Грубая обработка (сборник)

«Не будь таким правильным, Чарли, – сказал тогда Харрисон. Это было однажды утром в питейном заведении недалеко от Бридлсмит-Гейт. – Для пользы дела давай считать, что он сделал признание, которое я слышал. Ты его слышал также».

«Нет, Джефф, – ответил Резник. – Я этого не сделаю». Два воспоминания, яркие, как Божий день.

– Джефф.

Они пожали друг другу руки, и Харрисон предложил Резнику стул, чашку чая, сигарету. Резник сел, отказавшись от всего остального.

– Ты так и не куришь, не так ли? – Харрисон выбросил окурки из пепельницы в металлическую корзину для мусора и закурил новую сигарету. Он все еще работал в уголовном розыске и был теперь инспектором, как и Резник.

– Том Паркер говорит, что вы интересуетесь этим ограблением.

– Пока не знаю. Может, да, а может, и нет. – Резник наклонился вперед, пожал плечами.

– Я сделал для вас копию докладной. Туда ездил молодой сержант Федерстоун. Сейчас его нет здесь, а то ты смог бы поговорить с ним.

– Ты сам не был там? – Резник засунул коричневый конверт в боковой карман.

– Не видел никакого смысла. Все очень просто. Обычный случай.

– Ты не будешь возражать, если я съезжу туда?

Харрисон стряхнул пепел с сигареты и откинулся назад, поставив стул на задние ножки.

– Как будет угодно.

– Спасибо, Джефф. – Резник поднялся.

– В любое время, Чарли. – Стул опустился на все четыре ножки. – Мы как-нибудь должны выпить по стаканчику.

– Конечно, – ответил Резник, направившись к двери.

– Если вы что-то обнаружите, – сказал Харрисон, – извести меня, ладно?

– Можешь на меня рассчитывать.

После того как ушел Резник, Джефф Харрисон не трогался с места, пока не докурил сперва одну, а затем и другую сигарету. «Что же этакое было в Чарли Резнике, что делало его таким особенным? С его неглаженой рубашкой и завязанным наизнанку галстуком?»

Грабянский попытался представить себе, как Грайс проводит послеобеденное время. Он воображал его сидящим в зале почти пустого кинотеатра, жующим попкорн и старающимся изо всех сил не замечать храп и возню в окружающем его полумраке. Последним фильмом, который видел Грабянский, был «Захват-22». Он просмотрел только самое его начало, когда кровь и внутренности разлетелись по фюзеляжу аэроплана. Это живо напомнило ему военные истории отца, которые не переваривал его желудок. Он отправился в туалет, склонился над унитазом, спустил воду, бросив в нее надорванный билет, и вышел из кинотеатра.

– Джерри!

Грайс стоял около входа в гостиницу под надписью, обещавшей цветные телевизоры и душ в каждом номере. Его кулаки были засунуты в карманы дубленки, а жиденькие волосы зачесаны набок.

– Шагай сюда!

Грабянский забрался на переднее сиденье почти нового «воксхолла» вишнево-красного цвета, который стоял у обочины.

– Ты сменил машину, – покрутил он головой, когда Грайс влился в медленно двигавшийся поток автомобилей.

– Ты сегодня наблюдателен, – резко произнес Грайс. Он нажал ладонью на сигнал и, обогнав несколько машин, развернулся.

– Ты что, нервничаешь? – удивился Грабянский. Грайс засмеялся.

– Почему ты так думаешь?

– Я же вижу.

Грайс проскочил впритирку между молоковозом и ограждением.

– Что бы это ни было, – заметил Грабянский, упираясь обеими руками в панель, – ты не должен так резко на все реагировать.

– А ты думаешь, он доставляет молоко в это время дня? Уже больше трех часов пополудни. По-твоему, он торопится, или слишком запаздывает, или еще что? – Он взглянул на Грабянского, поудобней устраивающегося на своем сиденье. – Ты знаешь, что упираться в панель – наилучший способ сломать себе руки? Мы ударяемся во что-то, ремни безопасности нисколько не помогут твоим рукам, и они спокойно ломаются. Бац – и все!

Грайс оторвал руки от баранки и громко хлопнул в ладоши.

– Как далеко мы едем? – спросил Грабянский. Ему приходилось все время сидеть, согнув спину, иначе его голова упиралась в обшивку потолка.

– Расслабься, – успокоил его Грайс, – мы уже почти на месте.

Грабянский кивнул и стал смотреть через боковое стекло. Фирма «Суперсейв Фернишингс» предлагала 40-процентную скидку на все кровати, диваны и комплекты из дивана и двух кресел при бесплатной доставке. Наиболее популярными среди обивок, казалось, были зеленый с голубым клетчатый плюш и красная синтетическая ткань с меховой отделкой.

Они нашли место для парковки своей машины между «порше» и блестящим красным «феррари». Дом был четырехэтажный, широкий – настоящая викторианская готика. Высоко над арочной дверью цветные стекла полукруглых окон отражали свет уже заканчивающегося дня.

– Я не знал, что мы на работе, – бросил Грабянский, посмотрев на пару круглых башенок на каждом конце крыши.

– Да ну, какая это работа.

Грайс стянул с руки перчатку, достал ключи из кармана и одним из них открыл дверь.

Прихожая была облицована плитками восточного опала с мраморным обрамлением. Лестницы были широкие и покрыты толстым ковром. На каждой лестничной площадке увядали растения в горшках. Перед одной из дверей стояли две бутылки с молоком, которое приобрело зеленоватый цвет. Грайс вставил ключ в замок квартиры под номером десять на последнем этаже.

– Надо будет заменить этот замок, – заявил он, распахнув дверь над грудой бесплатных газет и заманчивых предложений от «Ридерс дайджест». – Любой, кому это вздумается, может пройти сюда так же легко, как плюнуть.

Он прошел короткий коридор и перешагнул порог длинной комнаты с окнами под потолком с одной стороны и наклонной крышей.

– Помещение для прислуги, – пояснил он, указывая на окна. – Хозяева не хотели, чтобы они видели дневной свет, не так ли?

Грабянский зацепил носком ботинка темный край ковра.

– Что мы собираемся здесь делать?

– Въезжать.

Резник три раза набирал номер телефона, но никто не снимал трубку. Тогда он подъехал к дому, позвонил в колокольчик и постучал в дверь. Затем потратил двадцать минут, чтобы припарковать машину на другой стороне улицы, откинулся на сиденье и развернул на руле местную газету. Мимо него проследовала женщина с продуктовой сумкой на колесиках. Она двигалась очень медленно, перешла на другую сторону и повернула обратно, затем снова прошла мимо него. Наконец к машине приблизился и постучал по стеклу мужчина лет шестидесяти в синем рабочем костюме с маленьким йоркширским терьером на поводке.

Резник сложил газету, опустил наполовину стекло и улыбнулся.

– Не хотел бы беспокоить вас, но…

– Я жду госпожу Рой, – объяснил Резник, показывая головой в сторону одиноко стоящего по другую сторону дороги дома.

– Да, я полагаю, что она…

– Ее там нет.

Человек стоял с рассеянным видом. Его собачка, по всей вероятности, в этот момент задирала лапку на колесо машины Резника.

– Я думаю, что она уехала во время второго завтрака. Когда я выводил Алису на дневную прогулку, ее автомобиль «мини» стоял на подъездной дороге, а когда мы возвращались, его там уже не было. – Он помолчал, потянул за поводок и добавил: – Я не представляю, когда она может вернуться.