Грешные души

Девушка уже готова была ответить, но бог резко перебил её.

– Засыпай. Я не хочу, чтобы ты растворилась во времени.

«Правда?»

На этот вопрос Анубис уже не ответил, снова отвернувшись к носу ладьи.

И Ифе удалось погрузиться в сон на удивление быстро. Ища тепла, она инстинктивно прижалась к тому, кому доверяла. К Кейфлу. К счастью, принц не проснулся и не остался сознанием в водах, о которых предупреждал Анубис. Но даже во сне он задержал дыхание и перестал ворочаться, оберегая покой Ифе.

Каратель видел это. Как и Се. Но если грешный бог лишь скользнул по спящей паре безразличным взглядом, то Анубис ощутил раздражение.

«Хекау – тот, кто привёл праведную аментет к греху… И продолжает цепляться за неё», – думал бог. Конечно, он возлагал ответственность и на Ифе. Но именно Кейфл казался ему недостойным прощения.

Та-Кемет. Покои Тота

Исписав очередной папирус, Тот откинулся на стуле, задумчиво постукивая кончиком стилуса по губам.

– Что Сет нашёл в этой смертной? – голос сфинкса нарушил размышления бога.

– Не только он. Анубиса тоже тревожит общение с возродившейся аментет, – ответил Тот.

Сфинкс, на удивление мягко ступая каменными лапами по полу, подошёл к столу.

– Ты ведь их историю сейчас пишешь?

– Да.

– Расскажешь, чем закончится?

– Нет.

– Ну хоть одну из ниточек! Интересно же!

– Нет, – ухмыльнулся Тот.

Подобные разговоры с его верным стражем были частым явлением.

– Ну хоть что-то расскажи!

– Я могу ответить на твой вопрос.

– Что в девочке нашли боги?

Тот кивнул, пробегаясь взглядом по последним написанным строкам.

– За прожитую вечность Анубис никогда не общался со смертными достаточно долго и близко, чтобы хоть что-то о них понять.

Сфинкс удивлённо моргнул.

– Как так?

Трижды великий пожал плечами.

– Он неразрывно связан с Дуатом. С холодом смерти. Люди чувствуют это и страшатся, а Каратель чувствует их страх.

– Но ведь аментет тоже наверняка боится, разве нет?

– Конечно, – кивнул Тот. – И она, и хекау боятся вернуться в Дуат. Но они там уже были. И теперь их подсознание не верит в конечность смерти. Их не так страшит холод Анубиса, потому что частичка его сокрыта и в них.

– А Сет? Он ведь проводит среди смертных больше времени, чем среди богов. Откуда взялся интерес к аментет? Да и к смертному принцу.

– Не скажу.

Сфинкс разъярённо зарычал.

– Почему?!

– Ты всё узнаешь в свой срок, – загадочно улыбнулся Тот, разворачивая новый папирус.

Та-Кемет. Врата в Бат

Путешествие через воды времён прошло для смертных незаметно. Ифе просто разбудило солнце и резкое столкновение ладьи с причалом. Ещё не до конца проснувшись, она шагнула на берег, опираясь на руку Кейфла. И увидела врата в Бат.

– О боги, сколько людей… – протерев глаза, прошептала аментет.

От берега и до огромных двустворчатых ворот, исписанных яркими изображениями богини-кошки и пока ещё закрытых, тянулась многосотенная вереница людей.

– Я и забыл, как многим смертным не хватает веселья, – присвистнул Сет.

Если Анубис смотрел на очередь бесстрастно, а грешный бог задористо ухмылялся, то Кейфл и Атсу выглядели встревоженными.

– Нас тут могут найти люди отца.

– Запросто, – согласился с принцем вор.

– Не я один шёл по твою душу, хекау? – спросил Анубис так, словно пополнял список грехов Кейфла.

– Вы уж простите, но усложнять своё положение исповедью я не собираюсь, – резко ответил принц.

– За те недели, что мы, скажем так, ускорили, меджаи точно потеряли след, – рассудил Сет. – Они могли знать, куда вы отправитесь?

– Нет.

– Кейфл, ты как-то упоминал, что фараон может нанять другого хекау. Он сможет нас найти? – с тревогой спросила Ифе.

Принц ответил не сразу, прикидывая все варианты.

– Может. Но физически последние недели нас не было в этом мире. Это сильно усложнит любую поисковую хека.

– Осторожность в любом случае не повредит, – добавил Атсу.

В этот момент звенящие переливы тысяч систров раздались со стен Бата, заглушая даже гомон толпы. Ифе с любопытством взглянула на ворота, открывшиеся под звуки церемониальной музыки. Стены сепата, как и исполинские двери, пестрели яркими красками.

Толпа возликовала, смещаясь ближе к городу. Из вереницы людей тоже доносилось пение. Кто-то играл на флейте, иные вторили систрам другими музыкальными инструментами. Всё шествие казалось аментет необычным и притягательным.

– Даже на Полях Иалу такого не видела…

– Мало кто из Бата попадает туда, – ответил Ифе Анубис. – Ещё реже те, кто прибывает в сепат только на этот праздник.

– Почему?

Бог нахмурился, подбирая слова. Видимо, так и не найдя нужных, он просто произнёс:

– Грешники.

«Ответ, достойный Карателя», – подумала Ифе, не сдержав улыбки.

– Что ж, путь в Бат открыт. Предлагаю планировать наше маленькое ограбление уже в его стенах, – Сет приглашающим жестом указал на врата.

– Может, сначала всё же испытаем более цивилизованные методы? – нахмурился Кейфл. – Попробуем договориться, а не сразу грабить.

Атсу выразительно покашлял.

– Не подумай, это финик не в твои поля, – принц примирительно кивнул вору.

– Что и требовалось доказать. Вы собираетесь совершить грех воровства, – заключил Анубис.

– У тебя есть другие предложения, племянник?

– Я лишь наблюдаю. Не втягивайте меня в ваши дела.

– С Тотом же можно было встретиться. Можно попробовать поговорить и с Бастет. Или её наместником, – неуверенно предложила Ифе.

– У Бастет нет наместников. В её сепате правят жрицы, а сама богиня являет свой лик лишь в праздник, как сегодня, – сказал Кейфл.