Грозовые Земли

Нарайя, спешившись, и уселся на траву у источника, скрестив ноги. Гейл последовал его примеру. Над поверхностью воды деловито сновали похожие на маленькие блестящие копья стрекозы. Нырнула, издав негромкий всплеск, небольшая лягушка.

— О богах немало толкуют и в наших южных поселениях, — сказал Говорящий с Духами. — Я видел их изображения — огромные безжизненные истуканы из дерева или камня. Даже презренные бьяллы не унизятся до того, чтобы поклоняться подобным существам. Бьяллы — народ рабов, но их духовная жизнь очень богата.

— Я это заметил, — сказал юноша. — И мне кажется странным, что они не могут воспользоваться этим обстоятельством, чтобы улучшить свое положение.

— Они полагают, что живут не так уж и плохо, — заметил Нарайя, чем немало удивил Гейла. — Их понятия о жизни сильно отличаются от наших, они смирились со своим рабством. Совершая обряды, бьялла живут в мире духов. Они верят, что после смерти навеки соединятся с ними и полагают, что, совершая ритуальные церемонии, держат в руках нити, управляющие течением жизни. Без них мир может рухнуть, а когда подойдет к концу земная жизнь, они получат вознаграждение за должным образом исполненное дело.

Гейл улыбнулся.

— Даже рабы могут полагать себя владыками мира. Я думаю, это справедливо. Ведь в этой жизни они так мало что имеют!

Нарайя тоже улыбнулся — самой неприметной из всех возможных улыбок.

— Ты и правда человек-дух, я уверен в этом. Но теперь я также убежден и в том, что в тебе нет зла.

— Ваш вождь — кажется, его зовут Рестап сказал, что ты намерен подвергнуть меня какому-то испытанию.

Нарайя извлек из одного из своих многочисленных кожаных мешочков маленькую косточку и бросил ее в воду. Раздался негромкий всплеск.

— Что может Рестап во всем этом смыслить? Он, конечно, не думает, что духи в человеческом обличье столь часто появляются среди нас, что мы способны придумать для них какое-то испытание — вроде того, что проводят накануне обрезания мальчиков. Рестап просто хотел удалить нас обоих из деревни, чтобы без помех осуществить свои обязанности вождя. Хотя, по большей части, это всего-навсего бесполезная болтовня.

Гейл решил, что этот человек ему нравится. Разговор с Нарайей заставил юношу вспомнить старого Тойто Мола. Причем этому способствовало не только сходство их занятий. Говорящий с Духами внезапно сделался серьезным.

— Да, ты не злой дух. Но это не означает, что ты не несешь с собой никакого зла. Нам известны духи-пророки — могущественные вожди, которые нам являлись. Они пользовались покровительством сильных духов и совершали великие дела — но их появление означает также массу волнений и неприятностей. Теперь я почти уверен, что ты — один из них.

Несколько мгновений он взирал на Гейла из-под змеиной морды, венчающей его лоб.

— Тебя это не удивляет?

Гейл покачал головой.

— Я же говорил, что отличаюсь от других. А с тех пор, как стал изгнанником, понял, что предназначен для какой-то великой, хоть и не совсем еще ясной мне цели. Согласившись участвовать в этой экспедиции, я предчувствовал, что произойдет что-то очень важное. Предчувствие усилилось, когда я нашел эту женщину матва, Диену.

— Ясно. И что же тебе открыли духи?

— Одни лишь намеки, и больше ничего. — Юношу несколько смущал разговор с этим человеком, но он чувствовал, что Нарайя может оказаться ему полезным. — Я увидел теперь, что мир делится на земли, населенные первобытными племенами, и цивилизованные страны. Каждый народ старается угнетать того, кто слабее, И я знаю, что это неправильно. Я ощутил это вот здесь. — И он дотронулся кончиками пальцев до своей обнаженной мускулистой груди.

— Что значит: неправильно сильному угнетать слабого? — переспросил Нарайя. — Так ведется испокон века. Слабейшие, таким образом, не умножаются чрезмерно, а сильным это помогает избежать вырождения. Тебе хотелось бы видеть мир, в котором существуют одни бьяллы?

