Говорящий со зверями

Дана и Анжи, одновременно, соглашаясь, покивали головами, - да, мол, поняли. Кира не шевельнулась, лишь хвостами дёрнула, вновь пристально смотря на Ри.

– А ты - не бойся, - сказал я, поворачиваюсь уже к Ринате, - они такие же, как и ты. Всё. Я пошёл. Занимайся!

– --

Догорающий костёр играет над угасающими углями красными лепестками огня, создавая движение теней вокруг себя. Над головою - тёмно-синее, кое-где - почти чёрное небо с яркими звёздами. Сижу рядом с Ринатой у костра, на тёплом брёвнышке, пялюсь в небосвод. Скоро - ночь. Варги сожрали вчетвером здорового горного барана и завалились спать, захапав себе всю подстилку из веток. Привалились друг к другу - и спят. Они, типа, больные. А я, типа, здоровый, их охраняю.

Вооще оборзели... Кира могла бы уже и подежурить. Четыре дня ведь прошло... Ладно, Сихот с ними, пусть спят. Да и есть ли смысл - "разборками" заниматься? Завтра - это может не иметь никакого смысла... Или, послезавтра... Не чувствую я в себе сил на это... Ни моральных, ни физических... Я "конкретно" - сдал... По идее - нужно достать книжку, да почитать... А вдруг - мысля придёт? Но вот сижу, смотрю на звёзды и.... и совершенно не ощущаю себя способным на мыслительную деятельность! Так хорошо сидится.... Тихо... Спокойно...

Рината вот только рядом, картину мироздания портит. Трусит её. Дрожит. Страшно ей. Или, холодно? Под вечер, тут холодает...

"Прислушиваюсь" к Ри... Ей одновременно - и холодно и страшно. Успокоить, что ли? А то бревно скоро дрожать начнёт...

Со вздохом опускаю глаза с небесных светил на грешную землю и достаю из своего "мешка" одело. Придвигаюсь к Ри и накинув его ей на плечи, закутываю её в него.

– Не бойся, - говорю я, обхватив её в одеяле и прижав к себе, - ты будешь из нас двоих - сегодня первой. Я тебя "вытащу". Как остальных.

– А я и не боюсь...
– явно храбрясь, говорит она после удивлённой паузы. Видно никак не ожидала от меня этого жеста неслыханной доброты - с одеялом.

– Тогда - не мёрзни, - говорю я, не выпуская её из объятий, - смотри, какие нынче звёзды! Под такие звезды - девушкам стихи читают!

Задираем вдвоём головы вверх. Прижавшись, друг к другу, смотрим на сверкающее великолепие в небе.

– Мне никогда не читали стихи...
– говорит Ри, оборачиваюсь ко мне.

Тени ложатся на её лицо, делая её глаза - таинственными чёрными провалами, из которых - поблёскивают, отражаясь, то ли звёзды, то ли гаснущие угли костра. В воздухе - лёгкий запах дыма, запах - ночного леса, запах сухих листьев и травы. И ещё - запах Ри... Приятный и... почему-то волнующий.

– Хорошо, - уступчиво говорю я, - тогда буду первым. Первым, кто прочтёт тебе стихи под звёздами...

Я поднимаю голову к небу и начинаю негромко произносить строки, которые, как мне кажется, очень подходят к текущей ситуации...

Среди миров, в мерцании светил

Одной Звезды я повторяю имя...

Не потому, чтоб я Ее любил,

А потому, что я томлюсь с другими.

И если мне сомненье тяжело,

Я у Неё одной ищу ответа,

Не потому, что от Нее светло,

А потому, что с Ней не надо света....

*(стихи Иннокентия Анненского. Прим. автора)

Ри, плотнее закутывается в одеяло и ещё больше прижимается ко мне.

– Красиво, - тихо говорит она, глядя в небосвод, - это ты сам придумал?

– Увы...

– отвечаю я, - не стану присваивать себе плодов чужого горения чувств. Это - стихи одного, не местного, поэта. Ты его не знаешь.

– А...Ага. А ещё?

– Ещё стихов?

– Угу!

– Хм...

Когда мне говорят о красоте

Восторженно, а иногда влюблено,

Я почему-то, слушая, невольно

Сейчас же вспоминаю о тебе.

Когда порой мне, имя называя,

О женственности чьей-то говорят,

Я снова почему-то вспоминаю

Твой мягкий жест, и голос твой, и взгляд.

*(стихи Эдуарда Асадова. Прим. автора)

– Правда?

– Что, правда?

– То, что ты сказал сейчас?

Хмм... Как-то она эмоционально... сказанное воспринимает. Причём, на свой счёт. Это же просто стихи! В них речь идёт не обо мне и о ней. А о некой абстракции! Она что - не понимает? Просветить?

Я посмотрел в полное восторга и восхищения лицо Ри, потом мой взгляд задержался на её губах и неожиданно для себя, вместо того, чтобы честно сказать ей, как есть всё на самом деле, я произнёс: Ну... что-то вроде того...

И замер, от неожиданности!

– Правда?
– с сияющими глазами спросила Ри и добавила, слегка наклоняясь ко мне, - Я тебе, нравлюсь? Скажи, ты меня... Любишь?

Я несколько секунд смотрел ей в глаза, чувствуя своё внезапно заколотившееся сердце, а потом из меня внезапно "попёрло"...

Я вас люблю, - хоть я бешусь,

Хоть это труд и стыд напрасный,

И в этой глупости несчастной

У ваших ног я признаюсь!

Мне не к лицу и не по летам...

Пора, пора мне быть умней!

Но узнаю по всем приметам

Болезнь любви в душе моей:

Без вас мне скучно, - я зеваю;

При вас мне грустно, - я терплю;

И, мочи нет, сказать желаю,

Мой ангел, как я вас люблю!

*(стихи Александра Пушкина. Прим. автора)

Ри закрыла глаза и подалась вперёд, подставляя мне свои полуоткрытые губы. Секунду я колебался, затем, что-то внутри меня начало клонить мою голову к левому плечу... Ещё... ещё... Ещё! И мои губы соприкоснулись с её губами! Меня тряхнуло, словно от электрического разряда.

"Чё творим?" - где-то из затылка, бодро, поинтересовался мой внутренний голос.

"Пофигу!" - ответил я ему и запустил руки под одеяло, к Ри.

Через ещё один поцелуй, оно полетело куда-то во мрак, а Рината оказалась у меня на коленях. Так было - удобнее! Потом, я ещё, сколько-то там, целовался с ней, с каждым поцелуем сдвигаясь мозгами куда-то в сторону восхитительно - неосознанного. И в какой-то миг они, мозги, отключились окончательно, а тело решило, что поцелуев явно недостаточно.

Варги!
– остатком ускользающего разума подумал я, торопливо расстёгивая пуговицы на камзоле Ри, - нужно поставить "палатку"! И "круг тишины"...