Гробница Александра

— Потрясающе! — крикнула она Яннису и побежала по воде вдоль берега. Футов через двадцать пять дорогу ей преградило нагромождение валунов, она перебралась через них и очутилась в еще более укромном уголке пляжа. Сбросив платье, а потом и белье прямо на песок, она с восторженным криком бросилась в воду и, когда оказалась на достаточной глубине, нырнула. Температура была бодрящей, вынырнув, Клер смахнула воду с лица и заработала ногами и руками, чтобы оставаться на плаву.

— Вокруг меня вода светится! Как волшебная пыль! — крикнула она.

Яннис уже стоял на берегу напротив нее; расстелив на песке одеяло, он начал раздеваться.

— Это она фосфоресцирует, — ответил он. — Чудо, правда?

Теперь он был полностью обнажен, и Клер еще раз подивилась тому, как уверенно он держался… и как был красив. Она почувствовала нарастающее возбуждение.

С громким воплем забежав в воду, он нырнул, через несколько секунд вынырнул в нескольких футах от нее и поплыл прямо к ней. Они поцеловались. На губах ощущался вкус соленой воды, а тела были окружены сверкающими ореолами. Мягко оттолкнувшись от Янниса, Клер легла на спину, глядя в небо.

— Эти звезды великолепны, — сказала она. — Ляг на спину, посмотри, это же чудо!

Лежа на воде, она не видела ничего, кроме тысяч звезд, сгущавшихся прямо над ее головой в ленту Млечного Пути, напоминавшую крупный мазок, прочертивший холст, покрытый алмазной крошкой.

— Боюсь, для меня будет холодновато, — смущенно улыбнулся Яннис. — Знаешь, если внимательно всматриваться в небо, обязательно увидишь падающую звезду. Дикта всегда была священным местом Зевса, и ей достается больше, чем кому бы то ни было, падающих звезд и гроз. Они дальние отголоски древней мощи бога-громовержца.

Клер начала напряженно вглядываться в небо, и действительно минуту спустя огненный шарик прочертил его. Она вскрикнула от восторга.

— Ты прав. Я только что видела ее! Это потрясающе! — с восхищением выдохнула девушка.

— Не забудь загадать желание. Давай немного посидим на пляже, — предложил Яннис и поплыл к берегу. — Я хочу тебе кое-что показать, а это может произойти в любой момент.

— Хорошо. — Клер поплыла за ним. На берегу она схватила полотенце и обернулась им. Они уселись на одеяле, расстеленном Яннисом, и он обнял ее за плечи.

— Так что за шоу ты мне приготовил? — спросила Клер.

Она повернулась и стала смотреть туда, куда он указывал, но горизонт тонул в кромешной тьме, и она ничего не видела. Однако несколько минут спустя вдруг его обозначила узенькая полоска света. Лунное сияние заскользило по поверхности моря и вмиг ударило Клер в лицо — она была потрясена. Тепла, какое исходило бы от солнечных лучей, не ощущалось, и само свечение было совершенно особенным. Свет постепенно восходил полукругом, озаряя волны Адриатического моря, которые, в свою очередь, отражали его бесконечными каскадами световых волн, сливавшихся в непрерывно движущееся сияние бесплотного серебра. В первый момент показалось, будто прилив мощно вздымается, отвечая на чары Селены, богини Луны; волнообразное лунное сияние производило почти гипнотический эффект. Это было самое захватывающее зрелище в жизни Клер. По мере того как серебряный шар все больше открывался взору, продолжая подниматься в небо, она все больше изумлялась тому, каким огромным был лунный диск. Панорама вокруг становилась светлее с каждой минутой, и вот уже вся поверхность бухты стала видна до самого горизонта. Вскоре Луна достигла своей высшей точки на небе, и море успокоилось, но магическое свечение земной спутницы по-прежнему приковывало взор девушки.

Повернувшись к Яннису, она спросила:

— Если бы ты мог накинуть лассо на Луну, ты бы взобрался на нее сам или снял бы с неба?

— Ты принимаешь меня за американского ковбоя? В нашей стране лассо не в обиходе, — улыбнулся Яннис.

— Ну ты же понимаешь, что я имею в виду. — Она теснее прижалась к нему, и в этот момент неожиданно заметила моторку, направлявшуюся через бухту к берегу. Пока она была еще довольно далеко.

— Яннис, ты видишь моторку?

