Грязная магия

– Чего надо? – сварливо спросил он. – Вы оторвали меня от размышлений...

– Посмотри-ка туда.

– О!

– Ты видел когда-нибудь подобное?

– Нет, никогда, – в голосе старого жреца прозвучал откровенный страх.

– Как думаешь, чего бы это значило?

– Отец наш, Бевс-Патер, гневается...

– И так видно, что не радуется, – Зубост Дерг раздраженно нахмурился. – Но почему, можешь ты сказать?

– Гм... эээ... ну, в общем, нет.

Зубост Дерг ощутил сильное и острое беспокойство. Если бы он узнал, что в фундаменте статуи Одной Бабы, расположенной перед ее храмом на соседней улице, в этот же самый момент появилась трещина, то беспокойство главного жреца Отца Богов стало бы еще сильнее.

Перемещающееся по коридорам Магического Университета существо должно проявлять крайнюю внимательность и осторожность, а также готовность в любой момент прыгнуть в сторону.

Иначе оно рискует, что будет сбито с ног открывшейся дверью или бегущими студентами. Они, выйдя из аудитории, по не описанному, но безусловно существующему закону природы теряют черты интеллектуальной молодежи и превращаются в толпу остервенелых варваров, способных затоптать носорога.

Арс освоил искусство передвижения на первом курсе и не испытывал особых проблем. Прыгскокку, телосложением напоминающему покрытый жиром шкаф, приходилось несколько хуже.

Пока приятели добрались до нужной аудитории, его успели раз пять серьезно толкнуть и один раз швырнуть об стену.

– Да, весело у нас, – пропыхтел Прыгскокк, когда они оказались в аудитории, – так и хочется вызвать какого-нибудь демона, чтобы он в этом веселье поучаствовал!

– Всем привет! – дверь распахнулась, шарахнув Нила по спине, и в аудиторию улыбающимся и сияющим пушечным ядром влетела Фома Катина. Выкрашенные в зеленый цвет волосы топорщились вокруг головы, делая девушку похожей на одуванчик.

Который кто-то облил зеленкой.

– Привет, – просипел Нил, сползая по стене.

– Ой, я тебя не зашибла? – Фома мило улыбнулась во все тридцать восемь острых белоснежных зубов. – Ах, смотрите, что у меня есть!

Девушек в университете было немного. Приемная комиссия чаще всего отказывала им, ссылаясь на эмоциональную нестабильность женского пола. Но с Фомой Катиной она не смогла ничего поделать, хотя стабильности в ней было примерно столько же, сколько в ядерном взрыве.

Все дело было в обаянии. Оно у Фомы Катиной имелось, и такое мощное, что им можно было вышибать двери и мозги.

– Что у тебя там? – спросил Арс, с кряхтением отклеивая Прыгскокка от пола. – Жрал бы ты поменьше, что ли...

– О, это самое последнее, суперуникальное достижение в области ухода за собой!

Арс насторожился. Даже с учетом обычной для Фомы экзальтированности и истеричности голос ее звучал надрывно, словно она сама не верила собственным словам.

– Типа? – недоуменно спросил Рыггантропов. – Уход за собой – это как?

– Уход за собственной внешностью, – пояснила Катина, вываливая на парту кучу цветастых плакатиков. – Вот смотрите, тут есть все, что нужно настоящему мужчине: крем для бритья из морской пены, лосьон после бритья на основе крапивы, крем от прыщей с добавками цикуты, дезодорант...

– И что, без этого мужчиной быть нельзя? – поинтересовался Шнор Орин, хлопая белесыми ресницами.

– Можно, – вздохнула Катина, – но очень страшным! Вонючим, плохо выбритым и прыщавым...

– И чего в этом плохого, в натуре? – удивился Рыггантропов, который в соответствии с традициями Дыр всю жизнь считал, что настоящий мужчина должен немногим отличаться от крокодила.

В первую очередь – отсутствием чешуи.

– Как же! – Фома аж задохнулась от возмущения, веснушки на ее носу стали ярко-оранжевыми. – Если ты хочешь добиться УСПЕХА, то кожа твоя должна быть мягкой и шелковистой!

Рыггантропов нахмурился, в голове его со скрипом завращалась извилина, заменяющая мозг. Тили-Тили, которому никакие кремы и лосьоны не помогли бы выглядеть привлекательно (на человеческий взгляд), разочарованно засвистел и отвернулся.

– И что почем? – осторожно поинтересовался отличник Орландо Хряпе. Он выглядел так, как и обязан выглядеть зубрила и умник, не видящий ничего, кроме книг и конспектов. Огромный мозг с трудом помещался в прыщавом черепе с близорукими, застенчивыми глазами, а снизу в качестве бесплатного приложения болталось тщедушное тельце.

– Крем для бритья – пять бублей, дезодорант – один бубль, крем от прыщей...

Раздался дружный вздох. Все эти кремы и лосьоны – отличная штука, если тебе некуда девать деньги. А так – Какой толк выглядеть мягким и шелковистым, будучи при этом голодным?

– А где ты это взяла? – спросил Прыгскокк. Он очухался после удара о стену и был вновь в состоянии докапываться. Для Нила это было так же естественно, как моргать. – Украла?

– Нет! – Катина зарделась, с некоторым трудом изобразив на лице оскорбленную невинность. – Я теперь маниджур по распространению компании «Авонь»!

– Что за вонь? – Шнор Орин почесал затылок. – Маньчжур по распространению?

– Нет, маниджур компании «Авонь»! Это значит – человек, добывающий деньги. И я зарабатываю там больше, чем ты, гнусный, мерзкий...

От вполне вероятного эмоционального взрыва аудиторию спасло появление преподавателя.

– Кхе-кхе, – сказал поцент Злост Простудилис, с грацией привидения возникая в аудитории. Температура ощутимо упала. – Приступим, пожалуй... Или вы что-то хотите сказать?

Катина поспешно замолчала.

Этого преподавателя боялась даже она.

Вечером в Ква-Ква властвовала метель. Истошно завывая, она носилась по улицам, швыряла полные горсти снега в лица прохожим, норовила сорвать с крыш черепицу и пробраться в дома.

Громыхающей по храмовому кварталу телегой, на облучке которой пристроилась некая сгорбленная фигура, метель не заинтересовалась. Взревев, она понеслась дальше, надеясь повалить-таки Останкинскую башню, торчащую над городом словно большой и толстый палец с обкусанным ногтем.

Телега тем временем остановилась у одного из храмов. Сгорбленная фигура слезла наземь, после чего заколотила в ворота.

– Ей вы там, открывайте, рыба приехала! – чтобы сделать голос настолько хриплым, нужно упорно трудиться, полоща горло спиртосодержащими жидкостями.

Обладатель сгорбленной фигуры, судя по всему, был в этом деле настоящим чемпионом.

Ворота отворились безо всякого зловещего скрипа. Из них высунулся жрец в темно-синем балахоне с капюшоном.

– Привез? – задал он вопрос, свидетельствующий либо о плохом зрении, либо о слабой наблюдательности.