Граничные хроники. В преддверии бури

С каждым шагом, с каждым мало-мальским движением по направлению к дому их незримая тропа становилась все труднее и труднее. Она как будто издевалась над путниками.

Шумящий ветер, поющий в глубине небосвод. Все это было таким непереносимым…

– Оставь меня, – негромко говорит Дэз, обращаясь к длинноволосому путнику. – Со мной тебе не выбраться…

Сам серкулус слышит, как сипло, как безнадежно глухо прокатывается звук по его осипшему горлу. Он ведь так хочет, чтобы ребята остались целы, а он… Он не последний, кто умрет здесь – на Изнанке, а они… Они обязаны выжить.

– Я приказываю тебе, – из последних сил шипит Дэзмунд Смитт. – Оставь меня!

Но парень даже и не думает что-либо говорить. Он молча тянет его сквозь эту бесконечную сизую пелену.

– Это приказ, ты слышишь!

Последние слова, и сам Дэз изо всех сил старается оттолкнуть от себя парня.

– Приказ…

Крыса оборачивается. Мгновение, и они смотрят друг другу в глаза. Светлые, подернутые туманом подступающего безумия глаза серкулуса глядят в эти глубокие, тускло-черные впадины. В них нет ни зрачков, ни радужной оболочки, ни белков… Там нет ничего… Лишь тьма… Абсолютная… Царапающая своей безысходностью.

– И не подумаю… – жестко выплевывает полукровка-эрони, а Дэз, с какой-то обреченной тоской, понимает, что проиграл… Проиграл с самого начала.

Шаг в шаг. Пядь за пядью. Светлая холодная земля. Темное, ожесточенное небо. Изнанка.

– Будь ты проклята, – еле слышно шепчет серкулус.

Выбравшись из одной западни, они попали в другую. В ту, из которой нет выхода. Нет ни единой надежды. Нет ничего, кроме смерти… Кроме нее одной…

– Тени! Тени!

Надрывный возглас Арталы, и отстраненный взгляд Дэза ловит, как далеко, где-то по левую сторону от него, в самой глубине сверкающего небосвода, появляются черные пятна. Они снуют, точно рыбные косяки, идущие вслед за бурей. Стервятники оборотной стороны мира.

Тени уже почуяли их. Легкую добычу. Они уже готовы ринуться в дорогу, чтобы настигнуть ее. Разорвать на куски, упиваясь стучащей в их телах жизнью. Осушить ее до дна. Вгрызться в саму ее суть. Запятнать ее. Растерзать и уничтожить. Навсегда лишив их права на жизнь после смерти. Такова участь истинных. Другой у них нет.

– Быстрее, – отрывисто выкрикивает Крыса. – Осталось так немного.

Не подчиниться его голосу невозможно. В нем звучит сама сталь. То сильное и властное чувство, которое присуще лишь тем, кто может вести за собой. Тем, кто в силах заставить пойти следом. Вот так. Без возможностей и гарантий. На верную погибель. В само чрево тьмы. Он теперь уже не слепо ведомый. Нет. Этот парень. Это длинноволосый путник может увлечь за собой. Даже сейчас. В такое время он смог это сделать.

Вот они подхватываются. Из последних сил стараясь успеть. Но их прижимает. Приближающаяся буря и спешащие на кормежку тени. С обеих сторон. Так плотно. Так сильно.

Нет. Должен быть другой выход. Что-то совсем иное.

Лихорадочные мысли с неистовым жаром горячности нахлынули на серкулуса, так проворно ворвавшись в его голову, едва не разрывая ее на части. Словно стремительный припадок одолел Дэзмунда Смитта, сметая все на своем пути. И среди всего этого хаоса так отчетливо, невыносимо четко он внезапно осознал. Он едва не упустил ее – одну-единственную важную вещь, которая в нынешнее время, по-настоящему, имела цену.

– Артала, – гаркнул Дэз на согнутого под своей ношей джолу, пытаясь привлечь внимание долговязого умника. – Тогда… Ты ведь говорил, что изучал карты?

– Да… – тот с трудом мог нормально говорить – не только один серкулус мучился отдышкой.

– Ты ведь не только их просматривал, верно?

– Я…

– К чему вы клоните, господин серкулус? – это уже врывается в их разговор длинноволосый путник.

– Ведь мы… – чуть ли не задыхаясь, продолжал хрипеть Дэз. – Ведь мы зашли сюда из полузакрытого входа… А значит…

– Я понял! – воскликнул Крыса. – Артала, ты видел ходы? Полузакрытые ходы на Изнанку? Ведь они же есть, верно?

– Э-э… Видел, но они же заперты. Опечатаны…

– Да, но ты ведь помнишь их координаты, не правда ли? – не унимается темноволосый парень.

– Я? Ну да, помню…

– Ты можешь указать на ближайший от нас?

– Ближайший? Но ведь следуя логике…

– Укажи! Слышишь, просто укажи! – перебивая джолу, кричит из последних сил Дэз.

– Быстрее! – вторит ему Крыса.

Джолу замолкает, а двое путников внезапно понимают, что окружены. Буря так близко… Но Тени еще ближе. Они совсем рядом. Стелятся у самой земли. Еще немного и они будут здесь. Накроют их. Уничтожат.

– Артала! – не выдерживают нервы у Дэза. – Указывай же!

Но тот медлит. Как же неторопливо он перебирает в голове свои упорядоченные мысли. Как тяжело они проходят у него внутри вначале фильтрацию, а потом и систематизацию. Так долго… Так невыносимо длительно тянется весь этот процесс.

– Давай! – скрежещет зубами Крыса. – Ты ведь можешь, Артала, ты можешь!

Тот ничего не говорит. Архивариус по-прежнему не обращает на них ни малейшего внимания. Словно его спутников не существует. Как будто их слова – это пыль, что стелится у ног истинных и ничего более.

Тени – вон они. Их очертания уже различимы, еще немного – и уже можно будет дотянуться до них рукой…

– Подождите!

Джолу заставляет их остановиться. Вынуждает упустить последний шанс на спасение. Оборвать ту тонкую ниточку, что могла подарить им возможность выжить.

– Там! – неловко указывает в сторону разросшегося ненастья.

– Чего? – переспрашивает его длинноволосый истинный.

– Он – там! – уверенно твердит Артала. – Этот вход – вон он.

– Отлично! – пытаясь подбодрить всех, горланит Дэз, стараясь перекричать гомонливую разнузданную стихию. – Нам туда, слышите?!

– Но, господин Смитт, учитывая…

– Мы входим в него, слышите меня все! Входим.

– Веди, Артала… – призывает джолу к действию теперь и Крыса.

– Но… – тот, все еще в смятении, не может понять своих спутников.

– Прекрати рассуждать, боец, – не выдержав, взревел серкулус, пытаясь прорваться через тот, никому не нужный рассуждательный кретинизм, свойственный заядлым буквоедам и прочим марателям бумаги, из-за которого у них появляется эта не нужная черта – думать своей головой. – Я знаю, что делаю. Всем держаться Винсента, слышите! Как тогда! Все всё поняли! Быстрее!

– А!.. – до долговязого умника, кажется, тоже донеслись отголоски понимания. – Вот вы о чем, господин Смитт!

И вот снова погоня. Снова пронзительный свист рваного горизонта. Отчаяние и безысходность под преломленным углом слабого пламени уходящей мечты.