Громкий шепот

– Да, ты прав, – отвечаю я, медленно приходя в себя.

– У меня полная семья. Есть брат. – Его челюсть на мгновение напрягается. – Он засранец, но в целом с ним можно справиться. Несмотря на то, что родители неактивно участвовали в моей жизни, нам удалось сохранить… – Макс сводит брови, задумываясь, – нейтральные отношения.

Интересно, такие же нейтральные, как у меня? В которых они понятия не имеют, с чем он сталкивается?

– Они знают о нашей ситуации? – спрашиваю я, развернувшись вполоборота.

Макс стреляет глазами в мою сторону.

– Долго будешь подбирать синонимы к «нашей ситуации»?

– Ладно. – Я раздраженно хлопаю руками по бедрам. – О нашем браке и сериале, – изображаю пальцами кавычки, – «Мыслить как преступник».

– Пока нет, но не думаю, что это их сильно волнует. Это моя жизнь, и я сам выбираю людей рядом с собой, – уверенно отвечает он.

Я киваю, обдумывая его слова. Макс в каком-то смысле прав – родителей не должно волновать то, что мы делаем с собственной жизнью. Но почему же мне так хотелось, чтобы в какой-то момент мама с папой приехали, упаковали все мои вещи и сказали, что я сделала неверный выбор? Стали теми людьми, кто заметил бы, что я ступаю на неверный путь. Возможно, таким образом я пытаюсь снять с себя ответственность за совершенную ошибку, говоря, что меня вовремя не предупредили. Трудно принять тот факт, что ты сам прыгнул в жерло вулкана, а теперь плачешь, что обгорел.

Сейчас мне придется дать показания против человека, с которым я добровольно жила четыре года. Я замечаю, что начинаю нервно царапать ногтями мягкую кожу юбки, оставляя на ней незаметные полосы. Чувствую биение пульса прямо под родимым пятном на шее. Руки становятся на несколько градусов холоднее. У меня уже был опыт взаимодействия с полицией по данному вопросу, но его нельзя назвать удачным.

– Не переживай. – Макс тянет свою ладонь к моей, но обрывает себя на половине пути. – Я буду рядом.

Все еще не понимаю, как ему удается так хорошо считывать мои эмоции, но на данный момент во мне нет желания язвить и кричать, что я не переживаю. Почему-то рядом с ним мне не стыдно на секунду показать свою слабость. А возможно, я просто, черт возьми, устала.

Наш дальнейший путь проходит в тишине. Вернее, я молчу, пока Макс беспрестанно отвечает на тысячу звонков и решает проблемы, наверное, всего человечества. Боже, он единственный адвокат на планете? Ему даже позвонили, чтобы спросить, как засудить ветеринара, который неправильно стерилизовал какую-то там кошку. Макс со спокойствием удава помогает каждому, оставаясь искренне вовлеченным в проблему.

Ранее я удивлялась, почему он решил прийти мне на помощь – сейчас же все становится яснее. Ему важно быть нужным.

Так же, как и мне.

Припарковавшись, Макс обходит машину и открывает мне дверь, пока я стараюсь взять в себя в руки и надеть свою непробиваемую маску. Я уверенная в себе женщина с красными губами и красивыми ногами. На каблуках. Я справлюсь.

Макс протягивает руку и помогает мне выйти из машины, как истинный джентльмен, которому не хватает только поклона. Он прослеживает взглядом всю длину моих ног от бедер до кончиков пальцев, выглядывающих из блестящих босоножек, за которые я бы продала душу. Пометка для себя: нужно не забыть поблагодарить Аннабель.

– Забыл сказать. – Макс слегка притягивает меня к себе, пока мы держимся за руки. – Ты прекрасно выглядишь. Идеальный наряд для того, чтобы посадить этого ублюдка, – произносит он на тон тише мне в макушку.

