Гостья Озерного Дома

— Ой, хватит с меня прогулок! Можно ваши книги посмотреть?

Дед потеребил бороду жестом, полным сомнений.

— Э — э - э… Не думаю, что такое времяпрепровождение будет достойным развлечением… Научная литература, знаете… У меня нет ни дамских романов, ни баллад, ни картинок с модными платьями…

— Да я просто полистаю. Любопытно, смогу ли читать на вашем языке так же просто, как разговариваю.

— О: в таком случае моя библиотека в вашем распоряжении! Нынче не модно читать, а дамы не хотят этого принципиально, им скучно.

— Мне не будет скучно, уверяю вас.

Итак, пока хозяин дома ладил комнату для гостьи, та скинула мокрые кроссовки и обосновалась в кресле в лаборатории, пристроив на коленях внушительных размеров фолиант. На алом сафьяновом переплете значилось заглавие: «Рассуждения о нечисти и зверухах прочих». Толстые шершавые страницы были исписаны твердым удлиненным шрифтом, напоминающим рунический. К радости Марины, никаких трудностей с чтением она не испытывала. Незнакомые символы споро складывались в слова, обретали звучание и смысл. Разбирая слова, Марина определила сорок букв алфавита, которые моментально стали казаться совершенно естественными, как будто она с детства изучала именно такую азбуку. Знакам препинания соответствовали разделительные символы. Чтение не представило сложностей. Она пропустила несколько первых листов, где перечислялись регалии и заслуги автора (судя по списку, не самого скромного), и приступила к знакомству со списком «нечисти». Первыми под удар попали лешие.

«Распознать лешего средь людей не трудно, ибо создание сие хоть и ловко прикидывается человеком, но не способно полностью изменить натуру свою. Лешие от природы кудрявы, и волосы отливают чистой медью или золотом. Кожа их смугла, и, вопреки расхожему мнению, растительности лишена. Относительно цвету глаз сказать можно следующее: глаза леших, живущих в непроходимых чащобах, зелены. Показываясь меж отпрысков рода человеческого, лешие неизменно предпочитают одежды неброские, зеленых или же коричневых тонов. В родных обиталищах лесов и рощ они, желая смутить или напугать смертного, показываются вовсе нагишом, чисто из озорства. Нет достоверных сведений, что они способны всерьез навредить человеку. Существа они незлобивые и являются хранителями лесных угодий, редко покидая оные. Лишь единожды довелось мне встретиться с одним из леших близ человеческого жилья. To был молодец статный с каштановыми кудрями до плеч, как носят господа, с очами цвета раннего зеленого винограда…».

«Чушь, но забавно», — подумала Марина, переворачивая страницу.

«В отличие от леших, озерные девы не могут находиться вне родной стихии в силу своего устройства тела. Передвигаться по суше они не умеют, ибо вместо ног у них хвост рыбий, крытый чешуею.

Кожа водных существ бледна, до синевы, и требует постоянного увлажнения, иначе высохнет, как у лягушки, ежели лишить ее воды надолго. Очевидцы пишут: что лики дев прекрасны и совершенны. Тот, кто долго глядит в очи озерной девы, теряет разум. Многие слышали, как смеются по ночам водные девы, плещутся в воде и странно поют без слов…».

Вот так Марине удалось познакомиться еще и с утренницами, ночниками и неведомыми шуршунчиками. Также энциклопедия содержала сведения о менее дружелюбных существах: вертунах и гигантских ракоскорпионах. Когда девушка дочитывала кровавые подробности из жизни человека — тигра, вошел довольный, сияющий Тавель, потирая руки.

— Ну вот: ллид Мариен, соблаговолите взглянуть!.. О, — почтительно добавил он, разглядев рукопись, которую читала гостья, — Мальдиг! У меня есть его полнейший «Трактат о минералах», просто невозможно оторваться.

Рассуждая о научных достижениях признанных мэтров естествознания, старик пропустил Марину вперед, чтобы дать возможность полюбоваться своими трудами. Комната преобразилась. Никакой пыли, паутины, следов ветхости. Чистые стены, покрытые нежно- зеленой шелковой обивкой, низкая кровать с такого же цвета покрывалом, светлый деревянный пол, туалетный столик с зеркалом, глубокое кресло возле круглого окна с витражным стеклом. В левом от входа углу помещалась большая ширма, а за ней — подобие овальной мраморной ванны. «Наверное, придется воду греть для мытья…», — загрустила Марина: но тут же утешила себя мыслью о том, что к отсутствию горячей воды летом ей не привыкать. Пока девушка размышляла, Тавель с тревогой следил за выражением ее лица и, наконец, не выдержал:

— Ллид Мариен: если обстановка вам не по нраву, я могу все переделать!

