Грезы любви

— Господи, молю Тебя, пусть Освальд останется жив!

— Мои люди сказали, что Освальд был жив, когда налетчики связали его и утащили, набросив мешок на голову, — сказал Гавестон, командующий кавалерией. У него были узенькие усики, невысокий лоб обрамляла челка. — Разбойники захватили три сундука с оружием, очевидно не зная, что в полмиле следом шла еще одна повозка с тем же грузом. Так что у нас кое-что осталось. Жаль только сэра Освальда — он лучший наш стрелок.

— Гавестон, немедленно прочеши лес и всю округу, — приказал Ричард. — Годфри, быстро пошли гонца к Киркингаму. Пусть он прямо спросит епископа, у него ли Освальд и какой нужен выкуп. Сэр Рандольф, как только прибудет какая-нибудь весть, немедленно оповестите меня. К тому времени, когда я вернусь, все должно быть выполнено.

Тэсс встревожилась.

— Граф, вы уезжаете? Когда вы вернетесь? — чуть слышно произнесла она.

Ричард почувствовал себя виноватым, ему жаль было оставлять молодую жену. Он сжал Тэсс руку и почувствовал всю ее любовь к нему. В ее взгляде читалась безграничная вера в его слова. При мысли о лоллардах ему стало не по себе. Ричард знал, что, если не выполнит просьбу жены, то сам окажется предателем в ее глазах. Поэтому нужно было срочно ехать к королю, чтобы обсудить возврат Мэрли-Вэйл мирным путем.

— Тэсс, я уеду примерно на недельку, у меня неотложные дела. Пора, наконец, восстановить справедливость и раз и навсегда решить вопрос с Мэрли-Вэйл.

Гордясь мужем, Тэсс улыбнулась.

— О милорд, а что же будет с Освальдом? — спросил Годфри. — Если начнется война с епископом, он пострадает первым.

— Если через две недели никто не потребует выкуп, Освальда можно считать мертвецом. Я не думаю, что епископ похитил моего лучшего стрелка, чтобы предотвратить войну. Он это сделал в целях собственной победы. Нападение с нашей стороны епископ будет только приветствовать. И если мы проиграем сражение, он смело потребует у короля мою голову.

— Ричард, а к кому ты собираешься ехать? — спросила Тэсс.

Граф повернулся к жене и нежно взял ее за руку.

— К королю, любовь моя. Мне надо встретиться с королем.

20

Время возмездия пришло, думал Ричард, седлая коня и проверяя ремни на прочность. Солнце золотило башни замка. Тишину столь раннего часа нарушали лишь крики петухов.

В это утро Ричард намеревался сделать важный шаг. Он собирался без предупреждения нагрянуть к Генриху и поставить старого друга перед выбором между добром и злом.

Когда все рыцари с оруженосцами были в сборе, Ричард взобрался в седло. Перкинс, как всегда, был рядом.

— С Богом! Отправляемся в поход, друзья! — звонко крикнул граф.

Ричард ехал легкой рысью к воротам замка и знал, что Тэсс уже ждет его там, чтобы попрощаться. Он уезжал, но сердце его оставалось с ней.

— Ричард! Плут ты этакий, постой! Подожди, пожалей, ради Бога, старого толстяка! — сквозь бряцание доспехов и топот копыт раздался крик сэра Джона.

Ричард хотел пренебречь призывами старого друга, но, вспомнив, сколько тому лет, — а сэру Джону было около семидесяти, — решил уважить старика. Он остановил коня и стал ждать, когда толстый рыцарь поравняется с ним.

— Ричард, ты же не уедешь без меня? — кричал на бегу сэр Джон, борясь с одышкой. В руке он держал факел, и его толстые щеки отливали пунцовым румянцем в его свете.

Только этого не хватало. Ричард недовольно взглянул на сэра Джона.

— Джон, ступай домой. Простудишься, нынешнее утро не обещает ничего хорошего.

