Грузовики «Вольво»

— А кем я стану, если буду таким, как ты? — спрашивает Допплер.

— Скаутом, — отвечает фон Борринг гордо.

— Даже и не думай, — говорит Допплер. — Я не стану скаутом. Я не люблю людей. Особенно когда они собираются в отряды и вместе занимаются чем-то на природе.

— Вот тут ты ошибаешься, — отвечает фон Борринг. — Ты тянешься к людям. Я вижу это в тебе. Точь-в-точь как я видел это в сотнях молодых ребят десятки лет подряд. Они приезжают насупленные, наглухо закрытые, настроенные бойкотировать все душеполезные мероприятия, но я облекаю их доверием, отношусь к ним как к взрослым, и буквально за несколько дней они меняются, а в конце лета именно эти ребята больше всех не хотят уезжать. Рыдают и просят позволить им остаться. И еще много месяцев пишут письма *. Родители не знают, как меня отблагодарить. Ты такой же подросток. И я выращу из тебя скаута. Но тебе придется тяжело. Будь готов к тому, что нянчиться с тобой никто не станет. Это труд, и тяжелый. — Фон Борринг протягивает Допплеру руку, тот берет ее сперва опасливо, но потом делает над собой усилие и крепко, по-настоящему пожимает ее.

— Ты считаешь, что разбираешься в людях? — спрашивает Допплер.

— Да, — отвечает фон Борринг.

И, продолжая держать Допплера за руку, он встает по стойке «смирно» и запевает:

Vi "aro svenska scouter vi Och l"oftet som ble givet En vardag brusande og fri Star pa var panna skrivet: F"or Gud, f"or kung och fosterland Var "an dig livet st"aller Var redo n"ar det galler Och hjarta hag och hand Var redo! H"or den stormens il Som genom varlden skrider, Hal sp"and din str"ang H"all blank din pil Nu "ar det knoppningstider. Nu knyta vi vart syskonband I k"arlek och i gamman Nu smida vi det samman Kring hela Sveriges land. [13]

13

ГИМН ШВЕДСКИХ СКАУТОВ (швед.) Нас, шведских скаутов, не счесть, И наше обещанье Дает всему, что в мире есть, Весеннее сиянье. За Бога, короля, свой кров Пойти на бой — отрада. И, коль Отчизне надо, Расстаться с жизнью будь готов. Да, будь готов! Весна вокруг, И лопаются почки, В твоих руках волшебный лук, А стрелы — это строчки. Мы узы братские плетем С любовью и весельем И этим рукодельем Мы украшаем Шведский дом. (Перевод Юрия Вронского)

  * насчет игры в Кима.
 Кимом звали героя одноименного романа Редьярда Киплинга. Родители у него были англичане, но вырос он в Индии и не на шутку увлекся местными обычаями, стал одеваться как индус и знался только с ними, пока не попал в плен к английскому офицеру, который быстро смекнул, что у мальчика уникальный дар — он необыкновенно наблюдателен. Он умел все рассмотреть, все приметить, запомнить, и ничто индийское не было ему чуждо. Столь редкостное сочетание показалось офицеру настолько многообещающим, что Кима стали использовать как шпиона. Он был прирожденный разведчик. И чтобы скауты не играли в Кима, такое просто невозможно.

  * насчет невозможности сбежать от самого себя.
 Поразительно, что именно в тот момент, когда фон Борринг говорит эти слова Допплеру, в каком-то километре от них обкурившаяся Май Бритт слушает песню в исполнении своего кумира, покойного Боба Марли, и рефрен его песни по смыслу полностью совпадает с утверждением фон Борринга.
 Это впечатляющий пример параллелизма в нашей жизни, но нам повезло, что мы сумели его увидеть. Вообще-то жизнь полна фантастических и совершенно невероятных совпадений, но обыкновенно мы умудряемся все их проморгать, даже не догадываясь, что они встречаются на каждом шагу. И то, что в данном случае мы явственно видим эту соосность мира, не может не радовать самых закоренелых циников. В тот самый миг, когда фон Борринг говорит то, что он сказал, Боб Марли поет: «You’re running and you’re running and you’re running away, you’re running and you’re running and you’re running away, you’e running and you’re running, but you can’t run away from yourself, can’t run away from yourself, can’t run away from yourseeeeelf, can’t run away from yourself» [14] .