Марине стало стыдно. Ишь, воду подавай горячую!

— Нет- нет, никаких претензий! Просто увиденное… превзошло ожидания. Огромное спасибо!

Маг вздохнул с облегчением. Судя по всему, он отвык от слов благодарности, и сейчас был удовлетворен искренним «спасибо». Марина решила его подбодрить:

— А все-таки, как вам удается так манипулировать материей? Я имею в виду превращения?

Маг повернулся к своим чертежам и пустился в пространные пояснения. Через несколько минут Марина уже пожалела о своем любопытстве, но прервать старика не решалась. Сама же попросила рассказать, вот и терпи теперь. Иногда ухо ловило некоторые знакомые термины: «атомный вес», «клеточный уровень», «биоэнергетические процессы». Термины очень плохо вязались с окружающей действительностью и словом «магия». У Скворцовой кружилась голова, нестерпимо ныл затылок, и вообще наконец — то навалилось понимание: это не сон, каким бы абсурдным не казалось происходящее, все по- настоящему она в чужом мире, дом неизвестно где… Разум отказывался принять ситуацию такой, как есть. Да, много прочитано и просмотрено на тему перемещения в параллельные реальности, в прошлое, в будущее, и тому подобные вещи. Да: иногда, особенно в детстве, хотелось оказаться на месте героя… Но не на самом же деле! Такие испытания для психики даром не проходят. А факт свершился, и как ни крути, придется приспосабливаться к новым обстоятельствам. Видимо, душевное и физическое состояние Марины в полной мере отражалось на лице, потому что Тавель приостановил свою лекцию.

— Какой я дурень, право слово! Вам не очень хорошо после перехода, предсказуемая реакция… И то ладно, что вы не потеряли слух или зрение, а я ведь об этом читал, и боялся, что вы придете в наш мир слепой и глухой, и надо будет восстанавливать

чувствительность… Но все равно… Ах, я дурень, старый дурень! — Он быстро подставил девушке кресло, помог сесть и крикнул вглубь коридора: — Диген! Приготовь кофе на двоих!

«Откуда тут кофе?» — билась в сознании мысль, заполняя собой весь рассудок, и даже витая перед затуманенным взором Марины: как заголовок газетной статьи. В доме зашуршало и брякнуло, после чего невыразительный скрипучий голос что-то не очень вежливо ответил, а потом вновь наступила тишина.

— Это домоправитель мой, Диген, — сказал Тавель, обмахивая гостью пыльным листом бумаги вместо веера. — Самый что ни на есть истинный домофей, да… Домофеи — народец тихий, суеты не любит, с людьми контактирует редко. Дом они выбирают сами, приходят и заселяются, куда захотят. Если вы им не понравитесь — лучше продайте дом, будут шалить, баловаться. Но когда вы найдете с ними общий язык — порядок и уют обеспечены навсегда.

У них такой способ существования, называется хозяйственный симбиоз. Диген прижился в этом доме вскоре после моего рождения, чему ваш покорный слуга рад чрезвычайно.

На глазах у изумленной Марины в комнату приплыл по воздуху поднос, на котором дымились две больших кружки с жидкостью, по цвету и запаху действительно похожей на кофе. Следом плавно влетело блюдо с горкой вкусно пахнущих штучек, напоминавших маленькие треугольные пирожки. Прибывшие предметы устроились на низком столике, после чего Тавель вполголоса поблагодарил кого-то невидимого. Тот же скрипучий голос буркнул уже от двери:

— Ладно, чего там…

Марина вздрогнула. Старик улыбнулся и подал ей красивую кружку из обливной глины.

— Простите, ллид, что не предупредил: Диген обычно не показывается. Я его сам не

видал уже лет пять.

— Он невидимый? И вас это не смущает?

— Ни в какой мере. Диген — сама деликатность, выполняет необходимую работу и удаляется. А вы, вижу, кофе не пьете? Горячо?

Температура напитка девушку не волновала. Пища этого мира вполне могла стать для выходца из иной реальности ядом. Может, кофе пробуравит желудок, как серная кислота, а? Оставался единственный способ проверить. Марина с опаской пригубила из своей кружки. Кофе как кофе, средней крепости, даже сахара достаточно. Она осмелела и надкусила пирожок, начинка которого была точь-в-точь варенье из ревеня. Маг извиняющимся тоном произнес: