Громкий шепот

Шум дороги успокаивает мои разбушевавшиеся гормоны, и дыхание наконец-то выравнивается.

– Где вы с Алексом обычно проводили время? – интересуюсь я, переключая дворники автомобиля на более активный режим работы.

– Почему ты спрашиваешь?

– Если он ищет тебя, то определенно будет наблюдать за вашим местом. И его определенно сведет с ума то, что ты появилась там с кем-то другим. – Я опираюсь локтем на дверь и потираю подбородок. – Нам нужно его спровоцировать. Не так ли?

Валери задумывается и чуть оседает на своем месте. Алекс влияет на нее намного сильнее, чем она показывает. Это логично, но мне каждый раз хочется встряхнуть ее и сказать, что рядом со мной не обязательно быть крепкой, как скала.

– Мы можем просто съездить в любое другое место? – Она, как обычно, начинает проводить ладонями по бедрам. Я давно заметил у нее эту привычку. – Знаю, что прошло уже больше двух месяцев и все еще нет ни одной зацепки, но…

Я не прерываю и даю ей возможность наконец-то признаться в своих слабостях.

– Но я не готова, – почти беззвучно произносит Валери и просовывает ладони под бедра, прижимая их своим весом.

Это я тоже наблюдаю не в первый раз. Так она скрывает дрожь.

– Я не боюсь его, – тут же вздернув подбородок, резко добавляет она. – В какой-то момент он все равно узнает о нас, но сегодня я хочу провести время не со своим фальшивым мужем, а с повзрослевшей версией мальчика, с которым познакомилась в семь лет. Можно?

Я не ожидал такого ответа. Мне казалось, тот факт, что мы оказались не просто незнакомцами, не имел для нее особого значения.

– Ты можешь проводить с этой версией меня каждый свой день. Мы живем в одном доме. Там не обязательно притворяться, – бросаю на нее быстрый взгляд.

– Я знаю, – тяжело вздыхает Валери. – Просто мне кажется, что меня слишком много. Понимаешь?

Не понимаю, но даю высказаться, потому что искренний диалог с ней – слишком редкое явление.

– Ты, грубо говоря, пожертвовал своим обычным укладом жизни. Но ради чего? Мои собственные родители не могли отвлечься от своих дел, а ты отдаешь мне себя целиком, хотя мы почти чужие люди. Меня это восхищает. – Валери поворачивает голову, и я чувствую, как ее взгляд пробегает по каждой черте моего лица. – Но я не понимаю, почему ты выбрал меня.

– Потому что я люблю осень. – Я не заметил, как выбрал маршрут, запрограммированный в мозге с детства, и привез нас в место, где мы так и не встретились вновь. – Многие выбирают лето, потому что оно ласкает нас, как лучшая любовница. Весну, потому что она зарождает ощущение чего-то нового, заставляя отпустить груз прошлого и начать с чистого листа. Зиму, потому что, несмотря на крепкие морозы, нас окутывает волшебство и что-то такое неосязаемое, к чему мы так и не можем прикоснуться. А я выбираю осень, потому что мало кто выбирает ее из-за вредного характера, буйных ветров и проливных дождей.

Я останавливаюсь перед вывеской в парк нашего детства.

– Природа сбрасывает с себя всю шелуху, оголяется, открывается, чтобы показать свои шрамы. Она освобождается от ненужной дряни. Я люблю осень за то, что в ней множество ярких красок, согревающих, как камин, но также в ней есть холод, от которого ты все равно не можешь отдернуть руки. – Я беру ледяную ладонь Валери, переплетая наши пальцы, пока она смотрит на меня влажными от слез глазами. И это первый намек на слезы не во сне и не от страха. – Я выбрал тебя и буду выбирать тебя, потому что готов вечно жить с осенью за окном.

Валери не разрывает нашего прикосновения, позволяя моему теплу наполнять ее.

– Слышишь дождь? Он будто всегда пытается сказать нам что-то важное, но мы не можем его расслышать. Это похоже на громкий шепот. А им мы произносим самые важные вещи, в которых боимся признаться. Кажется, я тоже всегда буду выбирать тебя, Макс, – громким шепотом произносит Валери.

Глава 16 Валери

Дождь постепенно превращается в легкую морось, и мы покидаем машину после разговора, заставившего сердце увеличиться до размеров воздушного шара. Мне кажется, я до сих пор не могу выпустить весь воздух из легких.

Как и при первой нашей встрече, Макс с ловкостью и без лишней драмы выворачивает душу наизнанку. Можно подумать, что у него есть какая-то непрерывная связь с ее молекулами. Я не сильна в химии, да и в целом не сильна в чем-либо, кроме дерьмового характера, но знаю, что это нельзя потрогать или увидеть. Лишь почувствовать, как происходит реакция горения. Как тает и потрескивает ледник где-то глубоко внутри меня.

Мы проходим мимо аттракционов, разных сувенирных киосков и фудтраков. Останавливаемся около одного из них, чтобы угомонить наконец кофеиновую нервозность Макса.

С годами парк расширился и стал идеально совмещать в себе природу, историю и технологии. Раньше аттракционы располагались как-то сами по себе и выглядели устрашающе. Сейчас же они все еще похожи на смертельно опасные ловушки, но различные цветные декорации, музыкальное сопровождение и разнообразие ландшафта придают им больше шарма. Небольшие двухэтажные автобусы красного цвета неспешно следуют по дорожкам парка, сопровождая детей на экскурсию. Появилась карусель в виде милых белых чашек со сколотыми уголками, плавно вращающихся вокруг чайника из «Красавицы и Чудовища». Я бы даже сейчас прокатилась на них.

Макс подходит ко мне со спины и протягивает кофе. Я делаю быстрый глоток, желая скорее распробовать вкус. Он наблюдает за моей нетерпеливостью с легкой улыбкой и прищуренным взглядом.

– Чувствую тут яблочный пирог… – Я задумчиво постукиваю указательным пальцем по подбородку, поднимая взгляд. – Раф с яблочным пирогом?

Улыбка Макса становится шире, и мне кажется, словно мелкий дождь вовсе прекращается.

– А здесь? – Он протягивает мне свой стакан.

Макс неотрывно наблюдает за тем, как я делаю глоток, оставляя на белой крышке легкий след от красной помады. Он забирает у меня стакан и припадает ртом к тому же месту, пробуя напиток на вкус. Возможно, и не только его. Этот абсолютно невинный жест выглядит неразумно соблазнительным: он призывает меня потереть друг об друга колени, чтобы унять мурашки.

У меня сегодня овуляция? Потому что какого черта?

– У тебя латте с фундуком, – говорю я, уверенная в своем ответе.

Макс удивленно усмехается.

– Может, тебе стоит стать кофейным сомелье?

– Тогда тебе нужно научиться пользоваться кофемашиной, ведь кто-то должен делать мне напитки. – Я игриво хлопаю ресницами.

– Ты видела эту штуку? – возмущается он. – Звуки, которые она издает, могли бы разбудить мертвых!

Я вздыхаю, легко разворачиваюсь на каблуках, как если бы мы были в рекламе обуви, и направляюсь к этим милым танцующим чашкам.