Грехи людские

Дверь им открыла прислуга-китаянка. Почти сразу же навстречу вышел Том, гостеприимно распахнув объятия.

– Как я рад видеть вас у себя! – Он радушно приветствовал Адама и Элизабет, будто они были его старинными друзьями, а не новыми случайными знакомыми. – Позвольте познакомить вас с моими гостями.

Он провел их в просторную гостиную, устланную белым ковром. Высокие окна выходили на затененный сейчас склон холма, из них были хорошо видны городские огни.

– Элен, это Элизабет и Адам Гарланд. Мы познакомились на борту «Восточной принцессы». Элизабет, Адам, это Элен Николсон, моя свояченица.

Элен обменялась с ними крепким рукопожатием. Это была высокая, хорошо сложенная женщина. Ее лицо с упрямым подбородком и высокими скулами казалось очень красивым, особенно в обрамлении длинных огненно-рыжих волос, которые свободно спадали ей на плечи.

– Очень приятно познакомиться, – сказала она и с обезоруживающей прямотой обратилась к Элизабет: – Том говорил, что вы играете на фортепиано, это правда?

Том сдержанно кашлянул. Элен рассмеялась.

– Простите меня, он предупреждал, чтобы я даже не вздумала просить вас что-нибудь сыграть. Он объяснил, что вы играете произведения Баха и Бетховена, а не какого-нибудь Ирвинга Берлина.

– Ну, если вы любите Берлина, я с радостью сыграю вам его вещь, – сказала Элизабет, которой Элен Николсон сразу же понравилась. Элизабет подумала, уж не подслушивал ли Том, когда она на корабле играла по утрам.

В гостиной находились еще пятеро гостей. Майор Алистер Манро, шотландец с приятным мягким выговором, которому было чуть за тридцать, служил в Гонконге уже четвертый год. Сэр Денхолм и леди Гресби жили на острове с 1936 года. Были здесь также высокий американец по имени Ронни Ледшэм и его рыжеволосая жена, француженка Жюльенна.

– А мы бы с удовольствием послушали хорошую музыку, – сказал Ронни, когда все перешли на прохладную веранду, где гостей уже поджидали коктейли. – «Земля надежды и славы» – это едва ли не единственное, что умеет играть Том. Да и эту вещь он исполняет не лучшим образом.

– Насколько я слышал, вы въехали в дом Самнора? – спросил сэр Денхолм у Адама, когда бой-китаец, служивший у Тома, принялся обносить гостей сухим мартини. – Помнится, из ваших окон открывается великолепный вид. Вообще дом очень хорош для приема гостей.

Разговор мало-помалу продолжался. Когда пришло время садиться за стол, Элизабет уже было известно, что Элен Николсон, вдова, пришла сюда с майором Манро. Узнала она также, что сэр Денхолм был одним из наиболее уважаемых членов колониального правительства; о Востоке он говорил со знанием дела и совершенно отметал любую мысль о необходимости настороженно относиться к Японии.

– Конечно, они люди очень воинственные, – сказал он, когда слуги принялись раскладывать по тарелкам отлично прожаренные креветки. – Но только их бряцание оружием не стоит воспринимать слишком серьезно. Это всего лишь проявление темперамента, и только.

Затем разговор переключился на более существенные темы: поговорили о состоявшихся в субботу скачках, об очередной игре в поло, обсудили шансы «Королевских шотландцев» на предстоящем армейском чемпионате по боксу.

– Я бы ни за что не пошла туда болеть, – с очаровательным акцентом сказала Жюльенна, обратившись к Алистеру Манро. – По-моему, нет более ужасного вида спорта, чем этот бокс. Я совершенно не понимаю, что хорошего вы в нем находите!

– А я не понимаю, как ты можешь с таким энтузиазмом ходить по лавкам и покупать никому не нужное барахло! – под громкий хохот парировал ее супруг.

