Грехи Матери

По всему оазису были расставлены дюжины палаток. Основания некоторых погрузились глубоко в песок, они располагались под защитой деревьев, в то время как другие предпочитали суглинистую почву. Казалось, что здесь не было никакой организации. Жители просто разбивали свои палатки, где им заблагорассудится, не заботясь о том, насколько близко они находятся к другим. В некоторых местах между домиками из ткани было не меньше десяти шагов, а в других приходилось пробираться между веревками, которые их держали. Это напомнило мне о Райсоме, и я почувствовала укол грусти по маленькой сонной деревушке, которую оставила позади.

Единственная истинная организованность, которую я увидела в окружавшем оазис сборище, нашлась в тех местах, где содержали лошадей и тех, где содержали змей. На южной стороне, в тени деревьев, бродила дюжина лошадей, вырывая пучки фиолетовой травы и раздувая ноздри. Однако на северной стороне, на песке, лежали шесть огромных змей. Я говорю змей, потому что не знаю, как еще их назвать. Пахты, которые ездили на них верхом, называли их кшктерами, но, если и есть какой-то перевод этого слова, я его никогда не слышала. Ночью они сворачивались кольцами, как рептилии, и лежали очень тихо. В темноте они казались почти камнями, пока мы не подошли слишком близко, и одна из них не начала шипеть на нас. Каждая была выше меня и длиной в пять аббанов в ряд. Все их длинное тело было покрыто чешуей, но головы были короткими и волосатыми, с клювом, а не мордой. По-видимому, на каждом из них могло ездить до десяти пахтов, и они могли перевозить товары, которых хватило бы на целый караван. Они также передвигались по песку быстро, как птицы трей — по крайней мере, днем, — и им требовалось очень мало воды, чтобы выжить. Короче, идеальные вьючные животные для пустыни. Хотя я не уверена, что хочу знать, как пахтам, похожим на кошек, удалось приручить таких зверей.

К тому времени, как мы добрались до окраин поселения, мы все устали, у нас были стерты ноги, и нас так мучила жажда, что хотелось напиться воды, какого бы цвета она ни была. Я уже не могла сказать, было ли мне слишком жарко или слишком холодно, и каждый тяжелый шаг посылал волны мучительной боли, которые пробегали по моим мозолям и доходили до самого черепа, который пульсировал, как барабанный бой. Боль сделала меня раздражительной.

Первым нас приветствовал опухший старый землянин, выглядевший так, словно он искупался в песке, а не в воде. Он сидел возле маленькой палатки, мало чем отличавшейся от одеяла, накинутого на несколько палок. Он держал металлическую сковородку в толстой перчатке и размахивал ею над лагерным костром. Что бы ни было на сковородке, оно шипело, как зверь в клетке, обещая мучительное возмездие.

— Нужно быть особым дураком, чтобы пересечь пустыню пешком, — сказал он с ухмылкой, гордо демонстрируя свои два оставшихся зуба.

Я уставилась на него, надеясь напугать бурей в своих глазах, но он встретил мой взгляд и захихикал. Некоторые люди хихикают так, что сразу становится ясно, насколько они оторваны от реальности. Они могут поддерживать беседу, как и все остальные, но в их смехе всегда сквозит безумие, как будто в момент веселья они сбрасывают маску, которой прикрываются. Этот человек был чокнутым, и мы не ожидали от него ничего, кроме сумасшествия.

— Наш флаер разбился, — сказала Кенто. Из нас троих она держалась лучше всех, но все равно хромала и волочила ноги, ее спина устало горбилась.

Безумный смешок снова заиграл на двух оставшихся зубах дурака.

— Ну, конечно, так оно и должно было быть.

Я проигнорировала его и начала уходить, но Кенто остановилась перед ним. «Что ты имеешь в виду?» — спросила она.

С таким же успехом можно было бы спросить рыбу, каково это — ходить пешком, чтобы понять, что к чему. Дальше в поселении было оживленно, и я почти физически ощущала запах воды в воздухе. Ничего так сильно мне не хотелось, как пробираться, спотыкаясь, сквозь палатки и толпящихся людей, пока я не смогу окунуть голову в пруд оазиса и напоить свое поцарапанное песком горло.

— Летающие штуки, — сказал опухший дурак. — Магия Источников, а? — Он захихикал. — Здесь не работает. Не снаружи, по крайней мере. Работает внутри, но не снаружи. Неа. Неа. Только не снаружи. Никогда такого не видел, а ведь я здесь уже... — Он замолчал и огляделся, посмотрел на костер и свою сковороду, на песок под ногами, а затем на небо и огромный глаз, смотрящий на всех нас сквозь разлом.

— Он идиот, — сказала Имико. Она уже откинула с лица шаль и смотрела на многолюдное поселение, бегая глазами по лицам.

