Грязная история
Шрифт:
В Макдоналдсе в это раннее время действительно народ собрался в основном одинокий, а потому в небольшом количестве. Пили кофе, ели свои биг-маки и макали картошку в соусы. Все это молча, под милую, немного печальную музыку, которая неназойливо скрашивала жизнь ранних посетителей. Видно, по утрам сюда сходились те, кому даже завтрак готовить дома было в лом.
В туалете вообще ни единого человека. Хоть стиркой занимайся — никто не помешает. И чистота такая, что даже глаз радовался. Не то что в туалете отделения милиции, где он в основном отмывал руки, а на лицо плеснул водой под громкие возмущенные вопли бомжей — все хотели на халяву воспользоваться благами цивилизации. Так что теперь Плетнев не торопясь и с удовольствием умылся, вытащил одноразовую бритву, которую купил в киоске, и, намылившись жидким мылом, тщательно побрился. Если бы не синева под глазами, выглядел Антон если не хорошо, то на четверку с минусом. Сделал несколько резких движений, повернувшись туловищем то вправо то влево, помахал мельницей руками, одним словом — зарядкой тоже не пренебрег. И совсем уже бодрый взбежал по ступенькам в зал. Позавтракал Плетнев с удовольствием. Даже не ожидал, что на этот раз ему так понравится паршивенький
Плетнев решил по городу не бродить и времени не терять, а сразу взял такси, чтобы подъехать к барже с надписью «Отель „Ставрида“. Таксист не удивился желанию клиента в такое неурочное время посетить известное в городе заведение. Его безучастное лицо вообще ничего не выражало. Только, уже высаживая пассажира у баржи, он бросил в открытое окошко:
— Слышь, мужик, тут невдалеке вчера поножовщина была. Девчонку зарезали. Думаю, из этого отеля. Не мое дело, но я бы сюда теперь не совался.
Плетнев поднял руку ладонью вверх, дескать, спасибо, приятель, учту, и дождался, когда таксист отъехал.
На баржу подниматься он пока не собирался. На первый взгляд, все еще спали. Ни единого человека, ни звука. Как раз на это и рассчитывал Плетнев. Тутошнее население трудится в основном по ночам, потому и спит до обеда. Плетнев медленно прошелся по набережной, поглядывая искоса на «Ставриду». Решил пойти в противоположную сторону и добрел до маленького скверика — пустынного и сильно запущенного. Сюда, наверное, законопослушный народ не забредал. Под ногами валялись окурки, раздавленные шприцы, презервативы, бутылки, чьи-то трусики и даже носки. Горы мусора никто не убирал. Даже дворники, наверное, опасались сюда заходить. А может, их и не полагалось в таком подозрительном месте. Скамейки заплеванные и загаженные птичьим пометом, потому что деревья смыкались над головой густыми кронами, и птицы, гнездившиеся в ветвях, орали, как на базаре. Рискованно было располагаться на виду у этих небесных созданий без опасения, что тебе на голову нагадит какая-нибудь здоровенная ворона. И откуда их здесь столько? Совсем рядом, над морем, стаями носились чайки, острыми крыльями рассекая воздух, а здесь, в сквере, обитала колония ворон и охраняла свое царство отвратительным хриплым карканьем. Обе колонии сторожили свои просторы и не вступали между собой ни в какие контакты. Плетнев посчитал, что это пустынное и гаденькое место — удачный наблюдательный пункт. Но надо себя обезопасить от атаки сверху. Подобрал газету, которую кто-то оставил на скамейке, вывернул ее чистой стороной и набросил себе на голову, завязав в виде женского платка. Усмехнулся, представив, как выглядит со стороны. Но красоваться было не перед кем. Вороны разорались еще громче, возмущенные проникновением в их пределы. Антон швырнул вверх бутылку, они вспорхнули целой стаей и с негодующим карканьем перелетели на соседнее дерево.
Пол-двенадцатого дня. Интересно, когда просыпается население «Ставриды»?