В его глазах сверкнула насмешка.

— Нет, однако я осознал, что вся сила и мощь цивилизованных государств в основном показная. Они почитают себя великими захватчиками, однако ведут лишь бесполезные, никому не нужные и не приносящие каких-либо серьезных выгод войны, а затем, чтобы увековечить свои якобы блистательные победы, воздвигают в их честь величественные монументы. Утверждают, что рабы — их военная добыча, но я обнаружил, что множество рабов родилось в неволе или же проданы в рабство родителями которые не в силах прокормить своих детей. Большую часть времени регулярные армии скрываются за крепостными стенами, а сами солдаты немногим лучше рабов. — Гейл презрительно махнул рукой. — И они воображают, что сильны! Если бы мы, шессины, не было столь малочисленны, то легко покорили бы весь цивилизованный мир!

— Воинская гордость заслуживает уважения, — сказал Говорящий с Духами. — Ты, конечно, прав — в южных королевствах многое происходит именно так, как ты только что описал, однако мы не можем их завоевать. Дисциплина регулярных армий дает этим странам преимущество. Также важно, что у них гораздо больше воинов. Потерпевшая поражение армия вновь и вновь пополняется новыми солдатами. Наши воины иногда служат в разведке и кавалерии таких армий, поэтому мы знаем об этом. Может быть, они и не могут похвастаться особым воинским искусством, но богатство их стран и многочисленность населения делают их почти непобедимыми. Иначе мы давно разбили бы их и превратили в подобие бьялла.

Гейл улыбнулся.

— Вот поэтому-то я и явился к вам. Я, Гейл, человек-дух, провидец и великий вождь!

Нарайя уставился на него, распахнув глаза от изумления. Потом тоже улыбнулся — и неожиданно улыбка сменилась неудержимым смехом.

— Ага! Вот это уже забавно! Однако, мне кажется, прежде чем говорить о подобных вещах, тебе придется разобраться с Импабой. Учти, он груб, жесток и силен. И он затаил на тебя злобу.

— Согласен, — сказал Гейл. — Давай для начала поговорим об Импабе.

По возвращении в деревню, они застали оживленную торговлю в самом разгаре. Шонг сидел в кругу вождей около сваленных грудой товаров, Бьялла приносили им еду и напитки. Время от времени по знаку вождя к ним подходил воин со связкой прекрасно выделанных мехов или ярких перьев. Шонг доставал свертки материи, или мотки медной проволоки, или еще какие-либо товары и совершал сделку.

Купец покосился на подошедшего к ним Гейла.

— Надеюсь, ты все уладил, мой бесстрашный друг? Прекрасно. Тогда можешь полюбоваться на наши приобретения. У этих людей великолепные меха. Окрестные холмы и горы просто-таки кишат разным зверьем с пушистой шкурой, и эмси ставят на них ловушки. Перья тоже, надо сказать, отличные. К тому же меня заинтересовали и кое-какие странные предметы. У них есть какой-то порошок… ты не покажешь нам его еще раз, вождь Унас?

Вождь тотчас дал знак, и воин поднес деревянную трубку длиной в локоть и толщиной с большой палец человека. Унас снял с ее конца крышечку и вытряс на ладонь небольшую щепотку сероватого порошка. Трубку он отдал обратно воину, а порошок бросил в горящий перед ним костер. С шипением, сопровождаемым яркой вспышкой, порошок сгорел, оставив после себя огромные клубы дыма, тут же застившего глаза и проникшего в ноздри сидевших около костра.

— Поразительно, не правда ли? — заметил Шонг. Они говорят, что привозят этот порошок откуда-то с востока, с реки, которую они называют Великой. Эмси клянутся, что люди там используют его силу как оружие, хотя не могут толком рассказать, как именно это происходит. Я хочу отвезти трубочку с этим порошком в Невву. Уверен, что он один оправдает всю нашу экспедицию. Особенно если мы сможем узнать, как он изготовляется и используется.