Грешные души

На один короткий миг Ифе испугалась: «Он её задушит!» Но женщина закатила глаза не от боли или страха, а от удовольствия. Аментет против воли вспомнила, как Каратель Царя Богов сжимал её шею в лавке Мив. Что-то хуже, чем появление этой мысли в тот момент, ей сложно было представить. Но причин ужаса и дикого смущения девушка осознать не могла.

«О, Анубис, молю, простите грешницу…» – мысленные извинения были скорее порывом, чем осознанной молитвой. На самом деле Ифе вообще не понимала, почему подумала о Карателе и тем более почему захотела извиниться.

Девушка мельком увидела, как именно тела в шатре сливались воедино. И тут же отскочила, прижимая руку к колотящемуся сердцу. «Это был не танец. Они… Что они…» – девушка повела плечами, силясь избавиться от тянущего напряжения, что заполнило её тело. Но оно не уходило, а лишь нарастало с каждой новой мыслью об увиденном.

«Я не понимаю…» – Ифе почти побежала обратно к шатру Убэйда и Каники.

Если бы Кейфл появился перед ней вместе с Атсу… Если бы она остановилась, чтобы поразмыслить несколько мгновений… Вероятно, тогда смущение поглотило бы и желание, и дикое любопытство. Возможно, она не стала бы задавать принцу вопрос.

Но этого не случилось.

Глава XII. Познание

Я пытался бороться с собой, Своё сердце избавить от страсти. Но не будет мне ведом покой, Пока я над тобою не властен.

Ночь над Та-Кемет была ясной. Звёзды мерцали в черноте неба, безразличные к тому, какие страсти тревожили смертных, глядевших на них.

Ифе подняла глаза, рвано выдыхая через приоткрытые губы. Картины увиденного в чёрном шатре проносились перед мысленным взором аментет. Сплетение тел, гортанные стоны, прикосновения… Чем больше девушка думала, тем больше сгорала в огне незнакомого желания.

Кейфл вышел навстречу аментет, неся в руках две плошки с ароматной похлёбкой. Ему едва удалось уберечь еду от падения, когда девушка врезалась в его грудь. Вопрос о том, куда делся Атсу, даже не пришёл Ифе в голову. Как и слова извинений за случайное столкновение. Она вообще не могла сделать ничего, кроме как выпалить:

– Я видела женщину. И мужчину. В чёрном шатре… Они… Я думаю, что это был танец! Но не совсем. То есть они двигались вместе…

Сбивчивые слова Ифе, её алеющие всеми цветами заката щёки и расширенные зрачки стали личным кинжалом принца. Он пронзил его грудь, лишая воли. «За что ты так со мной?» – разумеется, ни о каких грехах, ни о какой тьме в своей душе Кейфл не думал.

«Почему он молчит? О чём я спросила?!»

– Прости…

От тихого пристыженного голоса аментет принц вздрогнул.

«Я больше не могу», – понял он. Кейфл приблизился к Ифе, заглядывая в её широко распахнутые глаза.

– Расскажи мне, что ты видела.

– Всё?!

– Да. Я должен всё знать, чтобы правильно объяснить.

Он говорил так, словно собирался проводить урок. Более того, хекау обыденным жестом пригласил Ифе отойти прочь от шатров каравана – к пескам и пальмам. Как будто это была просто прогулка.

«Наверное, я увидела что-то сложное и ритуальное, – решила девушка. – А Кейфл пытается придумать, как объяснить это мне, непонятливой, простыми словами».

«Держи себя в руках. Держи себя в руках. Держи себя в руках!» – подобно формуле хека мысленно повторял принц.

Вблизи шатров Ифе так и не смогла произнести ни слова. Лишь когда они с Кейфлом оказались за пределами караванного лагеря, ей удалось прошептать:

– Они были нагими.

Принц слегка дрожащей рукой протянул Ифе плошку с похлёбкой.

– Поешь.

– Не сейчас…

– Пожалуйста.

«Позволь мне проявить заботу хотя бы в такой мелочи», – безмолвно просил он.

«Ты что-то говоришь мне взглядом, маа-херу Кейфл. Но я не понимаю…» – горя от стыда, думала девушка.

– Спасибо.

Она взяла из рук юноши еду и, сев прямо на песок, начала пить жиденькую похлёбку. Кейфл последовал её примеру. Он надеялся, что мгновение трапезы хоть немного успокоит его и придаст сдержанности. Стоило только этой мысли пронестись в голове принца, как Ифе отняла от губ плошку и довольно облизнулась кончиком языка.

«Во имя хека!» – закатил он глаза. Еда была забыта.

– Напомни последнее, что ты сказала.

– Спасибо?..

– Нет. Про шатёр, – с ухмылкой уточнил Кейфл. – Кажется, ты сказала, что те мужчина и женщина были… Одетыми?

– Н-нет.

– Что ещё ты видела?

Принц чуть сдвинулся на песке, оказываясь ближе к Ифе. Он действительно хотел быть сдержанным, хотел быть понимающим и мудрым. Но рядом с ней привычная чистота разума предавала его.

– На самом деле я, кажется, поняла. Это был ритуальный танец. Можешь не объяснять.

«Слишком поздно, Ифе», – думал он. Девушка видела в глазах принца решимость. Та тяжесть, тот жар, что охватили её тело у чёрного шатра, лишь возрастали в такой близости к Кейфлу.

– Они касались друг друга. И были очень близко, – тихо сказала она.

– Насколько близко?

Юноша преодолел оставшееся расстояние между ним и Ифе. Он – принц Города Столбов – встал на колени перед девушкой, сидевшей на песке.

– Что ты делаешь? – едва слышно спросила она.

– Объясняю.

Когда юноша провёл по щеке Ифе кончиком пальца, она задержала дыхание. Его движение было наполнено трепещущей нежностью.

– Они касались… так?

– Нет…

Она сказала правду. В чёрном шатре прикосновения тоже были полны нежности, но не такой. Она была ярче, сильнее, впивалась в кожу.

Ифе не выдержала, спрятав лицо в ладонях. Память снова подкинула ей прикосновения Карателя. А слова Кейфла разрушали границы дозволенного. Да и не было у неё этих границ. Аментет о них не помнила.