14

Ты бежишь и бежишь и убегаешь прочь, ты бежишь и бежишь и убегаешь прочь, ты бежишь и бежишь, но ты не можешь сбежать от себя самого, не можешь сбежать от себя самого, не можешь сбежать от себя самого (англ.).

 Такое только от скаутов и растафари и услышишь.

  * насчет писем, которые пишут еще много месяцев.

K"ara von Borring.

 Da jag kom til l"agret i Rinkaby tyckte jeg at l"agret var na’t skit som mamma best"amt. Jeg tyckte ocksa det verkade skittrakigt at vara radioscout. F"orsta kv"allen gav nagra stora pojkar mig lite "ol, men det blev uppt"ackt och jag skulle skickas hem, men da kom du och sa att jag skulle hj"alpa dig i nagra dagar.
 I b"orjan tyckte jag att du va’ ful och dum f"or att det va’ tungt att bygga latriner, men sa hittade du pa sa mycket skoj at det blev roligt "anda, och senn fick jag lust att bygga koja "aven om jag i b"orjan inte hade lust och det blev den finaste kojan i hela l"agret, det sa alia. Och radio va’ ocksa kul. Jag fick v"anner i Brasilien och ni i h"astas har jag tva ganger varit pa en radioclub h"ar i Sundsvall och pratat med dom. T"ank dig att man kan prata med m"anniskor som bor sa langt borta utan att anv"anda telefon. Jag t"ankaer pa l"agret varje dag och hoppas att fa resa tillbaka n"asta sommar. Jag hoppas att du far vara frisk "aven om du "ar gammal och att du ocksa kommer att vara d"ar da. Mamma s"ager att jag inte kan r"akna med att du lever sa mycket l"angre, men det tror jag att du g"or.
 Du "ar den b"asta vuxna jag k"anner.

Varma h"alsningar fran Sune Wassberg [15] .

15

Дорогой фон Борринг.

Когда я приехал в лагерь в Ринкебю, я считал, что это отстойное место, куда мама насильно меня запихнула. И я думал, что быть радиоскаутом — это страшная лажа. В первый вечер большие мальчики напоили меня пивом, нас застукали, и меня должны были выгнать и отправить домой, но тут пришел ты и сказал, что несколько дней я должен буду тебе помогать. Сначала я думал, что ты дурак и пьяница, потому что строить сортиры — тяжелая работа, для придурков, но ты постоянно шутил, и было здорово, а потом мне даже захотелось построить шалаш, хотя сначала я совсем не хотел ничего строить, и у меня вышел самый лучший во всем лагере шалаш — все говорили. И оказалось, что радио — это тоже круто. Я завел себе друзей в Бразилии, и осенью два раза ходил у нас в Сундсвалле в радиоклуб, чтобы поговорить с ними. Прикольно, что можно разговаривать с людьми так далеко от тебя, что там даже телефон не берет. Я вспоминаю лагерь каждый день и мечтаю приехать на следующее лето. Надеюсь, ты будешь здоров, хоть ты и старенький, и тоже приедешь. Мама говорит, чтобы я не рассчитывал, что ты проживешь еще так долго, но я думаю — проживешь.

Ты самый лучший из всех взрослых.

С дружеским приветом, Сюне Вассберг (швед.).

Теперь в жизни Допплера начинается период напряженных скаутских тренировок, и если бы «Volvo Trucks» был фильмом (чем он, безусловно, не является, но давайте на минутку сделаем такое предположение), то как только вы дошли бы до этой страницы, заиграла бы музыка, причем с уверенностью можно сказать, что это была бы приятная запоминающаяся мелодия, способная стать хитом. Сюжет продолжался бы пару минут, на протяжении которых стареющий мастер (фон Борринг) воспитывал бы своего последнего ученика (Допплера), делая из никчемного умника мужчину, который может все. Нам показали бы долгие занятия, когда у Допплера ничего не получается, а фон Борринг мрачнеет и незаметно качает головой, минуты слабости и отчаяния героев, когда они готовы уже сдаться и бросить все, а потом, как будто бы внезапно, но на самом деле благодаря наставническому гению фон Борринга и врожденному, но не проявлявшемуся до поры таланту Допплера, помноженным на неустанные тренировки, ученик вдруг преображается, его слабости оборачиваются его достоинствами, и он становится безупречным скаутом, уже ни в чем не уступающим своему учителю, которого ему в будущем, намекают нам, предстоит даже обойти. Затем судьба преподнесет им испытание, и Допплер в схватке с их главным врагом спасет фон Боррингу жизнь, после чего они временно отступят, чтобы перегруппировать силы к следующей схватке, в которой Допплер вновь превзойдет сам себя в мужестве и смекалке, что приведет к решающему сражению, в пылу которого теперь уже фон Борринг, возвращая долг, спасет жизнь Допплеру ценой, сами понимаете, собственной гибели. Победа завоевана, но дорогой ценой.