Я не то чтобы была с ней не согласна, но он упомянул магию Источников, и это всегда вызывало у меня интерес. Я считала себя достаточно сведущей в этом вопросе. На самом деле, я считала себя самым образованным Хранителем Источников в мире. Я ошибалась.

Я, прихрамывая, подошла ближе к безумцу-землянину, смотревшему на глаз над нами, остановилась рядом с Кенто. Она смотрела на сковородку, которую мужчина держал над костром. Шипение и плевки продолжались, и, опустив взгляд, я увидела на сковородке человека. Или, по крайней мере, что-то похожее на человека. Две ноги, две руки, голова, похожая на луковицу. Бледно-зеленая плоть, хотя и почерневшая с одной стороны от жара, с головы до ног покрытая красными шипами. Насколько я могла видеть, у существа не было ни глаз, ни рта, но оно корчилось и прыгало на сковородке, и, прислушавшись, я поняла, что звуки, которые я приняла за шипение, на самом деле были криками боли.

Кенто выбила сковородку из рук мужчины. Она ударилась о песок, и маленькое существо вывалилось наружу, с шипением покатилось и остановилось.

— Что? — Сумасшедший землянин оторвался от созерцания глаза и поспешно огляделся, остановив взгляд на маленьком существе. — ПРЕКРАТИТЕ! — закричал он. — Не дайте ему ускользнуть.

Маленькое существо поднялось на ноги и отпрыгнуло назад как раз в тот момент, когда старый землянин, спрыгнув со своего деревянного табурета на песок, потянулся за ним. Существо покружилось, а затем побежало в сторону поселения и оазиса. Оно отскочило в сторону, когда женщина-пахт, закутанная в зеленый шелк, ударила деревянной ложкой по земле рядом с ним. Маленькое существо пятилось, когда женщина снова и снова колотила по нему ложкой. Сумасшедший старик кричал, призывая других поймать эту штуку, и все больше жителей поселения бросали свои дела и присоединялись к погоне. Мы с Кенто молча наблюдали за происходящим, время от времени бросая друг на друга непонимающие взгляды. Было приятно осознавать, что не я одна была совершенно сбита с толку происходящим.

Они так не поймали существо. Оно прыгало, уворачивалось, пригибалось и убегало от дюжины людей, пытавшихся его поймать. В конце концов оно повернулось прочь от поселения и пронеслось мимо нас, пока мы наблюдали. Оно быстро исчезло в темно-фиолетовых дюнах.

Сумасшедший старый землянин понуро вернулся обратно в свою палатку под укоризненными взглядами и резкими выговорами всех, кто присоединился к погоне. Он поднял свой опрокинутый табурет и опустился на него.

— К счастью, они не поджарили меня на костре за то, что я его потерял. Красные шипы — это самое худшее, вы знаете? — Он кивнул нам. — Вы знаете.

— Раньше ты говорил, что магия Источников работает неправильно. Почему? — спросила Кенто.

Распухший землянин вытащил из своей палатки сумку, смахнул жука, который полз по пеньке, затем сунул руку внутрь, чтобы что-то найти.

— Так говорит Создатель.

Разлом был прямо над нами, и я не могла разглядеть вверху почти ничего, кроме обломка тела Лурсы.

— Заклинания не работают, оружие, питаемое от Источника, не работает. — Он ухмыльнулся Кенто. — Флаеры не работают. — Он вытащил руку из сумки и сжал в ней маленький серый непрозрачный камешек размером не больше виноградины. — Единственный способ определить, что у тебя есть Источник. — Он положил камешек в рот и с трудом проглотил. Затем он указал на Кенто, и порыв ветра хлестнул ее, сорвав шаль. Мужчина ухмыльнулся.

— Их нужно проглотить, иначе они выглядят как обычные камни.

Я отвернулась от него. Он только отвлекал внимание. Именно тогда я поняла, что Имико исчезла. Я, конечно, не была удивлена. Привычка Имико исчезать давно перестала меня удивлять. Однако я была обеспокоена. В последнее время она вела себя странно, и я уже могла сказать, что оазис, казалось, выявлял странности в людях.

Мы с Кенто стали пробираться между палатками к оазису в центре. Безумный старый землянин, безусловно, был не единственным сумасшедшим, которого мы заметили. Я заметила, что палатки делятся на две категории. Некоторые из них были ярко раскрашены, за ними хорошо ухаживали, веревки аккуратно вкопаны в песок. Другие были потрепанными и старыми, выгоревшими на солнце, залатанными бесцветными лоскутками, веревки старые и истрепанные. Жители тоже очень отличались. Те, кто сидел у неряшливых палаток, сами были неряшливыми, часто немытыми и неопрятными. Некоторые из них были пахтами, но большинство, похоже, землянами. Однако те, кто сидел вокруг новых палаток, были в основном пахтами и явно держались особняком. Это были караванщики, торговцы, те, кто пересекал пустыню, а не жил здесь, в оазисе.