Громкий шепот

С момента, как мы получили то зловещее сообщение, меня не покидает чувство вины. Я была обязана понять, что Алекс находится прямо у нас под носом. Теперь же неизвестно, для чего он подкинул кольцо и чего добивается. Следствие, а затем и Макс с Риком ночи напролет просматривали записи со всех камер видеонаблюдения. Ничего, абсолютно ни одной зацепки. Как будто Алекс стал призраком, преследующим меня во снах и дышащим наяву.

Макс уходит на работу, посмотрев на меня так, словно увидел дохлую крысу. Чудненько. Нам что, пять лет? Или моя задница настолько пугающая?

Рик приветствует меня, и начинается очередной круг: «Ты точно не видишь на этом видео ничего подозрительного?»

– Валери, – привлекает он мое внимание. – Сконцентрируйся, пожалуйста. – Рик проводит рукой по подбородку, заросшему щетиной с проседью. Этот детектив нравится мне намного больше, чем Хадсон. Он хоть и выглядит устрашающе, но воспринимает мои слова намного теплее.

На данный момент с концентрацией внимания мы недружны, потому что мне не удается нормально спать. Я просто боюсь опять пропустить какой-нибудь знак.

Боюсь ли я за себя? Нет. А вот за Макса – да. Так сильно, что сводит конечности. Ведь Алекс отправил сообщение именно ему.

Мне кажется, я становлюсь курицей-наседкой, ходя за ним по пятам. И, возможно, начинаю всех вокруг раздражать.

– Валери. – Рик в очередной раз окликает меня, но сохраняет спокойствие. Хотя я бы уже дала себе по лбу. – В связи с тем, что сообщение Алекса было отправлено с его прошлого места работы, есть вероятность привлечь внимание именно там. Безусловно, ночной клуб – не лучшее место для того, чтобы найти конкретного человека, но это единственная хлебная крошка, которая у нас есть.

Он всматривается в мое лицо, постукивая по планшету, на котором до этого мы снова и снова просматривали видеозаписи из парка.

– Мне нужно понимать, готова ли ты к тому, чтобы напрямую провоцировать его? Если нет, то…

– Готова. Я знаю этот клуб как свои пять пальцев, – решительно отвечаю я. Мне надоела вся эта неразбериха. – Мы с Максом справимся. Возможно, он окажется не лучшим танцором, но я профессионал.

Рик усмехается моей попытке снять напряжение.

– Хорошо. Мне нужно внедрить в работу клуба своих людей. Я сообщу, когда все будет готово. – Он встает из-за стола. – И, Валери… не переживай за Макса. Он явно не слабее тебя.

– Почему у меня такое ощущение, что полиция не сильно заинтересована в поисках Алекса? – задаю вопрос, который не дает мне покоя на протяжении всего времени.

Рик опирается на спинку стула и хмурит брови.

– Твое ощущение тебя не обманывает. К сожалению, того, что Алекс причинил тебе моральный и физический вред, недостаточно для полиции. Эту ситуацию при желании можно вывернуть как угодно. Никто не говорит, что тебе не верят, просто так работает система.

– В каком смысле недостаточно? То есть я должна была умереть, чтобы они стали заинтересованы? – с отвращением фыркаю я. – А Шарлотта? Она до сих пор без вести пропавшая, этого для них тоже недостаточно?

Сколько еще таких женщин, как я, живут в страхе, а им никто не может помочь? У них нет Макса, который готов поднять всю дворцовую кавалерию Великобритании. Повезет, если в полиции их заявление вообще примут и не посмотрят на них, как на сумасшедших. Что, вашу мать, с этим миром не так?