— Нет, ни за что… Ты можешь назвать меня старым дураком, толстым развратником, как Хэл когда-то величал меня, но я не отступлюсь. О, ради всего святого…

Джон схватился за сердце, как трагический актер, но Ричард знал, что это была не игра, — боль действительно пронзила старику сердце. Когда сэр Джон наконец отдышался и смог поднять голову, его глаза были полны отчаяния и обиды.

— Тебе, молодому негоднику, не удастся так просто от меня отделаться. Ты же обещал взять меня с собой. Неужто ты отпихнешь меня, как паршивого пса? Меня, запросто распивавшего некогда эль с принцами и герцогами! Меня, заставлявшего краснеть молодых юнцов рассказами о ночных похождениях! Ты же сам говорил, что в следующий раз мы поедем к королю вместе и я смогу преподнести ему бочку эля из Истчипа.

— Джон, это было до твоей болезни.

— Какой болезни? Дай мне чарку эля и коня, и ты увидишь, что я здоров как бык!

— Король давно отвернулся от тебя, Джон. Он посадил тебя в тюрьму, а затем решил не обращать внимания на такую мелочь, как твой побег. Не испытывай его терпения, не дразни его, а то тебе же будет хуже.

Джон облизал пересохшие губы, немного помолчал в растерянности, затем вцепился Ричарду в ногу.

— Граф, мне недолго осталось жить на этом свете, скоро я стану добычей стервятников, и моя грешная душа пойдет к дьяволу на сковородку. Смилуйся надо мной, мне так нужно услышать доброе слово от Хэла. Неужто на этой земле не осталось ни чуточки милосердия?

Есть ли на этой земле милосердие? — подумал Ричард, невольно закрыв глаза. Вспомнив о Тэсс, он вдруг смягчился.

— Ну что ж, может и осталось. Ладно, поедешь с нами. Но тебя никто не будет ждать, старый пьяница. Поторопись, а то отстанешь. Я еду к королю вовсе не с дружеским визитом.

— О да, я обещаю, что не задержу вас. — Джон оглянулся, поискав глазами своего оруженосца. — Вот уже ведут моего коня. Он уже оседлан, и эль погружен. А если со мной случится что-нибудь неладное, я остановлюсь на первом же постоялом дворе, и вы продолжите путь без меня.

Ричарду было больно смотреть, как суетится старый бедняга. Ведь, если Генрих оттолкнет его во второй и последний раз, сердце Джона будет окончательно разбито. И все-таки в душе Ричарда теплилась надежда. Он решил предоставить старому рыцарю шанс снискать милость короля, ведь он так этого хотел.

— Садись в седло, Джон. Ты еще успеешь нас догнать, — сказал Ричард, направляясь к подъемному мосту.

— Вот Генрих удивится, когда увидит нас снова вместе! Эй, мальчик, эль хорошо закрыт, не прольется? — крикнул Джон своему пажу. Молчаливый юноша кивнул головой и, приложив немалые усилия, помог тяжеленному рыцарю взобраться в седло.

— Поехали, — скомандовал Ричард, пустив жеребца быстрой рысью. У моста он придержал коня и в небольшой толпе женщин отыскал глазами Тэсс.

Увидев, в какой она печали, Ричард невольно вспомнил ночь казни ее отца. Но сейчас в ее взгляде сквозила гордость, а на губах застыла чуть заметная улыбка.

— Милорд, — произнесла она. Ее нежные пальцы сжали его руку. — Да хранит тебя Господь.

— Тэсс, дорогая, — вымолвил Ричард.

Тэсс стояла с покрытой головой, как полагалось замужней женщине, сплетенные косы были уложены у висков. Теперешний облик Тэсс подчеркивал ее новый статус графини. Ричард никогда еще не встречал такой честной и душевной женщины в своем сословии. Ее полные любви глаза согревали ему душу. Тэсс стала смыслом всей его жизни. Наклонившись, Ричард крепко поцеловал ее.