Гробница Александра

Он повел Викторию в следующий зал и обратил внимание девушки на фрески из Боскореала, задержавшись у центрального фрагмента, изображавшего новобрачную, глядящую вдаль так, словно она видит там призрак.

— Это одна из моих любимых картин, — сказал он. — Разве вас не бросает в дрожь от того, как она смотрит? Будто видит что-то за пределами полотна. Удивительный эффект. Все эти живописные картины поступили из одного и того же места — из парадного вестибюля большой аристократической виллы неподалеку от Помпей. Возможно, они представляют собой копии какого-нибудь знаменитого греческого цикла. Если вы правы в том, что стены гробницы Александра украшали оригинальные эллинистические росписи, то, вероятно, сейчас мы видим Роксану, глядящую на нас из прошлого. И это совсем иной образ, если сравнивать его с бронзовой танцовщицей, гораздо более сумрачный и серьезный.

— Да, не таким хотела бы я запомнить день своей свадьбы, — согласилась Виктория. — Тем не менее вы правы: безусловно, перед нами женщина с хорошей головой на плечах. Интересно, над чем она размышляет: над будущим или над прошлым? Невозможно понять.

— На правой панели, — рассказывал Том, — мы видим женщину, которую принято считать прорицательницей; в щите она прозревает изображение молодого царя — это предсказание о рождении наследника. Эта живописная композиция дает понять, что зачатие августейшего наследника произошло в первую брачную ночь, которая последовала за торжествами, описанными здесь же. На самом деле Роксана и Александр зачали наследника лишь через несколько лет. Судя по дате рождения, их сын был зачат вскоре после смерти лучшего друга и компаньона Александра — Гефестиона. Это был самый трудный период в короткой жизни великого царя. Должно быть, тогда Роксана стала для него большим утешением. — Том задумался. — Александр умер неожиданно, всего несколько месяцев спустя, и мальчик, нареченный Александром Восьмым, родился уже после его смерти. Усыпальницу для Александра, разумеется, построили гораздо позже — из-за споров по поводу того, где он должен обрести последний покой. Когда гробница все же была сооружена, положение Роксаны и ее малолетнего сына, законного наследника трона, стало рискованным — и это еще мягко сказано. Если на этой картине изображен день царской свадьбы, то художник, писавший оригинал, возможно, пытался этим тревожным взглядом Роксаны передать ненадежность ее будущего.

Завершил экскурсию Том в зале позднеримского искусства. Указав на прекрасный мраморный бюст императора Каракаллы, он сказал:

— Скульптору удалось удивительно тонко передать не слишком приятный характер этого человека.

— Чтобы не сказать больше, — подхватила Виктория. — Но согласитесь, чувствуется, что личность была исключительно сильная и решительная.

— У нас есть еще и бронзовый его бюст. — Том перешел к соседней витрине. — Этот заказ был гораздо дороже, чем мраморная голова, но по качеству не идет с ней ни в какое сравнение. Работа куда более грубая, что подтверждает истину: дороговизна материала далеко не всегда является залогом прекрасного в искусстве. Как говорится, не всегда получаешь то, за что платишь. — Он улыбнулся. — Каракалла был одержим Александром Великим. Насколько известно, он был последним, кто посетил его усыпальницу. Если бы диктейская надпись, в которой утверждается, что гробница Александра перенесена в Пантеон Требонием Галлом, не была обнаружена… Первый, кто пришел бы мне в голову как человек, способный переместить ее, был бы именно Каракалла.

Том перешел к крупномасштабной бронзовой скульптуре римского императора, изображенного в героической наготе.

— Давайте закончим нашу маленькую экскурсию этой бронзовой статуей. Не лучший из наших экспонатов. Его у нас даже ласково-шутливо называют «булавочной головкой», — видите, у него непропорционально маленькая по сравнению с телом голова. Тем не менее скульптура, безусловно, представляет Требония Галла, императора, упомянутого в диктейской надписи как человека, перенесшего гробницу македонского царя из Александрии в римский Пантеон. Это одно из очень немногих его крупномасштабных изображений, дошедших до нас в относительно сохранном виде. Правда, тело значительно пострадало, поэтому поза воспроизведена неточно. Вероятно, изначально обнаженный император держал в поднятой руке копье. Оригинальная поза сознательно имитировала знаменитую статую Александра с копьем, выполненную придворным скульптором Лисиппом. Похоже, император желал внедрить в сознание римского народа сходство собственной персоны с Александром Великим. Эту статую откопали в Риме в начале девятнадцатого века. Возможно, в свое время она стояла в каком-нибудь городском общественном месте. Требоний не был великим полководцем, он правил всего два года и погиб от рук собственной армии. Статуя, видимо, относится к временам его правления, а еще вероятней — к тому моменту, когда он перенес останки Александра в Пантеон.

Том взглянул на Викторию и понял, что пора делать перерыв.

— Не пообедать ли нам, прежде чем отправимся к мистеру Уильямсу? — предложил он. — В нашей служебной столовой — прекрасная кухня, даже по римским меркам.

— Том, это было восхитительно. Большое вам спасибо, — ответила Виктория. — Ведите меня. Я действительно проголодалась.

