближе, стали прислушиваться к их разговору.

— А точнее?

— Вы меня, как на уроке, спрашиваете, — кисло улыбнулся Никита.

— Ребята! — громко сказал Василий Васильевич. — Кто быстро определит все четыре стороны света?

Вокруг учителя физики собрались школьники. Кто слюнил, как и Никита, палец и тыкал им в небо; кто, задрав голову, глазел на облака; а некоторые, наоборот, смотрели под ноги, будто отыскивая спрятавшийся под жёлтой хвоей и зелёным мхом невидимый меридиан.

Каждый показывал в разные стороны. В этой дискуссии не принимали участия лишь Майя и Роман. Они стояли под покосившейся молодой ёлкой и азартно спорили, не обращая ни на кого внимания.

— Я сама читала в одной газете, что рысь стала совсем ручная и ходила за своей хозяйкой, как собачонка, — говорила Майя.

— Я тоже читал в каком-то журнале, как муж и жена приручили чёрную пантеру и каждое утро совершали по парку прогулку с ней… А однажды чёрная пантера одна пришла в парк на прогулку… Бросились в дом, и оказалось, что она уже позавтракала мужем и женой…

— Не знаю насчёт чёрной пантеры, а лисёнка можно приручить, — стояла на своём Майя. — И даже волка!

— Насчёт волка не буду спорить, а лису приручить очень трудно, — отвечал Роман. — Просто невозможно. Мой дед убил лису, а детёнышей принёс домой в шапке. Из бутылки с соской кормил их, а всё равно, как подросли, убежали в лес.

— Я бы приручила, — сказала Майя. — На что чайки сердитые птицы, и то одна до сих пор прилетает к нам на балкон. Я её из рук кормлю, а больше никого не подпускает.

— Ну вот что, — нахмурившись, сказал Роман. — Это нора моя, и никакого лисёнка ты оттуда не возьмёшь. Поняла?

— Ну и не надо, — вдруг уступила Майя и улыбнулась. — Я бы тоже своих зверят никому не отдала.

— Роман! — позвал Гришка. — Где север и юг?

— Там, — неопределённо кивнул на лес Роман.

— А точнее? — спросил Василий Васильевич.

— Я не компас, — заметил Роман. После спора с Майей у него испортилось настроение. Думает, ему жалко лисёнка! Дело в том, что он всё равно не приручится. Одно дело лисёнку — на воле, а другое — в клетке томиться… Нет, лисят Роман никому не отдаст.

Майя не стала слюнявить палец и поднимать его вверх. Откуда дует ветер, и так видно: вершины деревьев сами кивают в ту сторону. Где север и юг, определить совсем нетрудно: обращённая к северу сторона деревьев и толстых ветвей покрыта лишайником. Ну, а зная, где север и юг, проще пареной репы определить запад и восток. И потом, по солнцу видно. Встаёт на востоке, а клонится на запад.

— Ставлю пятёрку, — сказал Василий Васильевич.

— Север, юг… — пробурчал Лёшка Дьяков. — Я и без этого из любого леса дорогу домой найду.

— По запаху? — спросил учитель.

Медлительный Лёха долго соображал, что ответить, а когда ответил, ребята со смеху покатились.

— У меня компас в брюхе, — серьёзно сказал он и похлопал себя по животу.

— Удивительное дело, — повернулся Василий Васильевич к Храмовникову, — ребята не задумываются, где север — юг, и вместе с тем действительно прекрасно ориентируются в лесу.

— Это у сельских жителей передаётся из поколения в поколение, — заметил Святослав Иванович.

— Дедушка, когда мы костёр будем поджигать? — спросила Майя.

Учёный вопросительно взглянул на Василия Васильевича.

— Поджигайте, — улыбнулся тот.

Ребята наперегонки бросились к самой большой куче валежника. Майя и Роман остались на месте. Мальчишка задумчиво смотрел на большое пухлое облако, остановившееся над вырубкой.

— А ты чего же? — спросила девочка.

— Пускай поджигают.

— Хоть я и знаю, где стороны света, но вот в какой стороне посёлок, не имею ни малейшего представления, — призналась Майя.

— А я в городе заблужусь в трёх соснах, — улыбнулся Роман. — И ужас как не люблю улицы переходить… Ну, кажется, сейчас на тебя все машины налетят!

— Ты был в Ленинграде?

— В Москве раз, и то проездом, — ответил Роман. — С отцом к дяде ездили в Ярославль. В Москве была пересадка.

— В Ленинграде очень красиво. Особенно когда начинаются белые ночи.

— Белые? — удивился Роман. — Разве ночи бывают белые?

— У нас бывают, — сказала Майя. — В конце мая — начале июня. Солнце зайдёт, а на улице светло, как днём, даже можно газеты читать. Только в белые ночи никто газет не читает. Люди бродят по набережным и любуются Невой, смотрят, как мимо разведённых мостов белые корабли плывут в Финский залив…

— А зачем мосты разводят?

— Чтобы корабли смогли по Неве выйти к морю. Под мостом ни один океанский корабль не пройдёт. Они очень большие.

— Никогда не видал больших кораблей, — сказал Роман. — Речные пароходишки видел. Даже прокатился на одном. В Ярославле. По Волге.

— Приезжай в Ленинград, — вдруг сказала Майя.

— Зачем? — удивился Роман.

— На эту… экскурсию. Ведь приезжают к нам люди со всех концов страны на экскурсии.

— Мне как-то в голову не приходило… — сказал Роман. И вид у него был озадаченный.

— Чего же они костёр не разжигают? — взглянула Майя в сторону сгрудившихся у кучи ребят.

— Спички-то у меня! — хлопнул себя по карману Роман и обрадованно припустил к ребятам.