В двенадцать часов появились первые ее обитатели. На палубу вышли три девицы в весьма откровенных нарядах. Они о чем-то шушукались, собираясь, видно, сойти на берег. Но тут, Плетнев не поверил своим глазам, на палубу почти выбежал давешний долговязый, которого он вчера так удачно вырубил, повредив ему руку. Сейчас забинтованная рука висела на ярком женском платке, перевязанном через плечо. Парень что-то злобно говорил, жестикулируя второй рукой, как лопастью вентилятора, потом махнул в сторону кают и скрылся за дверью. Девчонки понуро побрели обратно. «Домашний арест» — констатировал Плетнев. А как же работа? Не успел он закончить свою мысль, как к барже подкатила черная «тойота» и из нее вышла знакомая фигура — вчерашний тип, похожий на боксера, с которым был этот долговязый. Он быстро поднялся по трапу и скрылся за той же дверью. Его не было довольно долго. Появился вместе с долговязым минут через двадцать. Они облокотились на перила палубы и о чем-то разговаривали. Между ними явно возник спор. Оба размахивали руками. Долговязый направился было к трапу, но боксер что-то резко сказал, и тот остановился. По трапу спустился боксер, сел в машину и укатил. Долговязый остался стоять на палубе и уныло смотрел вслед машине. «За цербера остался», — решил Плетнев. Дальше события развивались веселее. Подъезжали машины, вываливались моряки, бодренько поднимались по трапу и разбредались по каютам. Некоторые приходили пешком. Это уже, наверное, завсегдатаи, которые знали, куда идут. Жизнь бурлила. Плетнев от нечего делать решил вести статистику посещений. Интересно бы еще знать, сколько девчонок работает в этом борделе? Так сказать, вывести среднее арифметическое по количеству клиентов на душу населения.
Наплыв клиентов рассосался, наступило затишье. Плетнев соорудил из газеты наполеоновскую треуголку и снял с себя рубашку, обвязав ее вокруг пояса. Выломал высокую ветку, обстругал ее перочинным ножиком. Придирчиво осмотрел самодельную удочку и остался доволен. Нацепил темные очки и не торопясь пошел к «Ставриде». Ни дать ни взять — рыбак идет на рыбалку. Правда, в такое время дня вряд ли он может рассчитывать на удачный клев, но что взять с мужика, который недавно проспался и с бодуна захотел свежей рыбки? Плетнев брел, покачиваясь, бормоча что-то себе под нос. На палубе появились две девчонки и насмешливо крикнули: «Дяденька, а вы не ошиблись адресом? Может, к нам зарулите? Удочка у вас знатная…» Обе расхохотались громко и вызывающе. Вышла третья, лениво посмотрела вслед мужику и сказала: «Нашли кого зазывать. Он же пустой. Даже на пожрать бабок нет». Девчонки заспорили, упражняясь в остроумии, а Плетнев помахал им рукой и чуть не упал, так вошел в роль.
Не напрасно он шел так медленно, едва переставляя ноги и пошатываясь. Это давало ему возможность смотреть под ноги и не пропустить того, ради чего он покинул укромный скверик. Вот бурое пятно на асфальте. Естественно, кто же его будет смывать среди ночи. А днем о нем никто и не вспомнил. Плетнев покачнулся и сел ровнехонько рядом с пятном. До него донесся
звонкий девичий смех. «Смейтесь, смейтесь, пока вам весело», — беззлобно подумал Плетнев. Его глаз отметил бурый след мужского ботинка. Кто-то наступил в кровавую лужу. След вел в ту сторону, откуда появился Плетнев. Кряхтя и охая, Антон встал сначала на четвереньки, тем временем осмотрел траву и не увидел ничего особенного. И пошел обратно, заметив еще несколько следов от той же обуви на кромке дорожки у самого газона. Следы были уже нечеткие, а вскоре и совсем исчезли. Девчонки ушли, и Плетнев опустил голову, глядя себе под ноги, будто боялся споткнуться. Темные следы протекторов машины… Эх, был бы фотоаппарат, — вздохнул Плетнев. Но рядом следы еще одной машины, и еще… На это оживленное место машины подъезжают так часто, что идентифицировать следы протекторов с одной из них очень затруднительно. Если бы иметь в помощниках парочку ребят, да проследить за машиной Боксера, да снять с колес его машины отпечатки протекторов… Да найти машину, на которой приехал вчерашний убийца… А ведь его, этого таинственного убийцу, Плетнев не видел. Вот блин так блин!Плетнев задумчиво брел по асфальтированной дороге, загребая ногами и поднимая пыль. Со стороны казалось — человек так и не понял, куда идет и зачем. Добрел до скверика и на виду у возможного наблюдателя стал расстегивать штаны. Руки не слушались, пальцы путались в пуговицах. Он ступил два шага вперед и оказался среди деревьев. Отсюда его уже никто не видел. А интересно, следил за ним кто-нибудь или нет? Плетнев снял свою треуголку и раздвинул ветки кустов. На палубе пусто. Но подъехала еще машина, серая «ауди». Вышел какой-то толстомордый в широких джинсах и полосатой рубашке. Чисто рефлекторно оглянулся. Так оглядывается человек, который предполагает слежку. Тяжело стал подниматься по трапу. Навстречу выбежал долговязый и угодливо наклонил голову, выслушивая гостя. На палубе постояли недолго, вместе спустились и пошли по уже известному пути Плетнева, к месту убийства. Где от лужи засохшей крови вели следы в противоположную сторону от баржи. То есть в сторону к скверику, где так удачно расположился Плетнев. Бандиты остановились на том месте, где пятнадцать минут назад стоял Плетнев. Квадратный мужик указал пальцем на асфальт и что-то сказал долговязому. Тот быстро почесал к барже и уже минут через десять бежал с ведром с водой и шваброй. Понятно, девочкам не доверяют. Сами решили избавиться от следов преступления. Долговязый усердно тер шваброй асфальт, макая тряпку в воду. Остатки воды вылил на траву, и оба пошли опять к барже.
