Гречишный мёд

— Вы... вы кричали. Я думала...

— Надо думать, прежде чем заходить в спальню к одинокому мужчине, — он кивнул, указывая на доказательство своего возбуждения.

Он криво усмехнулся, заметив, как сверкнули глаза девушки.

— Вы тоже не один раз врывались ко мне, — голос Ульяны сорвался.

Как же ему нравилось поддевать ее. Макс просто балдел от того, как эта упрямица задирает подбородок. Если уж ему, кроме этого, ничего сегодня не светит, то он хоть подразнит ее. В конце концов, почему бы Ульяне не признать, что она тоже хочет его. Макс читал явное желание в ее глазах.

Он вплотную подошёл к ней, так, что мог чувствовать жар ее тела.

— Ты же не будешь стрелять в меня? — он осторожно вытащил из ее руки оружие.

— Макс... — выдохнула она.

Вот они — ее губы, такие горячие и трепещущие. Она безуспешно пыталась оттолкнуть его, но руки ее перестали слушаться, сопротивление ослабевало, а ладони уже со страстью скользили по груди мужчины. Максим провёл языком по ее нижней губе, пробуя, слегка втянул, вызвав слабый стон в ответ. Затем накрыл ртом ее губы, чуть посасывая. Язык медленно проник внутрь, прошёлся по горячей внутренней поверхности. Ульяна уже не могла сопротивляться — ее язык встретился с его языком, кружась в дикой пляске страсти.

— Максим Викторович... — в последней попытке выдохнула она, на миг отстраняясь.

— Никогда не называй меня так, слышишь? Для тебя я Макс, понятно?

Он вновь приник к ее губам, жадно сминая их, тиская, уже жёстче и с нетерпением. Бретельки ночной сорочки упали, почти обнажая грудь.

— Не надо, не надо, я прошу тебя…

Макс не хотел ее слышать. Он словно сошёл с ума. Вдруг понял, что все эти годы скучал по этому сладостному телу, хотел целовать только ее — эту девушку, и что все, кто были до неё и после — шелуха, не стоящая внимания.

Ульяна всё-таки нашла в себе силы и оттолкнула его, и, быстро открыв дверь, шмыгнула к себе. Макс остался стоять с глупой мечтательной улыбкой на слегка припухших от поцелуев губах.

Глава 28

Я долго стояла в душе под почти холодной водой, пытаясь остудить внутренний жар. Где-то в голове отчаянно бился сигнал об опасности, мигала красная лампочка — мне необходимо отказаться от работы с этим клиентом... но, черт побери, я не хотела уходить от него. Почему-то казалось, что только я могу защитить Максима от любой грозящей ему опасности.

Весь вбитый в меня за последние семь лет холодный профессионализм сгинул в единый момент. Должна была признать, что никчемный телохранитель, но только пусть об этом буду знать я одна.

Дрожа от холода, вышла из душевой кабины и закуталась в огромное полотенце. Ещё раннее утро, и я подумала, что небольшая прогулка по окрестностям будет самое то, что надо, прояснит мой мозг.

Я позвала Весну, и она, лениво потягиваясь, вылезла из-под стола. Совсем старая стала, морда седая, мутноватые от катаракты глаза. Я оделась в спортивный костюм и кроссовки, потрепала верную псину между ушей и, прихватив с собой пару теннисных мячиков, мы отправились на прогулку.

Решила, что пробежки в пару километров будет достаточно для моей старушки Весны. Затем я собиралась позаниматься в спортивном зале. Надеялась, что успею все это до завтрака, потому что сразу после него у Максима запланированы встречи.

Как же я соскучилась по физическим упражнениям! У меня никогда не было перерыва в занятиях больше одного дня, а тут уже половина недели прошла. Хороший личник должен постоянно быть в отличной форме, постоянно тренироваться, несмотря на то, что за всю карьеру вряд ли удастся хоть раз применить оружие или приемы рукопашного боя. Просто всегда нужно быть начеку.

Наконец, я спустилась в спортивный зал. Небольшой, конечно, но для меня достаточно. Вот и долгожданная боксерская груша, зависшая в ожидании моих направленных ударов, маты, где я стану отрабатывать кувырки и броски. Жаль только бросать мне здесь некого.

Оставив Весну на пороге, я закрыла дверь, стянула толстовку, оставшись в спортивной майке. Начала с растяжки. Затем, немного побила грушу ногами. Пока наносила по ней удары, напрочь забыла про завтрак и все на свете. Перед глазами стояла наглая ухмыляющаяся рожа Макса, и я старалась вкладывать больше силы в каждый удар.

Внезапные аплодисменты за моей спиной заставили резко остановиться. Около дверей стоял он. С той самой улыбочкой, которую в своём воображении я так старательно пыталась стереть с его лица последние полчаса.

— Мне кажется, тебе нужен партнёр. Спарринг-партнёр, — Макс медленной походкой направился ко мне. — Думаю, завтрак не успеет остыть. Пять минут — и ты будешь готова, если только я сам не поддамся. Ну?

Он встал в стойку. Зараза! Знал как задеть за живое. Я ведь прекрасно понимала, что Макс нарочно злит меня, но... как же хотелось утереть ему нос!

Давно уже я не теряла самообладание из-за мужика, а этот просто бесил меня.

Он пружинисто наступал, удар — я ушла в сторону. Макс ошибся — завтрак остынет, и его придётся выбросить. Я ведь не собираюсь уступать ему. Теперь уже я проделала джеб, и кросс, и удар ногой с разворота. Ну, пожалуй, он достойный противник, и это меня только ещё больше завело.

— Так что за подарок я тебе дарила? — спросила, пытаясь отвлечь, и одновременно применила чин-кик. Макс скрежетнул зубами от боли.

— Как же так? Не помнишь? — я едва ускользнула от его правого хука. — Сиреневый такой камешек.

— Не выбросил? — мои губы растянулись в улыбке — мне все-таки удалось приложить его в ухо.

— Черт! Мм… Лежит под подушкой.

— Уф! — его удар откинул меня на пару метров. Мужчина со скоростью приближался, загоняя меня в угол. Ха, думает подавить меня? Ну уж нетушки! Я увеличила обороты, увидела, как он слегка растерялся — не ожидал. У меня своя методика.

— Кстати, а за что Марина передавала тебе благодарность? — спросил.

Я растерялась. Болтливая баба. Тут же поплатилась за это — Макс снова зажимал меня короткими ударами.

— Ну так за что?

— За все хорошее! — Я тут же залепила ему ударом ноги в солнечное сплетение. Мужчина согнулся, и я добила его апперкотом.

— Ах ты, злая ведьма... — сквозь зубы просипел он. Похоже, его здорово проняло. Мужчина попытался атаковать меня сбоку, но мои блоки не так просто пробить.

— Так что с Мариной? Я слишком хорошо ее знаю — она редко бывает благодарной.