Греши и страдай

Артур превратился из мальчика в бизнесмена с бесконечными связями и богатством, чтобы воплотить все в жизнь. Неудивительно, что Уоллстрит выбрал его — он видел потенциал даже после того, как Артур был уничтожен.

— Что ж, теперь я могу тебе сказать, — он прижал меня к себе. — Поверь мне, Лютик. Все, что тебе нужно знать обо мне — ты уже знаешь. Все остальное — бизнес, торговля, клуб — ничто из этого не делает меня тем, кто я есть.

Наклонившись ближе, он впился глазами в мои.

— Только ты можешь это сделать. И я стал таким, какой я есть, благодаря девушке, которой ты была.

Мое сердце колотилось. Его нежное тепло смягчало каждую мою молекулу. После встречи я была напряжена и немного обеспокоена тем, какие планы должны были быть реализованы. А после звонка Коррин меня охватила тоска по дому и - если честно - чувство вины за то, что я сбежала. Но все это исчезло — в этом заключалась магия его объятий.

Каким-то образом от одного его прикосновения во мне вновь вспыхивали энергия, возбуждение, а главное - вожделение.

— Кроме того, — сказал Артур. — Все, что я создал, в любом случае принадлежит тебе.

Проследив за серебряной нитью логотипа «Чистая порочность» на его нагрудном кармане, я закусила губу.

— Я не хочу этого. Все принадлежит тебе, а не нам.

Артур усмехнулся.

— Лютик, я зарабатываю целое состояние одним щелчком мышки.

Постучав по виску, его улыбка на секунду ослабла.

— Эта машина означает, что я смог выполнить все требования Уоллстрит и создать для себя буфер, чтобы, если что-то изменится в будущем, я смог выжить.

Я прижалась к нему, ненавидя внезапную мрачность в его голосе при мысли о том, что все меняется. Очередная оторванная от него семья. Еще один отнятый выбор. Из-за того, что он никогда не сможет полностью восстановиться после сотрясения. Мысли Артура привели его в темное место. Мне нужно было вернуть его к свету.

— Ты математический гений. Я всегда знала, что ты предназначен для великих дел.

Его глаза потемнели.

— Попробуй тогда сказать это моему отцу. Он думал, что я долбаная киска.

Я напряглась. Я не могла говорить о Рубиксе, не желая убить сукиного сына. Вытеснив его из головы, положила голову на грудь Артуру.

— Ты меняешь тему разговора, поэтому я не узнаю, насколько ты богат, а потом придумаю план развода и заберу половину.

Арт замер.

Воздух, набранный в легкие, эхом отозвался в моем ухе. Я вздрогнула. Он понял меня неправильно? Я не имела в виду этого — совсем нет. Я бы никогда так с ним не поступила.

— Развестись со мной означает сначала выйти за меня замуж.

Медленно я отстранилась от него, глядя ему в глаза.

— Не сейчас. Де-факто считается браком с юридической точки зрения.

Его лицо осунулось.

«Боже, почему я это сказала? Почему сказала такую глупость? Это звучало так, будто я не хотела выходить замуж. Что мое сердце не выбирало его каждый раз с тех пор, как я родилась».

— Я не это имела в виду. Я… — я отвела взгляд. — Думаю, я нервничаю.

Артур прижал пальцы к моей челюсти, направляя мой взгляд на него.

— Ты нервничаешь, потому что боишься, что я подумаю, что ты гонишься за моими деньгами, или ты нервничаешь, потому что я могу попросить тебя прямо здесь, прямо сейчас выйти за меня замуж?

Мир перестал вращаться, даже когда мое сердце начало свистеть в груди.

— Гм, в обоих случаях.

Слегка наклонившись, он прижался к моим губам сладчайшим из поцелуев.

— Богатство бывает разным, Лютик, и ты сделала меня невероятно богатым. — Его рот переместился к моему уху. — И будь спокойна. Когда я сделаю предложение, это не будет происходить посреди закопченного барбекю с кучкой пьяных байкеров.

Я сглотнула. Мое сердце плыло. Мое тело было невесомым.

— Ты меня знаешь. Ты знаешь, что у меня всегда было желание стать лучше. Чтобы обеспечить людей, о которых я забочусь. — Его тон был скорее напряженным, чем гордым. — Чтобы оставить след в мире.

— Я помню, — пробормотала я. — Но что это должно...

— Ничего такого. Я просто рад, что ты здесь. Ты можешь меня приручить. Вернуть меня к тому, что важно, и не дать мне гоняться за тем, что мне не нужно.

«Как что?»

По моей спине пробежал холодок страха.

— Возьми это, ублюдок, — Грассхоппер танцевал как сумасшедший, держа в руках идеально обугленный кусок мяса. Теперь барбекю было приручено, и он начал имитировать огнедышащего демона.

— Теперь вы все можете называть меня шеф-поваром.

Мужчины и женщины, собравшиеся вокруг, засмеялись.

Прервав наш разговор, Артур отпустил меня и отошел в сторону, прислонившись к ветвистому дереву. Он засунул руки в карманы. Мне хотелось думать, что Арт просто хотел расслабиться, но боль, потемневшая в его глазах, сдавила мне грудь. Дерево было не только для того, чтобы прислониться — оно было для опоры.

Я позволила ему восстановить силы в тишине.

Я подошла к Киллу, и мы некоторое время наблюдали за происходящим. Жук подошел и протянул Артуру ледяное пиво. Когда он предложил мне бурбон, я покачала головой и взяла воду в бутылках.

Тихонько потягивая воду, я успокаивала сердцебиение и впитывала в себя счастье такого вечера.

Я не знала, сколько времени прошло, пока мы отдыхали в компании друг друга.

Я хотела задать вопросы. Хотела знать все, что нужно было знать, но держала свои мысли при себе.

Однако Артур, должно быть, почувствовал мои желания, потому что он сделал еще глоток своего пива и сказал:

— Когда я получил свободу от штата Флорида, у меня не было ничего, кроме футболки. Уоллстрит позаботился о том, чтобы у меня был дом, в который я мог бы пойти, банковский счет, которым я мог пользоваться, и друзья, которым можно доверять.

Его голос был хриплым и сладким, как мед.

— Сначала деньги уходили. Я не был уверен в том, чему меня научил Уоллстрит, и мне потребовалось время, чтобы начать управлять крупными суммами.

Наши взгляды встретились.

— Уоллстрит дал мне два миллиона долларов, чтобы я привел клуб в порядок и начал торговать.

Я моргнула.

— Ух ты. Это чертовски выгодное вложение.

Артур сделал еще глоток.

— Это было самое странное — быть ценимым за те же самые дары, за которые меня всю жизнь сторонились.