Громкий шепот

Я отвечаю, чтобы этих подозрительных личностей пропустили, и направляюсь к входной двери.

– Боже, к тебе сложнее пробраться, чем в Букингемский дворец! – негодует Лиам.

Аннабель проталкивает его вперед, ворча:

– Ну шевелись уже! Марк весит тонну, у меня сейчас отнимется рука.

– У меня вообще-то тут тоже куча всякого дерьма для Валери. – Он гневно смотрит на меня. – Зачем тебе потребовался односпальный матрац? И светильники, и лампочки – внимание! – «теплого ненавязчивого света заходящего солнца»?! Это что вообще за свет такой? И чертова мягкая игрушка в виде огромного… гуся.

Ладно, возможно, со всеми необходимыми вещами, которые я попросила купить, его вид действительно подозрительный.

– Сейчас узнаете. Проходите. – Я забираю у Аннабель Марка, пока она раздевает Оливию.

Брауни начинает осыпать своими любвеобильными поцелуями всех гостей.

– Мама, он такой слюнявый, – хихикает Оливия. – Но такой прия-а-а-атный, – протягивает она, поглаживая Брауни, готового проглотить ее, как самую лучшую сладость. – Попроси папу привезти с работы такого же. Он же приводит домой Нейта.

Мы втроем заливаемся смехом. Лиам никак не может успокоиться и повторяет, задыхаясь:

– Такой слюнявый… – Смех. – Но прия-а-а-атный… – Более сильный смех. – Ну да, прямо прототип Нейта.

Мы приходим в себя и перемещаемся в гостиную. Дети начинают играть с Брауни, и как раз в этот момент приходит Грейс, после чего увлекает их за собой на кухню.

– Оливия и Марк за сегодняшний день наберут пару килограммов. – Я похлопываю Аннабель по плечу. Лиам помогает перенести все вещи Грейс из гостиной в кухню. Она восхваляет его внешность каждый раз, как он появляется с пакетом муки под мышкой.

– Оливии нельзя много сладкого, после него она становится бешеной. – Аннабель издает рычащий звук на последнем слове.

– Ну, в этом доме сладкое можно всем, так что тебе придется смириться.

Я приступаю к работе. Как только кисть оказывается в руках, кончики пальцев буквально начинают пульсировать от энергии и эмоций, пытающихся найти выход. И я выпускаю их, чувствуя облегчение и наполненность одновременно.

Балет был со мной на протяжении всей жизни. Тренировки, падения, взлеты, боль, множество выступлений, но ничего из этого не приносило ощущения значимости. Может, я не там себя искала?

– Что у вас с Максом? – спрашивает Аннабель.

– Что у них с Максом? – вклинивается Лиам, развалившись на диване с печеньем в руке.

– Что у нас с Максом? – продолжаю я рубрику тупых вопросов.

Понятия не имею, что ей ответить. Что у нас? Фальшивый брак? Дружба с детства? Сожительство? Непонятные флюиды, заставляющие мурашки просыпаться день ото дня?

– Ну, та ситуация в чашках на аттракционе, о которой ты рассказывала на днях. Стоит отметить, что это было сказано с придыханием, а ты не из тех, кто так говорит. – Она обвиняюще указывает на меня пальцем, сидя рядом на полу под лестницей.

Я сохраняю молчание, вырисовывая сердцевину цветка, и пытаюсь не вспоминать тот позорный эпизод.

– Какая ситуация? – очередной вопрос от Лиама. – Я чувствую себя обделенным, Валери.

– Неважно, – отмахиваюсь я. – Аннабель преувеличивает. Ее романтическая натура берет верх.

И пригвождаю ее взглядом.

– Неправда! – Она возмущенно вскидывает руки. – Тот факт, что ты была влюблена в него почти всю свою жизнь и мечтала, как о чертовом принце, тоже неважен?

Чтоб тебя, Аннабель! Неужели я была такой же, когда она не могла разобраться в своих чувствах к Леви?

– ЧТО-О-О? – Лиам вскакивает на ноги и просовывает голову через маленькую дверцу, заглядывая к нам.

– Я не была влюблена в него! – отбиваюсь я.

– Ты просто грезила о нем! – парирует Аннабель.

– Страсти накаляются, – жуя печенье, произносит Лиам. – Ну а что, несмотря на агрессию Макса в мою сторону, он, кажется, очень даже ничего. Вся эта аура костюмов и «Я тебя засужу, ублюдок». Я не виню тебя, Валери, тут сложно устоять.

Я с большей силой вдавливаю кисть, оставляя кляксу. Они начинают меня раздражать. Лезть ко мне в душу. Пытаться вырвать мои эмоции. Я сама себе не позволяю этого делать, не говоря об остальных. Только Максу удается пробираться в неизведанные уголки, но, на удивление, это меня не раздражает.

– Между нами. НИЧЕГО. Нет! – шиплю я.

Аннабель мягко касается моей руки, высвобождая из нее кисть.

– Однажды ты мне сказала, что никто не забывает свою первую любовь. – Она притягивает меня к себе в объятия.

Лицо Лиама приобретает серьезный вид, омраченный тенью тоски.

– Не стыдись вспоминать это чувство, не бойся полюбить вновь. Ты можешь позволить своему сердцу биться для другого мужчины. Это нормально.

Но так ли это? Могу ли я действительно кого-то полюбить? Испытать притяжение? Тепло и неимоверную, как будто бы родственную связь? Я так громко кричала о любви к Алексу, что мне теперь стыдно признать чувства к другому мужчине.

– Возможно, – пытаюсь побороть сухость в горле.

Мы возвращаемся к моему глобальному плану. Надеюсь, Макс не отправит меня восвояси, когда увидит, во что я превратила часть его дома.

Лиам помогает затащить матрац, и кажется, что этот маленький проем под лестницей становится в десять раз меньше, потому что с нас сходит сто потов, пока мы пытаемся его туда пропихнуть. Наконец-то нам удается это сделать, и я добавляю последние штрихи.

– Боже, Валери, это великолепно! – ахает Грейс. – Я даже не злюсь за то, что ты оккупировала мою территорию.

– Спасибо, – почему-то смущенно произношу я. Мне непривычно принимать похвалу.

– Максу очень понравится, – вздыхает она. – У тебя талант. Как у меня печь или как у Брауни – жрать все подряд. Но поверь мне, этому нельзя пропадать.

Грейс целует меня в лоб.

Почему у меня складывается ощущение, что мне будет слишком сложно уходить из этого дома? Покидать это тепло. Мне здесь не холодно, не больно и почти что не страшно… Когда я не одна и не ночью.

Раздается хлопок входной двери, оповещающий о приходе Макса. Я начинаю собирать весь мусор, стараясь заглушить волнение. Вдруг ему не понравится? Черт, нужно было спросить его разрешения, прежде чем устраивать тут переполох.

– Дорогая, я дома! Надень штаны, я с Нейтом, – хихикает он.

Аннабель, Лиам, дети, Грейс и даже Брауни смотрят на меня, выпучив глаза, принимая его юмор всерьез.

– Это не то, что вы думаете, – ворчу я.

– Ого, а я смотрю, у вас тут все по-взрослому, – слышу голос Нейта.

Будь ты проклят, Макс!

Они появляются на пороге гостиной, пока я пытаюсь не сойти с ума то ли от стыда перед всеми присутствующими, то ли от ожидания реакции на мою самодеятельность.

Макс обнимает и целует Грейс в щеку и с удивлением приветствует всех наших друзей, детей и Брауни. Руку Лиама, на мой взгляд, он пожимает так, словно хочет ее сломать.