— Да, вижу, уже довольно давно, она с большой яхты, которая стоит на якоре по другую сторону бухты.

— Как ты думаешь, а они могут нас видеть? — Клер вдруг осознала, что она голая. — Что они могут делать здесь посреди ночи?

— Нет, им нас не видно, мы в надежном укрытии, — ответил Яннис. — Просто ближайший пляж за этими камнями — одно из лучших мест для причаливания на нашей стороне бухты. Скорее всего они плывут сюда, чтобы высадиться, а не просто вышли в море полюбоваться восходом Луны.

И впрямь, лодка определенно направлялась к ближайшему берегу.

— Ты знаешь, кому принадлежит эта яхта? — поинтересовалась Клер.

— Она вошла в бухту сегодня утром. Капитан зарегистрировал ее в портовой администрации. Начальник порта — мой друг. Конечно, вся деревня видела, как она встала на якорь. О ней сегодня целый день только и разговоров. Очень красивое судно, здесь такие редко увидишь. Любой скажет тебе, что течения у берегов этой части острова весьма коварны. Мой друг сказал, что яхта приписана к порту на Мальте, но ее владелец — американец. Кажется, он путешествует с семьей по Средиземноморью, — сообщил Яннис.

— Давай не будем привлекать их внимания — просто посидим тихонько и посмотрим, что они станут делать, — предложила Клер, поудобней устраиваясь под боком у Янниса.

С той выгодной позиции, которую они занимали, поверх нагромождения камней, отделявших их от основного пляжа, отлично просматривался весь ближайший берег. Когда лодка приблизилась, стало видно, что на ее борту находятся несколько мужчин. Один сидел на носу и держал в вытянутой руке фонарь. Он указывал курс тому, который правил рулем, — дородному матросу с землистым лицом, который становился виден всякий раз, когда впередсмотрящий с фонарем оборачивался назад, чтобы переговорить с остальными. В середине сидел мужчина постарше, одетый наподобие английского джентльмена на воскресной прогулке в твидовый пиджак и габардиновые слаксы. У него была ослепительно белая шевелюра, и он курил сигарету. Рядом с ним на центральной скамье молча, скрестив руки на широкой груди, сидел еще один дюжий мужчина.

— Не сказала бы, что это сильно напоминает семейную прогулку, — шепнула Яннису Клер.

— Ты права, выглядит странновато, — согласился тот. — Интересно, что им здесь нужно?

Когда моторка приблизилась к суше, рулевой заглушил двигатель, поднял винт, и лодка задрейфовала к берегу. Как только ее нос коснулся дна, человек с фонарем спрыгнул в воду и вытащил судно на сушу. Один из здоровяков соскочил на землю с якорем в руках и закрепил его в песке подальше от кромки воды. Только тогда человек в твидовом пиджаке сошел на берег, размял ноги и закурил новую сигарету, пока остальные выгружали из лодки две объемистые сумки и кое-какое землекопное снаряжение — киркомотыгу и лопату.

— Куда это они собрались посреди ночи со всем этим хозяйством? — задумчиво произнесла Клер.

— Похоже — на раскоп, — предположил Яннис, глядя, как мужчины пересекают поле.

Оскар Уильямс был не тем человеком, которого позволительно недооценивать. В другие времена он мог бы стать капитаном пиратского корабля. Он обладал острым чутьем и немалым обаянием, за которым, однако, таилась темная сторона его сумасбродной натуры, всегда готовая вырваться наружу даже теперь, в уже немолодые годы. Чтобы добиться успеха в бизнесе, нужно уметь рисковать, принимать моментальные решения и доверять своей интуиции. В каком-то смысле это джентльменская профессия, а Оскар прежде всего почитал себя джентльменом. В детстве ему дали хорошее образование. Он окончил экстерном школу, где изучал античные языки и литературу, потом получил степень бакалавра в Гарвардском университете. У семьи были деньги, что позволило ему продолжить классическое образование в магистратуре. Он даже поступил в аспирантуру Принстонского университета, но во время престижной стажировки в Американской академии в Риме осознал, что традиционный академический путь не для него. Изучая древние языки, он овладел знанием античной истории, однако Рим пробудил в нем любовь к древним памятникам и артефактам, которая переросла в страсть. В Риме произведения античного искусства окружали его повсюду, они были чем-то, что можно увидеть и потрогать, а не тем, о чем можно только прочесть в книгах, окопавшись в недрах библиотеки Американской академии.