Граница земли

Блюстоун отступил на шаг - ничего не мог с собой поделать, когда существо приблизилось к нему.

Оно не поцеловало его. От этого, по крайней мере, он был избавлен. Но оно потрогало и обнюхало его, обошло его кругом, не сводя с него взгляда, а потом вприпрыжку подбежало к Кваггеру и устроилось у него на коленях, преданно глядя на своего хозяина.

–  Видите?
– проговорил Кваггер.
– Анджи любит меня, а Анджи никогда не ошибается - значит, я хороший человек, Ньют. Подпишите контракт! Я сделаю вас не только богатым, но и знаменитым, как единственного правдивого летописца славных деяний великих Мак-Кенов!.. Представляемых, разумеется, моей скромной персоной.

И он подписал контракт…

Блюстоун поднялся с постели, набросил халат и побрел к залу отдыха - безо всякой особенной цели. Если уж он не может заснуть, то ему вовсе незачем валяться в своей одинокой постели.

Джуди Роско была там, в зале. Она стояла, наклонившись к панели управления, передавая инструкции и запросы в вычислительные и информационные центры Дома Кваггера.

–  Что ты делаешь?
– спросил Ньют, направляясь к столу; на краю стола стыла чашка недопитого кофе.

Джуди откинулась назад в кресле.

–  Пытаюсь смоделировать ситуацию на компьютере. Надеялась, что мои первые догадки о происшедшем неверны, но компьютер приходит к тому же выводу, что и я. Ты выглядишь ужасно, Ньют.

Он сел рядом и отхлебнул остывшего черного кофе. Он знал, что теперь уж точно не заснет - кофе не поможет; но знал, что не поможет, и ничто другое.

–  Я думал об Анджи, - ответил он.

–  Ага! Это кого угодно заставит выглядеть ужасно, - проговорила Джуди.
– Я хотела бы видеть это существо разложенным на столе для вскрытия!

Блюстоун с интересом посмотрел на девушку:

–  Это из области ветеринарии, не так ли? Это означает, что ты считаешь это существо животным?

Джуди Роско коротко рассмеялась:

–  Я думаю, что «животное» - слишком хорошее слово для нее. Настоящий комплимент! Но, - задумчиво прибавила она, - на самом деле я не знаю точно, что оно такое. Квагги никогда об этом не говорил, ты знаешь.

–  Совсем не знаешь? Джуди пожала плечами:

–  На этот счет существует две теории. Я слышала обе. Первая заключается в том, что это существо - что-то вроде родни ужасного снежного человека - вроде бы Кваггер купил ее у какого-то монаха в Непале, а тот монах поймал ее где-то неподалеку от Катманду и научил ее говорить.

–  А что, он действительно существует, этот ужасный снежный человек?

–  По крайней мере, Анджи точно существует, - мрачно заметила Джуди.
– Но я и сама не верю в эту историю. Другая, впрочем, еще сложнее. Говорят, что, когда Кваггер был молод, он влюбился в подавальщицу мячей.

–  В подавальщицу… чего?

–  В девчонку, которая подавала клюшки и мячи при игре в «гольф». Это было очень давно, когда он был еще достаточно молод и недостаточно жирен, чтобы играть в гольф и заниматься подобными вещами; и вот он встретил эту подавальщицу. Только у той был парень, и парню не понравилось, что она заигрывает с богатым гринго Мак-Кеном - говорят, все это было в Мексике, - и парень попытался убить их обоих. Должно быть, стрелок он был никакой, потому что промахнулся в Кваггера. Зато в девчонку попал.

–  Но… Но она вовсе не выглядит как женщина, в которую кто-либо мог влюбиться! Даже после ранения и операции!

–  О, в этой истории вовсе не говорится, что она была ранена. Говорят, что она была убита. И Кваггер был так несчастен - разумеется, уже после того, как его личная охрана убила того парня, - что он взял клетки ее тела и отнес в фирму, занимавшуюся генной инженерией, умоляя их сделать клон - копию девчонки. Они и попытались. Но что-то там вышло не так, и мы получили Анджи.

–  О Боже!
– воскликнул Блюстоун.
– Этого не может быть!

–  О, я и сама ни на йоту в это не верю. В этой истории есть одна базовая предпосылка, которая абсолютно неверна. Видишь ли, я очень хорошо знаю Кваггера. Я знаю, что он не пропустит ни одной юбки; как ты думаешь, почему я стала его советником по науке? Были ведь более квалифицированные специалисты, но все они были либо непривлекательны, либо - мужчины.

–  Ты хочешь сказать, что клонирование невозможно?
– попытался угадать Блюстоун.

–  - Вовсе нет! Невозможно кое-что другое. Во что я не верю, так это в то, что Кваггер мог по-настоящему влюбиться.

–  Верно…

Он кивнул и замолчал ненадолго, с удовольствием глядя на Джуди; она казалась ему воплощенным совершенством - и тому были причины.

–  Мак-Кены никогда никого не любят, исключая, разумеется, самих себя. Глория Мак-Кен пыталась нарушить этот закон - и посмотри только, что с ней стало!

–  Что? Кто была эта Глория?

–  Мать Кваггера, - его голос стал отстраненным при воспоминании об этой истории.
– Мне кажется, она хорошо начала. Вполне хорошо. Она умела думать своей головой. Люди ее любили. Едва достигнув восемнадцати лет, она разорвала помолвку с человеком, которого нашел ей старый Ангус, и оставила семью, чтобы жить с человеком, которого любила. Его звали Альвин Кваггер. Одаренный молодой поэт и драматург, только начавший создавать себе имя. Она забеременела от него, что окончательно вывело из себя старика Ангуса.

–  Мораль Мак-Кенов!
– усмехнулась Джуди.

–  Она вышла замуж, - сказал Блюстоун по-прежнему несколько мрачно.
– За неделю до того, как родился ребенок. Альвин как раз ставил свою первую пьесу. На ее деньги, разумеется; но старик быстро положил этому конец. Лишил ее наследства. Первое представление было замечено, но театр принадлежал Пан-Маку. Он вышвырнул на улицу всю труппу.

–  Сработали гены Мак-Кенов!
– в голосе Джуди слышалась злость; впрочем, причиной тому была скорее ее собственная неприязнь к этой семье, чем история, которую рассказывал Ньют.
– Этого одного он не мог лишить свою дочь. И Кваггер получил это наследство.

–  Старик Ангус!
– Блюстоун снова кивнул, любуясь чистой линией подбородка Джуди.
– Мак-Кен во всей своей красе. История с пьесой была только началом. Он раскапывал скандальные истории - или стряпал их сам. Выдвигал против несчастного парня обвинения - фальшивые, разумеется, - в нарушении законов. Вся карьера бедолаги полетела кувырком. Он разорился и, в конце концов, покончил с собой. И все это превратило Глорию в истинного Мак-Кена.

–  Если она вообще когда-либо была другой.

–  Могла стать - у нее был шанс, - настаивал Блюстоун, - если бы…

Он отхлебнул кофе и снова покачал головой.

–  Но, поскольку события разворачивались именно таким образом, она стала истинной дочерью своего отца. Уговаривала своих сводных братьев отдать ей контроль над всем Пан-Маком, когда умер старик Мак-Кен. Держала все в своих руках долгие годы, а руки у нее оказались не по-женски сильными, в этом отношении. А Кваггер - Лорд Кваггер, которого мы знаем и с которым нам приходится иметь дело - вполне логичное следствие всех вышеназванных причин.