Громкий шепот

– Отбитый.

– Ублюдский, – парирую я.

– Сраный.

– Дерьмовый.

– Жопский! – Она широко распахивает глаза.

– Боже, ты выиграла, – хохочу я. – У меня нет в запасе столько негативных эпитетов.

Я откидываю одеяло, приглашая ее наконец-то лечь, чтобы мы обнялись и желательно уснули.

– Не поверишь, но у меня есть вторая подушка, и одеяла мне для тебя не жалко, – киваю на ее походное снаряжение.

– Оу, ты такой джентльмен. – Она театрально прикладывает руку к сердцу, приближаясь к кровати.

– Ляг уже, Валери. – бросаю вызов я. – Обещаю не кусать тебя за пятки.

– Пятки? Это что-то типа фетиша? Я думала, ты одержим моими волосами, – бормочет она, опираясь коленом на матрас, но тут же замирает. – Я не это имела…

– Так и есть. Мне нравятся твои волосы, – обрываю ее я и пожимаю плечами. – Это не секрет.

Валери с легкостью пера приземляется в постель, и между нами повисает тишина. Слышен лишь хруст попкорна у нее во рту.

– Может, поделишься? – обиженно спрашиваю я.

– Ты же его ненавидишь, – произносит с набитым ртом она.

Я поворачиваюсь, чтобы видеть ее лицо. Валери косится в мою сторону, но вместо того, чтобы смотреть мне в глаза, она сосредоточена на груди.

Черт, татуировка. Совсем забыл, что я без футболки.

Она отставляет тарелку с попкорном на тумбочку, поворачивается на бок и тянется рукой к рисунку на моей коже. Подушечки холодных пальцев порхают по витиеватым линиям, и я вздрагиваю.

– Сердце, – хмурится она, заканчивая обводить контур татуировки, где изображен один из главных человеческих органов в мельчайших деталях. Я делаю глубокий вдох, пока тонкие пальцы скользят выше, продолжая исследование. – Цветы. Ромашки, – шепчет, встречаясь со мной взглядом. – Они растут и расцветают из сердца?

Валери еще раз проводит всеми пальцами по рисунку, нащупывая шрам. Я киваю, наблюдая за тем, как она сводит брови и прикусывает губу, пытаясь разобраться в мыслях.

– Я набил ее, как только мне исполнилось восемнадцать.

– Почему ромашки, Макс?

– Потому что я так захотел.

– Почему?

– Я так захотел, Валери.

Валери с рычанием вскакивает и седлает меня, перекатывая на спину. Мои руки моментально находят ее бедра, скользя вверх. Член не заставляет себя долго ждать и с секундной заминкой упирается ей в задницу.

Блеск в ее глазах подобен искрам. Кожа Валери постепенно нагревается, и я начинаю понимать, что во все разы нашего тесного взаимодействия она ни разу не была холодной.

Она перехватывает мои руки и прижимает их у меня над головой, наклоняясь всем телом.

– Ого, очень властно, дорогая, – иронизирую я, пока все во мне бурлит от возбуждения. Дыхание становится прерывистым. Стук сердца глухо отдается в ушах.

– Не шути со мной, – угрожающе произносит Валери, наклоняясь ближе, отчего ее таз немного смещается.

Наши бедра одновременно напрягаются. Член теперь упирается в ее место, пульсирующее от собственного возбуждения. Я чувствую невероятный жар и не могу сохранять рассудок, поэтому делаю плавное движение тазом, не прерывая зрительного контакта с Валери. Сдерживаемый стон вибрирует в моей груди, а она закатывает глаза, откидывая голову.

Наше частое горячее дыхание – единственное, что нарушает тишину. Удивительно, как еще не запотели окна.

– Грязная игра, Макс! – со злостью произносит она и вновь прижимает мои руки, нависая надо мной. – Почему ромашки?

– Цветы лечат, – повторяю ее слова, сказанные не так давно. – Когда-то ты заставила цветы расцвести там, где была только боль. Ты была лишь образом в голове, но всегда была мне нужна! Именно ты!

Валери на секунду ослабляет хватку, с шокированным видом вбирая сказанные слова, затем обхватывает мое лицо руками и целует.

Сердце ударяет по тормозам, и на мгновение я не могу дышать. Волосы на затылке и по всему телу встают дыбом, а позвоночник пронзает дрожь. Рвано выдохнув, я запускаю руку в ее волосы и притягиваю ближе к себе. Мы ударяемся зубами. Кончик ее языка пробегает по моей нижней губе, а затем сплетается с моим. Это становится безумием. Каждое лихорадочное движение губами, каждый требовательный вдох и выдох ощущается так, словно мы боремся за кислород. Я готов пожертвовать им, только бы продолжать ощущать ее губы.

Стоны наслаждения покидают нас, когда мои руки находят ее задницу и безапелляционно сталкивают наше возбуждение. Она совершает тазом волнообразное движение, скользя клитором по всей длине члена. Ее тело пробирает ощутимая дрожь, когда я с хриплым чужеродным звуком прикусываю ее губу, пытаясь не потерять контроль.

Валери прижимает ладонь к татуировке и прокладывает мириады поцелуев вниз по моей шее, достигая груди. В темноте комнаты я вижу, как она поднимает искрящийся взгляд, прикасаясь губами к каждому цветку и задерживаясь на шраме.

– Ты тоже нужен мне, – хрипло произносит она, не отводя глаз, – но моя душа слишком пуста, чтобы ты нуждался во мне. Там одни осколки, кровь и черный цвет. Ты заслуживаешь чистоты и белого цвета.

Я приподнимаюсь, беру руку Валери и целую от запястья к ключицам, дыша и ощущая только ее.

– Не дыши мной, я как токсичный газ.

– Хорошо. Запах озона – мой любимый. – Я борюсь с одышкой. – Мы нужны друг другу. – Мои руки пробираются под ее футболку, прослеживая ребра. – Это было ясно еще много лет назад.

– Во мне полно изъянов, – продолжает переубеждать Валери, но не может перестать прикасаться губами к моей шее.

– Истинная любовь кроется в изъянах, а не в красоте. – От ребер я поднимаюсь к изгибу ее груди.

Валери выгибается в спине, откидывает голову и сильнее прижимается к члену в погоне за оргазмом. Я хватаю ее за шею и притягиваю к своим губам. Гортанные стоны простреливают воздух, а кожа все больше воспламеняется с каждой секундой.

– Я не кончала уже целую вечность, – выдыхает она мне в рот.

– Я тоже. И это еще одна из причин, почему мы нужны друг другу. – Одной рукой я провожу от ее живота вниз к клитору, надавливаю на него подушечкой большого пальца сквозь ткань шортов. А другой продвигаюсь к груди и касаюсь соска.

Все тело замирает, когда мои пальцы встречают холодный металл.

Пирсинг. Алекс. Фото.

Возбуждение резко сменяется гневом, и я отрываю руки от Валери. Никто из нас не кончит, пока этот ублюдок висит над нами, как долбаная грозовая туча. Теперь я понял, зачем он присылал эти сообщения.