Да, с каждым годом появляются все новые меры по предотвращению домашнего насилия, законодательные акты, но абсолютно ничего не меняется в сознании людей. Мы думаем, что это все страсти, которые показывают только по телевизору. Но оглянитесь вокруг – и тогда вы заметите, что ваша соседка не просто так забывает закрыть окна во время ссоры с мужем, что ваш коллега, идеальный семьянин, регулярно приходит на работу с расцарапанным лицом и с лунками от ногтей на руках. Спойлер – это не кошка, ведь у нас с Алексом никогда ее не было. Это неосознанный тихий крик о помощи от его жены, когда та цеплялась за него ногтями, пытаясь содрать идеальную маску, которую он транслирует миру. Снять слой кожи и показать гниль. Это не страшные сказки, а реальность, которая намного ближе, чем нам кажется.

– Не забывай, что против Алекса нет ни одной улики. Им неинтересно гоняться за догадками, нужны доказательства.

Я молча киваю и провожаю Рика. Тишина дома начинает давить на меня с такой силой, что приходится несколько раз глубоко вздохнуть. Я прохожу в гостиную и сажусь на диван. Брауни утыкается носом в мою ладонь, привлекая внимание.

– Тебе тоже не по себе оттого, что мы будто находимся в реалити-шоу?

Он виляет хвостом, когда я начинаю делать ему массаж. Взгляд падает на лестницу, и в голову приходит идея, которая поможет мне не сойти с ума от одиночества и жутких мыслей, а Брауни – побороть нервозность, связанную с датчиками движения.

Я хватаю телефон и звоню людям, которые однозначно смогут мне помочь.

– Привет всем сумасшедшим!

– Макс уже хочет тебя выселить? – сонно спрашивает Лиам, утыкаясь лицом в подушку.

– Не думаю. Скорее, он хочет ее раздеть, – бормочет Аннабель, пробуя на вкус какую-то зеленую отвратительную жижу.

Мои щеки вспыхивают.

– Аннабель, это не так! – верещу я. – И что, черт возьми, ты только что засунула себе в рот?

С того момента, как им с Леви удалось получить опеку над Марком и Оливией, я постоянно застаю ее за странными занятиями. Недавно она раскрашивала макароны. Надеюсь, их потом никто не ел.

– Это какая-то ужасная хрень, которая должна поднять Марку иммунитет. Из каких-то листьев и… понятия не имею чего.

– Да ты просто мать года, – бубнит Лиам.

– Ох, заткнись! – ругается Аннабель.

– Так, неважно. Приезжайте ко мне. Нужна ваша помощь. Лиам, я напишу список того, что нужно купить.

Вижу, как мой друг открывает рот, чтобы начать возражать.

– Все, пока. Брауни убил утку, – быстро тараторю я и сбрасываю звонок.

Собака смотрит на меня с выражением «Почему я всегда крайний?». К сожалению, Брауни действительно всегда крайний, ведь ни один день не проходит без его проделок. Но я люблю его всем сердцем. Можно подумать, что мне, как и Аннабель, посчастливилось усыновить ребенка. Только собаку. И мужа к ней в придачу. Или наоборот. Не суть.

Я отправляю Лиаму список покупок, поднимаюсь с дивана и начинаю подготавливать пространство под лестницей. Грейс создала там что-то наподобие мини-кладовой, воплотив свой собственный рай муки, сахара и банок с вареньем. Нам придется ее немного потеснить.

Кстати говоря, о Грейс. Думаю, она бы не отказалась скормить свои пироги и еще тысячу сладостей моим друзьям и их детям.

Я беру телефон и пишу ей сообщение.

Боже, она отвечает как киллер, которого нанимают на задание.

Сквозь маленькую дверцу я пролезаю под пространство лестницы и оказываюсь в довольно просторном помещении.

Несмотря на то, что прошло уже достаточно много времени после выписки из больницы, моя выносливость оставляет желать лучшего, а шов на животе периодически отдает ноющей болью. Поэтому к тому моменту, как я полностью выношу все барахло Грейс, мне хочется свалиться без сил. А ведь это даже не половина проделанной работы.

Я переношу все художественные принадлежности из своей комнаты в гостиную, когда поступает звонок от охраны о подозрительных личностях, пытающихся пробраться в дом. Уверена, ангельская Аннабель с детьми – самая опасная. Задушит меня детским подгузником.