Жюльенна стрельнула в него глазами из-под роскошных длинных ресниц и сказала с явной издевкой:

– Как жаль, что Риф Эллиот не сможет выступить в ваших боксерских соревнованиях за «Королевских шотландцев». Иначе результат был бы заранее предрешен. Не так ли?

Лицо ее супруга напряглось, а на впалых щеках сэра Денхолма проступил гневный румянец.

– Господи! – импульсивно воскликнул сэр Денхолм, позабыв, что вокруг немало людей. – Когда я услышал приговор, то не мог поверить своим ушам. Случайная смерть! Только представьте! Хорошенькая случайность, нечего сказать!

Элизабет вопросительно взглянула на Тома, не понимая, о чем идет речь. Наступила короткая неловкая пауза, во время которой лишь Жюльенна сохраняла на лице улыбку и лениво ковыряла вилкой в тарелке. Казалось, она вполне удовлетворена впечатлением, которое произвели ее слова.

– Несколько месяцев назад у нас тут произошел весьма неприятный случай, – начал объяснять Том ничего не понимавшей Элизабет. Он старался говорить обыденно и спокойно, но в его тоне чувствовалось определенное напряжение. – В общем, произошла драка, в которой один человек получил серьезные повреждения головного мозга и скончался. Этот случай рассматривался на прошлой неделе в суде. Согласно медицинскому заключению, у покойного была слишком тонкая височная кость, своего рода врожденный дефект. Поэтому в приговоре было сказано, что в результате неосторожных действий наступила случайная смерть.

– Это было явное убийство! – резко сказал сэр Денхолм. – Эллиота следовало бы вздернуть! Он опорочил собственную жену, лишь бы только спасти свою шкуру! Это все отвратительно, мерзко и непростительно!

– А что, если все это сущая правда? – вызывающе спросила Жюльенна, не обращая никакого внимания на исполненный молчаливой мольбы взгляд мужа. – Ведь если Мелисса и впрямь употребляла наркотики и если человек, которого Риф застал в ее постели, действительно торговал ими...

– Глупость! Чушь несусветная! – рявкнул сэр Денхолм, резко отодвигая от себя тарелку с креветками. Было очевидно, что он лишился всякого аппетита. – Я знаю семейство Лэнгдонов лет двадцать, если не больше. Мелисса Лэнгдон – милейшая, чистая девушка, которой не следовало выходить замуж за такого негодяя, как этот Эллиот. Он ведь настоящий мерзавец! Сломал ей всю жизнь! Сделал все возможное, чтобы навсегда очернить эту женщину! И после всего, что произошло, у него хватило наглости выставить себя потерпевшей стороной, вы только подумайте!

– Нечего сказать! – сухо заметил Ронни Ледшэм. – Вечером того же дня, когда его оправдали, заявился в клуб «Гонконг» с какой-то малайской шлюхой.

– Я полагаю, ему указали на дверь, – резко сказал сэр Денхолм. – Наглый щенок!

– Ну, видите ли, не так просто – указать на дверь человеку с таким состоянием и таким прошлым, как у Эллиота, – спокойно заметил Алистер Манро. – Разумеется, его попросят воздержаться от посещения клуба. Я надеюсь, что у него хватит ума подчиниться.

– Вот увидите, он откажется выполнить это требование, – уверенно заявила Элен, взглянув на своего шурина. – Мне, например, не в чем упрекнуть его. Есть грехи посерьезнее, чем взять и привести китаянку или малайку в клуб «Гонконг», где собираются только европейцы.

К своему изумлению, Элизабет увидела, как напряглось лицо Тома Николсона и на его щеке нервно запульсировал желвак. Он откашлялся, явно намереваясь что-то сказать, но его опередила леди Гресби, холодно заметившая:

– Вы, разумеется, вольны придерживаться собственных взглядов, Элен, но должна сказать, что ваша точка зрения далека от истины. Если мистер Эллиот пожелал показаться со своей желтокожей любовницей на публике, это его личное дело. Но клуб «Гонконг» – не самое подходящее место для подобной демонстрации. И никогда таким не будет.