Громов
Шрифт:
– Спасибо тебе...
– тихо говорю я.
– За что?
– тепло глядя на меня, спрашивает он.
Глаза добрые такие... И красивые... Очень...
Сглатываю. Стыдно мне ужасно.
– За благородство...
– почти шепчу я.
– Иди уже, - усмехнувшись, говорит он, - коза.
– Сам ты, - тихо отвечаю я, - коза...
И, разувшись, ухожу в ванную.
Она очень красивая и стильная. Светло-голубая с белым. Стоя перед огромным зеркалом и шмыгая носом, кладу телефон на тумбочку, включаю воду над раковиной, тихонько высмаркиваюсь и умываюсь. Пенки тут нет, а джема поналипло много,
Выключаю воду и тянусь к белоснежному махровому полотенцу на вешалке.
И слышу голос Громова. Говорит с кем-то по телефону, похоже.
Напряжённо прислушиваюсь.
Интонации жёсткие.
– Угу, понял тебя. Спасибо, старина.
Больше от него ни звука, только едва-едва доносится джазовая музыка.
Вытираю полотенцем лицо и руки. И тут мой телефон принимается звонить...
Вздрогнув, быстро смотрю на дверь, затем на вспыхнувший экран и, к своему ужасу, вижу, что мне звонит один из заказчиков... Душа в пятки уходит от страха... Мамочки...
Тянусь к нему, но, вздрогнув ещё раз, застываю, повернувшись к двери.
Потому что в проёме стоит Громов.
Он хмур. Взгляд суров и колок.
Кивает на пиликающий телефон. На экране написано "Александр Петрович, чурчхелла"
Я специально так назвала его на случай, если мне он позвонит мне при Громове, представляя, что это может быть где-нибудь в кафе, где Илья потихоньку разговорившись, будет рассказывать мне о том, как создавал свою компанию... Не тут... и не при таких обстоятельствах...
– Что зависла-то?
– теперь в голосе никакой теплоты.
– Бери.
– Да у меня...
– испуганно лепечу я, - руки мокрые...
– Ты их вытерла уже, - хмуро замечает он.
– Ответь на звонок. Чурчхелла звонит.
– Да мне сейчас не надо...
– Ответь на звонок, - жёстко цедит он.
– И включи громкую связь.
Интонации такие, что описаться от страха можно. Только что такой добрый был... а теперь вот...
Скорей бы бренд-менеджер компании, которая меня наняла и вынудила взять на себя задание скомпроментировать компанию Громова или его самого, перестал названивать... Но он всё звонит и звонит... А у меня мурашки от ужаса по спине бегают и волосы на затылке шевелятся...
– Что-то ты в лице поменялась, - сухо произносит Громов, - когда "Чурчхелла" позвонил.
Из-за того, что здесь, в ванной хорошая акустика, а телефон, ёрзая от вибрации, стал звонить ещё громче, слова Громова я больше по губам читаю, чем воспринимаю на слух. И от того, как он теперь на меня смотрит, мне реально хочется убежать поскорее. Но Громов стоит именно в проходе.
– Трубку взяла, - холодно приказывает он.
– Или я сейчас сам ему отвечу.
Представив этот ужас, кладу полотенце на край раковины и примирительно поднимаю ладони.
– Послушай, я...
– пытаюсь придумать хоть что-нибудь убедительное, но под его цепким и жёстким взглядом так сильно паникую, что в голову не приходит ничего хоть сколько-нибудь годного.
– Это просто...
Глаза Громова суживаются, и я невольно вжимаю голову в плечи.
Он быстро хватает телефон и выходит.
Бегу за ним.
– Отдай!
– кричу я.
Громов резко разворачивается,
и в момент жёстко обнимает меня, да так, что мои руки оказываются плотно прижаты к телу. Притянув к себе и уткнув в себя лицом, он с лёгкостью удерживает меня одной рукой. Я отчаянно пытаюсь высвободиться из его объятий, но он так силён, что я совершенно ничего не могу поделать...– Пусти...
– прижатая щекой к груди, отчаянно шепчу я.
Свободной рукой он бросает мой телефон на журнальный стол, и я с ужасом вижу, как после этого Громов, чуть наклонившись вместе со мной, пальцем отвечает на входящий, уже повторный, звонок, и сразу после этого следующим прикосновением к экрану включает громкую связь.
И тут же оттаскивает меня метра на два в сторону.
– Алина, привет, - доносится из трубки недовольный голос Александра.
– До тебя дозвониться вообще нереально. Ты почему на связь не выходишь? Я тебе написал три смски уже. До сих пор не прочла. Сроки жмут, Алина! Если ты выписалась, начинай работать! Что у тебя сейчас по Громову?!
И только тут эта сволочь умолкает...
В ужасе смотрю на Илью. А он медленно переводит взгляд с телефона на меня.
И затем усмехается. Да так, что у меня поджилки трястись начинают...
Глава 21
Ослабив хватку, Громов отталкивает меня на диван. Плюхнувшись на него, инстинктивно поднимаю руки, чтобы защититься от нападения.
Но Громов не собирается меня бить. Вместо этого кивает на лежащий на журнальном столике телефон.
– Ответь, - негромко произносит он.
Отчаянно мотаю головой.
– Алло? Алина, ты меня слышишь?
– надрывается Александр.
– Алло!
Пару секунд Громов сверлит меня взглядом. Тряхнув головой, то ли зло, то ли горько усмехается. Сгораю со стыда. К тому же мне так страшно, что я вся дрожу. Забравшись с ногами на диван, обнимаю колени и утыкаюсь в них лицом.
– Алло?! Алина, перезвони мне, я тебя не слышу!
Гудки. Завершил звонок...
Кабздец.
Громов медленно подходит ко мне, из-за чего я, услышав его шаги, резко выпрямляюсь и отползаю на попе к стене.
Громов же опускается перед диваном на корточки. Сверлит меня взглядом. В глазах его - тихая ярость. Страшно до одури просто. Впервые вижу, чтобы он смотрел вот так... Хищник... Натуральный...
– Кто он?
Голос вроде спокойный, интонации даже ледяные, но этот вопрос звучит хлёстко, как пощёчина.
Умоляюще глядя в его глаза, тихонько сглатываю.
– Илюш...
– осторожно произношу я.
– "Илюш"?
– его бровь взлетает вверх.
Он морщится.
– Илья, - быстро поправляюсь я.
– Я тебе всё объясню, честно!
Жёсткая ухмылка. Душа в пятки уходит.
– Сто процентов, - глядя мне прямо в глаза, сухо заявляет он.
– Ты мне не просто объяснишь. Ты мне в деталях расскажешь, кто ты такая и нахера упала мне на хвост.
– Илья, - снова сглатываю, - я тебя боюсь...
– Самый грамотный подход сейчас. Прикинь, а я ведь тебя чуть не отпустил, дурак. Что ж вы бабы - такие суки-то, а? Мне вот, блядь, даже интересно, ты на что рассчитывала вообще? Например, когда преследовала меня на тачке, взятой в каршеринговой компании. М?