Громкий шепот

– Слишком много драматизма, Макс. Уверена, если ты смог выучить, какие статуты [8] конституции применяются во всей Великобритании, а какие – только на территории Англии и Уэльса, то справишься и с инструкцией к этой штуке.

Макс догоняет меня мелкой пробежкой и выравнивает свой шаг с моим.

– Ты слишком быстро ходишь на каблуках, – ворчит он, как Грейс, когда я отказываюсь от ее очередной выпечки.

Узнай мама, сколько лишних сантиметров отложилось у меня в области бедер за время проживания в этом доме, она бы точно поседела.

8

Статуты: в англосаксонской системе права – законодательный акт особой важности.

– Я слишком давно использую высокие шпильки, чтобы убегать от проблем.

Нескрываемое изумление появляется на наших лицах одновременно, как только эти слова слетают с моих губ. Я действительно только что сказала это с такой легкостью?

Нет, безусловно, красивая обувь и красная помада являются не только прикрытием. Я люблю быть красивой и яркой. Какой-нибудь психолог сказал бы, что это лишь ложный способ придать себе уверенности, но мне плевать.

– Я хочу прокатиться в этих чашках, – киваю на аттракцион, и Макс начинает смеяться.

– Ты решила засунуть меня в танцующую чашку? Чтобы я наверняка проникся идеей снабжать тебя кофе?

Я пристально смотрю на него, и смех постепенно стихает. Видно, что ему становится некомфортно.

– Что это? Почему я ощущаю себя так…

– Неловко? – Я приближаюсь к нему, не прерывая зрительного контакта. – Взволнованно? – шепчу около его шеи. – Совестно?

Он сглатывает, медленно кивая.

– Это мой холодный взгляд, – с притворной угрозой произношу я, пытаясь сдержать смех из-за выражения его лица. – Давай, Макс, пошли в чашки. – Я беззвучно смеюсь и чуть ли не вприпрыжку подбегаю ко входу на аттракцион.

Впервые за долгое время я ощущаю легкость и возвращение чувствительности после долгого обморожения.

– Валери, тут написано, что он для детей семи лет. Нас не пустят, – находит отговорку Макс, вставая позади меня.

В очереди действительно стоят дети ростом мне до талии. Кто-то со сладкой ватой, кто-то с любимой игрушкой. Но больше всего так загипнотизированно смотреть на них меня заставляет то, что они вместе с родителями. Те держат их за руки и говорят, что они рядом, хотя аттракцион совсем не страшный.

– Представь, что нам семь лет. – Я поворачиваюсь к Максу и запрокидываю голову, чтобы поймать его взгляд. Его зрачки расширяются, превращаясь в затягивающую меня черную бездну. Снова и снова. – Как и в тот раз, друг у друга есть только мы. Ты же не хочешь сказать, что тебя пугают эти милые чашки? – тихо произношу я.

Макс облизывает губу, хватает меня за руку и тянет к кассе.

– Напомни, кто в прошлый раз дрожал от страха при виде милой небольшой горки?

– Я не дрожала! И ты вообще слышал, какие устрашающие скрипящие звуки она издавала? – возражаю я, пока он покупает билеты.

Кассир смотрит на нас с подозрением, словно мы подростки, покупающие алкоголь. Хочется предъявить ей паспорт.

– Прямо как кофемашина у нас дома! – восклицает Макс.

Щеки начинают болеть от улыбки. У нас дома.

– Ты такая королева драмы, Макс. – Я морщу нос.

Мы проходим на аттракцион и садимся в самую дальнюю чашку. Выглядим абсолютно нелепо, но мне давно не было так весело. Макс не перестает ворчать по поводу мокрых сидений и того, что у нас останутся огромные следы на задницах.

Чашки начинают движение под музыку из «Красавицы и Чудовища», и мы синхронно поворачиваемся друг к другу. Наши бедра соприкасаются, дыхание смешивается, волосы развеваются. И я опять чувствую тот самый кувырок в животе, который впервые испытала в семь лет. Теперь мне известно, что он точно был вызван не американской горкой.

Чашки двигаются то быстрее, то медленнее, подстраиваясь под мелодию. А я слепо следую за притяжением, витающим в воздухе. Мурашки начинают рассыпаться по позвоночнику, когда с каждым кругом, огибающим этот очаровательный чайник, расстояние между нами становится все меньше и меньше. Осознаю, что именно я наклоняюсь к Максу, пока он не совершает ни единого движения. Лицо уже в паре сантиметров от его. Так близко, что я могла бы увидеть, как его глаза становятся горячим шоколадом.

Но… ничего не происходит. Макс лишь сжимает с раздражением поручень. Я и так ощущаю себя грязной из-за того, что поддалась этому отвратительному влечению (хотя мне нечего стыдиться), да еще и начинаю чувствовать себя глупой.

Выбирайся из этого дерьма, Валери. Сморозь какой-нибудь бред, ты же это умеешь.

– Макс, – начинаю я шепотом около его уха. Он наконец-то наклоняется чуть ближе. – Ты уже чувствуешь, как промок твой зад?

Он сжимает губы, пытаясь сдержать рвущийся наружу смех. Моя грудь тоже вибрирует от хохота.

– Да, Валери. Я чувствую, как промок мой зад. И твой, возможно, тоже. – Он скользит зубами по своей нижней губе.

Я отстраняюсь и непринужденно закидываю ногу на ногу. Аттракцион продолжает совершать круги, а ветер – обдавать нас свежестью и ароматом озона.

Неожиданно Макс тянется к карману куртки и достает оттуда коробочку голубого цвета.

– Я так и не надел тебе на палец фальшивое кольцо в знак нашего фальшивого брака. – Он берет мою руку и пробегает пальцами по костяшкам. – Это важно для нашего плана.

Я несколько раз сглатываю, но мне так и не удается побороть ком и сухость в горле. Почему это фальшивое кольцо вызывает во мне больше эмоций, чем то настоящее, что было оставлено мной в больничной тумбочке?

Полный абсурд.

Макс одной рукой нажимает на маленькую кнопку ювелирной коробочки, и камень с сиянием солнца освещает и ослепляет, наверное, весь парк. Холодный металл скользит по безымянному пальцу. И казалось бы, мне уже доводилось проходить через это. Но здесь, прямо сейчас, сердце бьется не так, как четыре года назад, когда я выходила замуж за человека, которого любила. Возможно, именно та любовь была фальшивой и для выполнения моего собственного плана?

Макс не перестает всматриваться в каждую эмоцию, отражающуюся на моем лице. Я уже не понимаю, с какой скоростью вращается чашка, не осознаю, как беру из коробочки второе кольцо и надеваю на безымянный палец фальшивого мужа.

– Считается ли это вторым желанием?

– Нет. – Макс всматривается в кольцо на своей руке, хмуря брови.

Мне хочется обладать таким же даром чтения эмоции, чтобы понять, влияет ли это на него таким же необъяснимым образом, как на меня.

– Это была эгоистичная просьба маленького мальчика. Я не хочу заставлять кого-то выбирать меня только из-за того, что он проиграл мне желание. Есть большая разница между требованием «Выходи за меня замуж» и вопросом «Станешь ли ты моей женой?».