33

После обеда они сели в такси и поехали в галерею Оскара Уильямса. Она была не из тех, куда мог зайти человек с улицы — располагалась в небольшом жилом здании между Парк- и Лексингтон-авеню, на 62-й улице, и представляла собой специально оборудованную квартиру. Оскару нравилось это здание, поскольку оно находилось в стороне от любопытных глаз и в то же время на полпути между аукционными домами Сотби и Кристи — очень подходящее местоположение, потому что его клиентами были коллекционеры, съезжавшиеся в Нью-Йорк именно на эти аукционы, проводившиеся каждый год в июне и декабре. Такси подкатило к парадному входу, из которого им навстречу вышел швейцар.

Когда они оказались в вестибюле, Том сказал ему:

— Мы к мистеру Оскару Уильямсу. Он ждет нас. Меня зовут Том Карр.

— Да, конечно, мистер Карр. Мистер Уильямс предупредил меня о вашем визите. Сейчас сообщу ему, что вы прибыли. — Позвонив наверх, швейцар сказал Тому: — Квартира 4В. Лифт — справа.

Том жестом пригласил Викторию следовать за ним, и они вошли в лифт, который ходил только на четвертый этаж. Когда кабина остановилась и дверь разъехалась, они увидели небольшое фойе с кленовым паркетным полом и богато украшенными лепниной стенами цвета вечнозеленой хвои. Между дверями, ведущими в две квартиры, на элегантном столике красного дерева стоял горшок с цветущей орхидеей, а над ним висело зеркало в античной золоченой раме. Том направился к двери с табличкой «4В», а Виктория задержалась у зеркала, оглядела себя и поправила прическу. Присоединившись к Тому, она заметила, что стоявшая у входа подставка для зонтов представляет собой бронзовую ногу высотой до колена, явно принадлежавшую какой-то римской статуе.

— Подлинная? — спросила Виктория Тома, как раз собиравшегося позвонить.

— Думаю, да.

— Что ж, у него есть чувство юмора, — улыбнулась девушка. — Мне нравится.

Том нажал кнопку.

Оскар сам открыл дверь.

— Добрый день. Добро пожаловать. — Выражение его лица вызывало сравнение с котом, только что съевшим канарейку. Он с трудом сдерживал волнение. Ему не терпелось узнать все, что можно было узнать от Тома Карра, однако он старался не выдать себя. Терпение, Оскар, мысленно призвал он себя, сохраняй спокойствие.

Поздоровавшись с Томом за руку, он сказал:

— Давненько не видел я вас в моей маленькой галерее, — и жестом пригласил гостей войти.

— Да, уже несколько лет. Спасибо за приглашение.

— А кто, позвольте поинтересоваться, ваша прелестная подруга? — Оскар повернулся к Виктории. — Меня зовут Оскар Уильямс, — представился он. — Счастлив познакомиться. — Он взял ее руку и слегка прикоснулся к ней губами. Виктории хотелось увернуться от его куртуазности, но она боялась показаться невежливой.

— Это Виктория Прайс, — ответил Том. — Она приехала в Нью-Йорк на несколько дней, ко мне в гости.

— И откуда же вы приехали, мисс Прайс? — поинтересовался Оскар, ведя гостей в глубь квартиры.

— Из Рима. Я художница, — ответила Виктория, оглядываясь по сторонам.

— Я много лет прожил в Риме, правда, это было давно, но и теперь иногда езжу туда по делам. Прошу вас, входите и устраивайтесь.

Оскар привел Тома с Викторией в гостиную и усадил на большой мягкий диван. На столике перед диваном был выложен набор — судя по всему, случайный — разных предметов. Видимо, они были предназначены для того, чтобы разжечь аппетит клиентов. Оскар никогда не знал, что заинтересует его посетителей, поэтому для начала всегда предлагал широкий выбор, а уж исходя из их реакции, решал, что принести потом. Вот и сейчас он намеревался как можно дольше не показывать кольцо Александра, ради которого, собственно, и пришел Карр. Оскар прекрасно понимал, что россказни, будто это кольцо принадлежало Александру Великому, — грубое мошенничество и что Карр поймет это при первом же взгляде на него, поэтому хотел успеть до того выдоить из гостя все возможное.

Том сразу же сосредоточился на выложенных предметах. Там была покрытая прелестной серо-зеленой патиной бронзовая греческая застежка-фибула с геометрическим рисунком в виде концентрических спиралей. Булавка на задней поверхности все еще оставалась острой и была надежно закреплена. Еще там стоял каменный идол эпохи неолита, терракотовая фигурка Пана, сидящего на камне с флейтой в руках, китайская нефритовая безделушка, египетская деревянная статуэтка мужчины в полный рост, на которой сохранились следы краски, и небольшая конусообразная стеклянная амфора на современной подставке. Но среди всех этих вещей Тома поразила серебряная чаша, килик века пятого, а то и более раннего, до новой эры, с выполненной золотой сканью сценкой, изображенной на широком дне.

— Лающая Сцилла, — сказал он, беря в руки чашу и пристально разглядывая ее. В центре тондо была изображена Сцилла — чудовище из Гомеровой «Одиссеи», — зловеще известная тем, что нападала на проходившие мимо корабли и утаскивала с них матросов. В руках Сцилла держала руль, словно только что вырвала его из корпуса корабля. Работа была исключительно тонкая. Виктория тоже с изумлением разглядывала килик из-за плеча Тома.

— Это Сцилла? Какой странный образ: до пояса — прекрасная женщина, а ниже — собачьи головы и змееподобные чудовища, приросшие к бедрам.