– Для начала его нужно найти, – отвечаю я и огибаю Макса, направляясь уверенной походкой в логово осуждающих сук. Или, как говорят в простонародье, – в здание правоохранительных органов.

Мы проходим в кабинет. Макс следует за мной, как ангел-хранитель, на должность которого он сам себя и назначил. Нас приветствуют два офицера полиции и детектив Лоранс Милн, которая занимается моим делом. Едко ухмыляясь, она сразу обводит меня взглядом.

Это будет долгая дача показаний.

– Миссис Гилберт, вы расскажете нам о том неудачном дне? – спрашивает она, когда я занимаю место напротив.

Неудачном дне.

– Я помню не так много, но…

– Значит, вы не можете сказать точно, что это был именно ваш муж? – перебивает детектив Милн, постукивая ручкой.

Макс напрягается и выпрямляет спину, сидя на соседнем кресле. Я встречаюсь с ней непробиваемым взглядом. По крайней мере, надеюсь, что непробиваемым.

– С уверенностью могу сказать, что это был Алекс. Мы находились на втором этаже нашего дома, когда я сказала, что собираюсь на встречу со своей подругой Аннабель. Он в грубой форме запретил мне выходить из дома, пока я не удовлетворю все его потребности. – Я сужаю глаза. – Стоит уточнить, какие именно потребности я должна была удовлетворить против своего желания?

– Будьте так добры. – Она непринужденно откидывается на спинку кресла. – Нам нужна полная картина.

Я втягиваю через нос, наверное, весь воздух в помещении.

– Алекс принадлежит к тому типу людей, которые для начала претендуют на вашу сторону кровати, когда вокруг достаточно места. Потому что он так хочет. Вы ему это позволяете. А после того, как он раз за разом вытеснял вас не только с кровати, но и прогонял ваше собственное «я» за пределы разума, он занимается с вами анальным сексом против вашей же воли. Опять же, потому что он так хочет. – Я до крови впиваюсь ногтями в ладони. – Это был тот, как вы выразились, неудачный день, когда я не позволила ему это сделать.

Стыд омывает меня, как вода из душа. Я даже не хочу смотреть на Макса, чтобы не видеть его реакцию. Мне хочется провалиться сквозь землю и исчезнуть.

Скорее всего, сейчас мне скажут, что мы были в браке и это нормально.

– Но в какой-то степени это ваш супружеский долг, не так ли? – подтверждает детектив мои догадки, приподнимая бровь и устремляя взгляд к моим ногам и короткой юбке. – Являлось ли это провокацией с вашей стороны?

Гнев начинает бурлить у меня под кожей, но совершенно не согревает конечности.

Что ты, дамочка с ручкой, о себе возомнила?

– Стоп, – рычит Макс. – Вы не…

Я обрываю его взмахом руки и поднимаюсь с кресла. Опираясь на стол ледяными дрожащими ладонями, приближаюсь к сидящей напротив женщине. Женщине, мать вашу! Такой же, как и я.

– Знаете, я думала, что в первый раз мне просто не повезло, – начинаю я спокойным голосом, хотя каждая клеточка тела желает вырвать ей волосы. – Однажды мне уже доводилось обращаться в полицию. Я пришла туда в порванном свитере, грязных джинсах и с разодранным лицом. Набралась смелости, чтобы наконец-то обратиться за помощью. Но там сидела девушка чуть младше и стройнее вас, уж не обижайтесь. Ведь, как вы сказали, нам нужна полная картина. – Я щелкаю языком. – Она приняла меня за какую-то неряшливую грязную особу, которая решила очернить честного человека. Сделала выводы по моему внешнему виду и эмоциональному состоянию, насмехаясь и не понимая, отчего я раньше не обращалась в полицию. Ведь меня бьют и насилуют. Как эмоционально, так и физически. Ее не волновало то, что меня не так давно протащили по всему заднему двору дома, что моя психика ходит по лезвию ножа. Ее волновало лишь то, что я не соответствую ее моральному компасу.