Грех и чувствительность

– Я тоже был не вполне трезв, когда принимал эту расписку. Мы оба были в равной степени под парами, так что ты не можешь утверждать, что я воспользовался твоим состоянием в своих интересах.

– Тебе бы следовало стать стряпчим, Себастьян. Герцог снова улыбнулся.

– Оскорбляя меня, ты делу не поможешь. – Держа бумагу в руках, он опустился в кресло у камина. – Я мог бы прочитать текст тебе, хотя знаю его наизусть.

– Избавь меня от этого. Что за дурацкая манера напоминать человеку о его единственном моменте слабости.

– Единственном? Гм… «В обмен на оказанную мне услугу по выдворению отсюда одной навязчивой особы женского пола, – читал герцог, – я должен оказать держателю этой расписки любую услугу по его усмотрению. Подпись: Валентин Юджин Корбетт, маркиз Деверилл».

Валентин шлепнулся в кресло, стоявшее напротив герцога.

– Ради Бога, хватит. Ты выиграл, сукин сын. Только никогда, никому, включая меня самого, не называй моего полного имени.

– Договорились. – Герцог Мельбурн снова встал и убрал с глаз долой проклятый клочок бумаги. – Сейчас Элинор должна находиться где-нибудь в Гайд-парке. Советую тебе не задерживаться.

– Ты хочешь, чтобы я поехал прямо сейчас?

– Кобб-Хардинг заехал за, ней в фаэтоне с откидным верхом. Это несколько облегчит тебе поиск.

– Мельбурн…

У дверей герцог оглянулся.

– Убереги ее от неприятностей, Валентин. Это все, о чем я тебя прошу. Я тебе доверяю. Я отдаю в твои руки честь моей семьи.

Отсалютовав Себастьяну двумя пальцами, Валентин снова опустился в кресло и допил свое виски. Из-за этой проклятой расписки он все-таки оказался вовлеченным в семейный конфликт, чего ему удавалось избегать с восемнадцатилетнего возраста, когда умер его отец.

Себастьян, очевидно, находился в отчаянии, если пришел к нему. Но Валентин считал, что герцог принял не самое мудрое решение, избрав его в качестве наставника молодой девушки. Всего неделю назад такое поручение вызвало бы у него лишь смутное раздражение, но со вчерашнего дня оно обеспокоило его не на шутку.

– Это все равно, что доверить лисе, стеречь курятник, – пробормотал он и поднялся с кресла, чтобы приказать седлать коня.

Проблема заключалась в том, что теперь эта лиса держала в своих руках честь уважаемой семьи и честь своего друга. А поэтому Элинор Гриффин придется оставаться для него вне пределов досягаемости, о чем бы он ни мечтал наедине с самим собой.

Глава 4

– Я до сих пор не понимаю, как вам это удалось, – сказал Стивен Кобб-Хардинг, направляя спортивный фаэтон в тень нескольких дубов.

По другую сторону дороги собралась группа мамаш – наверное, чтобы обсудить матримониальные шансы своих сыновей и дочерей. Элинор не могла представить себе своего сурового брата Мельбурна в такой компании, однако она не думала, что он вообще ни с кем не обсуждает ее будущее.

– Как я уже говорила, мы с его светлостью достигли взаимопонимания. Я предпочитаю не обсуждать детали.

– Хорошо. Мне совсем не хочется испортить прекрасный день навязчивыми вопросами.

Его обаятельная улыбка заставила ее улыбнуться в ответ.

– Вы очень любезны, Стивен. Он пожал плечами.

– Думаю, отсутствие запретов – первый шаг на пути к счастливой жизни.

Она улыбнулась еще шире. Братьям должно быть стыдно, что они не позволяли ей участвовать в таком приятном обмене мнениями, – ведь разговор с мистером Кобб-Хардингом вовсе не означает, что она, в конце концов, выйдет за него замуж. Просто она в течение нескольких часов может смеяться, чувствовать себя беззаботной и получить удовольствие от общения с ним.

– Мне остается только надеяться…

– А вам наверняка хочется чего-нибудь холодненького. Не желаете ли лимонного мороженого?

– Звучит заманчиво.

Однако Элинор понимала, что даже такое простое предложение вряд ли осуществимо в ее ситуации. Стивен заехал за ней в спортивном фаэтоне, без кучера. Он мог бы выпустить вожжи из рук только в том случае, если бы присутствовал грум, а здесь места для него не было. Кто же будет следить за лошадьми, пока он пойдет за мороженым?

Мистер Кобб-Хардинг взглянул на вожжи в своих руках, потом перевел взгляд на продавца мороженого.

– Мне кажется, что вам нравится познавать что-то новое, – сказал он, снова посмотрев на нее. – Вам когда-нибудь приходилось править фаэтоном?

– Вы не шутите? – не удержавшись, хихикнула она с довольным видом. – Я не брала в руки вожжи с тех пор, как мне было пятнадцать лет.

Он передал ей вожжи.

– Они попытаются тянуть вперед. Сдерживайте их изо всех сил.

– Постараюсь.

Он соскочил на землю. Пара гнедых немедленно сделала шаг вперед и потянула так сильно, что Элинор скользнула вперед на узком сиденье. Она откинулась назад, стараясь остановить их, и лошади снова успокоились.

– Сначала это платье, теперь лошади, – произнес с подчеркнутой медлительностью низкий голос слева от нее. – Прожигаете жизнь?

Она почувствовала радостное волнение.

– Лорд Деверилл? Что вы здесь делаете в столь раннее время?

Маркиз, восседавший на своем великолепном, известном крутым нравом жеребце Яго, чуть приподнял в знак приветствия шляпу.

– Боже милосердный, неужели так рано? Я, должно быть, заболел.

– Утренняя прогулка пойдет вам на пользу.

– Это как сказать. – Он бросил взгляд в сторону продавца мороженого. – Стивен Кобб-Хардинг, – пробормотал он. – Интересный выбор.

Элинор нахмурила лоб, удовольствие от встречи с маркизом исчезло.

– Только не говорите мне, что вы стали занудой. Он удивленно приподнял темные брови.

– Занудой? Обижаете. Единственное, что мне не нравится, так это неудачно выбранный цвет его сюртука. Он, кажется, красно-коричневый?

– Цвет его сюртука? А какая разница? Маркиз хохотнул.

– Да никакой. Его одежда тут ни при чем. Я просто удивился, увидев вас здесь в его компании и без одного из братьев Гриффин в пределах видимости.