Так все это выглядело бы в кино. Но у нас книга. В чем, разумеется, есть свои плюсы и минусы. Вас это избавляет от хлопот и маеты со сборами, вам не надо вставать, одеваться, тащиться в кино, и, самое главное, вам не грозит это испытание — выйти после просмотра с друзьями, которые хотят немедленно разобрать фильм по косточкам, препарировать его, тогда как вы еще находитесь под живым впечатлением от увиденного. Книгу ты можешь взять и тихо читать, веря в то, что автор (я то есть) наилучшим образом продумал все до конца, и поглощать текст в удобном для себя темпе, с паузами на еду, питье и так далее.

Но главное различие все-таки в построении истории. В фильме о Допплере и фон Борринге было бы действие, одни события сменялись другими, часто драматическими, а в книге нет динамичного сюжета, и я совсем не уверен, увы, что она станет захватывающей, потому что в книге важно не то, о чем рассказывают, а как, каким языком. И поэтому я (сочиняющий все это) вынужден подробно описать все скаутские тренировки Допплера. Нет, я мог бы, естественно, ограничиться таким примерно пассажем: «Затем наступает период, когда Допплер много и старательно тренируется, чтобы превратиться в настоящего скаута, и сперва кажется, что у него ничего не получится, но в конце концов он, к счастью, добивается успеха и, уже став настоящим скаутом, сталкивается с тем, что…», но это иного рода книга, да и автор (я то есть) тоже попался нерасторопный, поэтому нет смысла подглядывать в конец, чем все кончилось, ибо, к стыду моему, концовка не играет никакой роли. Это не тот случай, когда все сюжетные линии элегантно и импозантно сводятся вместе на последней странице, наоборот, тут уж скорее занимательна сама по себе каждая из романных линий, они все важны так же, как и само это движение от пролога к эпилогу, как раз не имеющему особого значения. Но что поделаешь, это не фильм, а ждать, когда книга им станет, тоже не стоит, потому что этого не произойдет никогда *.

  * насчет того, что эта книга никогда не станет фильмом.
 На мой (автора то есть) взгляд, эта книга могла бы быть экранизирована исключительно при таких условиях: если бы мне вдруг посулили неприлично высокий гонорар, но чтобы я не имел ко всему этому процессу никакого отношения и чтобы в титрах перед фильмом так прямо и было написано: если фильм плох, то автор книги не несет за это ответственности, зато успех фильма (если он получится хорошим) объясняется исключительно неоспоримыми достоинствами литературного первоисточника.

Прежде чем приступать к скаутингу, Допплер должен очистить организм от наркотиков, настаивает фон Борринг. Нельзя стать скаутом, если по твоим жилам течет раствор из галлюциногенов и прочих изменяющих сознание веществ. «Сознание — единственное, что у нас есть, — объясняет фон Борринг. — Ну хорошо, не единственное, — вынужденно признает он под нажимом Допплера, — но самое существенное. Скаут с затуманенным разумом — это нонсенс. Если ты хочешь, чтобы я сделал из тебя скаута, ты должен прийти ко мне безгрешным и нагим, как новорожденное дитя, как птица».

Так что сперва Допплера на четыре дня запирают в комнате с обоями в стиле барокко. Нужду Допплер справляет в ведро, которое фон Борринг регулярно опорожняет, он же приносит ему дважды в день попить и поесть, весьма немного. Балконная дверь все время стоит нараспашку. Допплер мерзнет. Его мучают кошмары, он зовет Бонго. Иногда выползает на балкон, воет и блюет на луну и в конце концов сигает с балкона вниз, но приземляется в огромный куст, где наутро его, мокрого и жалкого как воробышка, находит фон Борринг.