«Кто же этот тип? — раздумывал Плетнев. — Он в курсе вчерашнего убийства. Значит, помимо Долговязого и Боксера, этот тоже заинтересован в том, чтобы дело осталось шито-крыто. Не он ли вчера пырнул Галю? И теперь приехал замести следы. Очень вовремя, потому что на горизонте появилась милицейская машина».
За ментами наблюдать было скучно. Они раза три прошлись по набережной, но на солнце асфальт высох мгновенно, и следов влаги не осталось. Все трое остановились, что-то обсуждая. Повернулись к барже, посовещались и только тогда направились к трапу. Их не было с полчаса. Вышли они в сопровождении Долговязого. Он пожал им руки, и менты резво пошли к машине.
Естественно, чего еще можно было ожидать? Что Долговязый скажет: «Да, мы вчера хотели кончить Галину, но ее зарезал кто-то другой»? Наверняка она была без документов. И бандиты могли избавиться от ее паспорта, по крайней мере, еще вчера. А девочки, если их и опрашивали, явно уже предупреждены и не станут болтать ничего лишнего. Им здесь жить и работать. Вернее, в другом порядке — работать и жить.
Плетнев надел рубаху и тщательно заправил ее в джинсы, чтобы она натянулась и сама собой разгладилась. Ему еще в люди выходить, и он не хотел своим мятым видом привлекать к себе внимание. Антон уселся на скамеечку и, наблюдая за баржей, сделал для себя несколько выводов. Первое. Убийцу Гали видел молодой человек, который подписал вчера свидетельские показания. Второе. Он его видел издали, в темноте, так что опознать никак не сможет. Третье. Не опознанный никем убийца остается неизвестной личностью. И если предполагать, что это тот мордатый, который заставил мыть асфальт долговязого, то все равно прямых доказательств нет. Может, он главный распальцовщик из банды сутенеров и просто решил избавиться от кровавых следов. Чтобы не было лишнего кипеша. Сколько ни смотри на эту чертову баржу, нового уже ничего не увидишь. Зато стало ясно, что Долговязый — вовсе не бывший парень Гали, а ее сутенер. Впрочем, и об этом Плетнев догадывался еще вчера. И тот Боксер с ним в одной упряжке. И оба они за что-то хотели поквитаться с Галей. Остается еще одно лицо, которое могло бы кое-что прояснить. Это вчерашний разносчик пиццы. Якобы друг Гали. Он вроде нормальный парень. Но сколько его еще дожидаться? Да и каждый ли день он сюда приезжает? Можно наведаться сюда еще вечером. Как раз вчера вечером он как кормилец прибыл со своими пиццами на баржу. И судя по количеству коробок, его товар пользуется спросом.
Тем временем подъехал старенький «мерседес», и Боксер, хлопнув дверцей и включив сигнализацию, быстро пошел к «Ставриде». Что-то они носятся, носятся, какие-то дела затевают. Интересно, что у них происходит?
Плетнев снял газетную треуголку и получил сверху небольшой мокрый шлепок на темечко.
— Ах ты, сволочь! — выругался он и метнул бутылку в наглую ворону, которая примостилась у него над головой на толстой ветке. И едва успел отскочить, потому что бутылка рикошетом отлетела от ветки и едва не угодила ему в голову.
Антон сорвал пучок травы и вытер волосы. Из сквера вышел с другой стороны, но потом все равно пришлось сделать крюк и вернуться к набережной, чтобы спуститься по ступенькам к морю и промыть слипшуюся прядь волос от птичьего дерьма. Не зря он так ненавидит ворон, крысы летучие! Плетнев ворчал, и ему казалось, что эта мерзкая субстанция скользит под пальцами и никак не смывается.
Пока полоскал давно уже чистые волосы, в голову пришла очередная гениальная мысль: выяснить в справочном бюро все адреса пиццерий, которые занимаются доставкой пицц на вызов. Плетнев, конечно, допускал, что их в большом городе может быть до фига. Но вряд ли больше, чем полсотни. Поначалу можно было бы ограничить район поиска поближе к барже. Не станут же клиенты заказывать пиццу с другого конца города.