Граничные хроники. В преддверии бури

Ветерок не стал наседать на хозяина своего нынешнего приюта, так как не хуже него понимал, что большинство диалогов у его друга проходят где-то в цепочке проводов с разнообразными машинами.

Единственное, что всегда раздражало путника, – провода. Эти тянущиеся во все стороны змеевидные цепи порядком угнетали Ветерка, ведь он знал наверняка, что не все они нормально заземлены, а потому для более-менее живых организмов являлись весьма неприятным сюрпризом. Железной Башке Браю они до лампочки, а другим – плохо. Киборг порой забывал, что не все такие толстокожие, как он сам.

Потому, наверное, Брай весьма удивился, увидев, как ревностно принялся его товарищ отгребать от себя клубы проводов, ведь те не просто ползли под софу, но еще залазили на нее, исчезая где-то в потолочных щелях. Киборг совсем не спешил упорядочивать электронные входы-выходы из своего убежища и беспорядочно громоздил их везде, где можно, совершенно не заботясь об эстетике и едва обсохшем ремонте.

– Все в порядке, Ветерок?

– Чтоб тебя, Брай, – выдохнул тот, опуская очередной морской узел подальше от себя. – Я ж вроде бы как на днях расчистил здесь все.

– У нас сильный обвал на восьмой параллели. Пришлось все перегораживать. Срочный ремонт в блоках. Чистка на Темном этаже. Тяжелый день. Работы подкинули невпроворот. Я буду отвлекаться, но, по мере возможности, говорить с тобой. Хорошо?

– Как знаешь, – ответил киборгу путник. – Не у меня одного денек сегодня выдался жаркий… Вымотал совершенно… Ничего, что я у тебя пересижу? Без серкулуса показываться на глаза не стоит, а идти к телепату мне не охота. Мерзкий тип.

– Твое дело, – сказал ему Брай и на какое-то время снова застыл.

Ветерок мешать ему не стал своим ненавязчивым общением. Киборг у них был весьма странным существом. Подобное зависание, если речь шла, конечно, не о гражданской войне или иного из ряда вон выходящего события, было в порядке вещей. Его личность предрасполагала к подобным странностям, так что страдать вылетами из реальности из-за непонятных переливаний, данных с потусторонними силами электронной мысли, являлось его узаконенным правом.

Так что путнику ничего иного не оставалось, как дожидаться, когда тот вернется на этот уровень восприятия и постараться не мешать ему. Это искусство Ветерок освоил назубок.

К тому же, у него созрел один забавный вопрос, ведь в причудливом мерцании более десятка мониторов он весело подметил одно существенное изменение с прошлого своего визита.

– Он оказал существенную поддержку, – неожиданно заявил киборг.

Путник, который не сразу понял, о ком идет речь, не успел вовремя ответить, а когда уже открыл рот, осознал, что киборг вряд ли его услышит. Тот опять углубился в себя.

– Пока никого нет, – с привычной задержкой ответил Железная Башка Брай. – Резервация по-прежнему закрыта.

– У тебя замечательная люстра, – видя, что его друг еще не отключился, проговорил Ветерок.

– Люстра? – неприятно заскрежетал киборг с небольшим запозданием. – Какая люстра?

– Вон та, – указал путник на золотистое солнышко, повисшее под потолком у киборга.

– Это подарок, – сказал тот и, только по прошествии пары минут, добавил: – Арада преподнесла его мне пару дней назад.

– Какая она у тебя хорошая, – заулыбался путник.

– Что, прости? – видимо, истинный не рассчитал и высказал свою мысль во время зависания.

– Хорошая, говорю, – повторяет тот.

– Кто?

– Арада твоя.

– Моя? Она не моя.

– А то, – хмыкнул Ветерок, когда его друг вряд ли бы смог его расслышать.

