Готовься к войне

Глупо презирать отставших. Незачем тратить энергию. Смотреть надо вперед, а не в стороны. Впереди - цель. А по сторонам - всего лишь пейзажи. Если не сводить с цели глаз - цель приблизится сама собой. Так медиумы передвигают взглядом предметы. Спросите медиумов, они скажут, что предмет передвигается по направлению «к себе» или (реже) «от себя». Но никогда - в сторону.

Спать дважды в день по три часа - это просто. Работать очень быстро, с максимальной концентрацией - еще проще. Главное, и самое трудное, - уметь не смотреть по сторонам. Там, справа и слева, - медленные. Они жалки. Они скучны, пьяны, неинтересны. Они завистливы и вздорны. Они опасны. Протянешь руку - потащут к себе, затянут в свой слюнявый хаос. Но презирать их бессмысленно. Нужно раздвигать их в стороны. Так раздвигаются волны перед носом корабля.

Корабль не презирает волны. Он плывет.

Или - тонет.

2. Понедельник, 12.30 - 13.30

Лихорылов ел. Такие люди, подумал банкир, всегда много едят. Обильный завтрак, мощный обед, плотный ужин. В перерывах - чай с плюшками. Они не чревоугодники, они просто так привыкли. Выпала свободная минутка - надо пожрать. Три трапезы в день; каждая - сорок минут; еще час уходит на переваривание съеденного (сытый гомо сапиенс практически не дееспособен); итого пять часов в сутки. Один год из каждых пяти человек занимается только тем, что поглощает и усваивает пищу. И презирает корову за то, что жует всегда, когда бодрствует. А ведь она не мнит себя венцом творения.

На сей раз старый коммунар руки не подал, только кивнул. А взглядом - едва не прожег. По-моему, он меня ненавидит, - подумал Знаев.
– А за что? За то, что я молодой, непьющий, богатый и быстрый? Или за то, что это не он мне платит, а я ему? Согласен, неприятно. Во времена Госплана, когда этот грузный зубр набирался сил, никто никому не давал взяток. По крайней мере, в сфере капитального строительства. Старики приказывали, молодежь подчинялась. Полный патернализм. В Китае, например, до сих пор так. Опытные, пожившие люди принимают решения, а сорокалетние ловкачи вроде меня действуют как исполнители.

Извини, старик, мы не в Китае.

Банкир присел. Выпустил из левой ладони эспандер, положил на стол. Лихорылов посмотрел, сощурив глаз.

–  Я вижу, ты без этой штуки из дома не выходишь.

–  Тренирую мертвую хватку.

Чиновник фыркнул:

–  Что ты понимаешь в мертвой хватке?

–  Согласен, - спокойно ответил Знаев, - мне до вас далеко.

Старый коммунар сделал вид, что не оценил комплимента. Обтер салфеткой ладони, взял с соседнего стула тонкую, дешевого пластика, папку. Небрежно хлопнул ею об столешницу. Знаев осторожно взял. Раскрыл. Прочитал.

Он имел от природы крепкие нервы. Вдобавок он их берег и закаливал. Приучил себя заранее готовиться к плохому. Если хочешь чего-то, добиваешься годами, и вдруг в последний момент, когда уже дрожат руки и сердце бьется сильно и часто, выясняешь, что получил не совсем то, чего хотел (или совсем не то), - важно не терять выдержки.

Он медленно положил бумагу на стол (проследил, чтоб легло на чистое, свободное от пятен и крошек хлеба) и тщательно выругался.

–  Чего?
– с вызовом спросил Лихорылов.

–  Здесь не указано название магазина.

–  И хрен с ним. Земля - твоя. Это - главное.

Знаев указал подбородком на документ и процедил:

–  Здесь должно быть написано: «Для строительства универсального магазина «Готовься к войне».

–  А как написано?

–  А написано: «Для строительства универсального магазина». Точка. Название не указано!

–  Чего ты уперся в название?
– миролюбиво спросил бывший коммунар.
– Начинай строить. Потом повесишь название. Через два года. Когда построишь. Может, к тому времени передумаешь.

Банкир почувствовал злость.

–  Я, Алексей Иваныч, название хочу повесить не потом. А завтра же. Щит, пять на одиннадцать. «Здесь будет построен гипермаркет «Готовься к войне». И подсветка. Три прожектора. Чтоб было видно за километр. Он уже готов, этот щит. Я его завтра собирался водрузить. Сегодня получаю постановление - завтра водружаю. Все по закону. Знаете поговорку: «Знание закона освобождает от ответственности»?

Лихорылов перегнулся через стол.

–  Сережа, - ласково сказал он, - если ты завтра поставишь этот щит, у меня слетит башка.

–  Если я его не поставлю, у меня слетят договоренности с инвесторами.

Коммунар начал багроветь. Агрессивно пошевелил бровями - очень густыми, как у всех администраторов старой формации. Обильная шерсть пониже лба - видовой признак породы руководящих работников.

–  Тебе сколько годов?
– осведомился он.

–  Сорок один.

–  Что ж ты в свои сорок лет ведешь себя как мальчик? Оставь в покое свой щит и свое название. Ты хотел магазин - делай. Потом, по-тихому, протащишь название.

–  Я думал, ВЫ его протащите.

–  Я тебе протащил землеотвод! Я тебе протащил согласования! Подписи архитектора и главы отдела административного надзора! Я тебе даже пожарников протащил…

Знаев вздохнул. Бумага лежала на столе, белая, красивая и бесполезная.

–  И что мне делать?

–  Строить. С легким сердцем.

–  Я давно забыл, что это такое. Это при Брежневе можно было что-то делать с легким сердцем.

–  Ага!
– хмыкнул Лихорылов.
– Вспомнил Брежнева.

–  Я его любил.

Коммунар помолчал и сказал:

–  Короче говоря, ты недоволен.

Банкир тоже взял паузу, потом встал, сделал знак рукой - мол, минуту - и молча двинулся к выходу. Оказавшись на крыльце, выдернул телефон, набрал Горохова.

–  Алекс, слушай внимательно. Тот человек, который приходил к нам в четверг… Положил на депозит крупную сумму… Потом с ним случилось несчастье…

–  Помню. Двести тысяч евро.

–  Что ты с ними сделал?

–  С деньгами? Пока ничего.

–  Вот ничего и не делай. Твоя информация насчет несчастья… Она точная? Ты проверял?

–  А чего ее проверять? Все было в оперативной сводке.

Знаев не спеша вернулся за стол. Невзначай огляделся.