Негромкое шелестение усыпляло, и истинный уже был готов задремать ненадолго, в очередной раз поблагодарив наитие, что оно не дало ему попасть к Ванаге. Серкулуса не было довольно долго, и путник бы уже успел изрядно поднабраться. Потом все начнется по накатанной…

– Ох, же, брюхокрылыми тебя демонами побери, да что ж это за проклятье-то такое! – загремел над ним чей-то яростный голос. – К тебе добраться не легче, чем в логово к хохотунам. Когда не надо – всегда пожалуйста, а когда позарез потребуется – ничего! Что ж за проклятье-то такое! Да ты не слышишь меня, железяка? Ушел, чтоб тебя, к своим механизмам!

Ветерок, приоткрыв один глаз, стал свидетелем довольно забавной сценки: главный механик летного крыла, подпрыгивая, пыталась заставить Железную Башку Брая вернуться назад на привычный уровень восприятия. Но тот либо ни в какую не хотел этого делать, либо застрял в очередной перепалке с особо мудрой стиральной машиной.

– Так, – фыркнула Сохиши Шиско. – Ничего, стервец, никуда ты от меня уже не денешься! – ее взгляд заскользил по комнате и наконец уперся в лежащего на софе путника, усиленно пытающегося сделать вид, что он неожиданно и скоропостижно скончался. – Ну, и каким-таким пассатным поветрием тебя сюда занесло, Ветерок, ты мне скажи? И прекрати делать вид, что ты спишь! – заорала ему под ухо эолфка: – Думаешь, не вижу, что ты симулируешь? Ты то мне поясни, что здесь забыл? Неужели коридором ошибся? Просчитал поворот и влетел не туда, куда пинка под зад дали?

– Госпожа Шиско? – понимая, что все усилия напрасны, тихо спросил истинный.

Что-что, а встреча с главным механиком летного крыла, один на один, в едва ли не самом пустынном месте Гильдии из всего Лабиринта, уж никак не вязалась с планами путника. То, что рядом с ними был киборг, не значило ничего. Так, атрибут интерьера. Ничего более. А вот как Сохиши Шиско оказалась в наименее посещаемом помещении Гильдии Ветра – вопрос.

Ветерок не просто не ожидал подобного расклада, но и совсем не понимал, с чего эолфка так резво принялась вначале наседать на киборга, а потом и вовсе решила третировать его самого. Она, недолго думая, возвысившись над сонным путником щуплым изваянием, едва ли давала ему дорогу к отступлению. В ее глазах истинный отметил совершенно нездоровый блеск. Такой яростный, что он даже удивился, с чего это проводка здесь еще не оплавилась, а они сами не взлетели в пылу огня и взрыва к своим праотцам.

– Я жду, стервец!

– Э-э… – нетвердо протянул путник, совершенно не понимая, к чему была обращена фраза грозы и молнии летного крыла.

– Так, – хмыкнула она. – Ты что, совсем идиот?

– Чего?

– Понятно. Форменный, значит. Тогда слушай меня сюда, красавчик. Куда своих товарищей-остолопов дел?

– Э-э… Не понял.

– Ты реально крут, конечно, в своем кретинизме, Ветерок. Я бы дала тебе возможность посражаться за место первого дурня наперегонки с моим заместителем, но, думаю, у тебя все-таки ни духа не хватит, ни порядочности, а уж тем более, ноги, сам понимаешь, в твоем случае, с руками спутали, да и проблема у тебя есть одна занозистая – пониманием называемая. Нынче без него никуда, красавчик, так и знай. К дырявым покрышкам твою смекалку и глупые закидоны. Ты знаешь, что в старые времена за глупость в наших краях едва ли не сажали? Нет? И не в нынешние славные казематы, в которых у тебя и так уже отдельные хоромы, а на кол, дуралей. На кол! Понял?

– К чему вы клоните, госпожа Шиско? – подчеркнуто вежливо поинтересовался путник.

– Идиотизм в тебе пустил глубокие корни, красавчик, – обреченно заявила она и, вновь ловко остановив путника от намечающегося ретирования, не менее вдохновенно, продолжила: – Тогда я тебе по слогам повторю и разжую жвачкой, как для юного барашка: где, твоего ж троеросового демона побери, этот дремучий идолопоклонник Катарины? – И, видя, что едва ли Ветерок понимает, о чем ведет речь Соша, та рассерженно выкаркивает: – Серкулус, я тебя спрашиваю, где?