Грязное белье

Адам закрыл глаза, опечаленный и пристыженный, и Денвер погладил его по щеке.

– Иногда я задаюсь вопросом, не нарочно ли ты это делаешь. Проверяя меня, действительно ли я имею в виду, что все, что нужно для твоего прощения, это принять наказание.

Об этом Адам не подумал, и он пожалел, что у него занят рот, чтобы возразить, что дело не в этом. Он не испытывал Денвера. Он никогда бы так не поступил. Но все, что он мог делать, это издавать странные хриплые, чавкающие звуки сквозь кляп.

Денвер приподнял брови, выглядя немного самодовольным.

– Не можешь говорить, да? Да, трудно сказать, что ты имеешь в виду, когда на пути такое дерьмо. Вот почему я подумал, что этот кляп - хорошее наказание. Тебе понравился его внешний вид, понравилась идея. Так же, как и то, что тебе показалось хорошей идеей наказать себя, вместо того, чтобы позволить мне сделать это за тебя. Ты думал, что мне это понравится только на время, да? Только на столько? Ты решил, что на этот раз будешь моим папочкой и будешь указывать, что мне делать, а что нет?

О-о-о. Адам издавал отчаянные звуки сквозь кляп и тряс головой. Какого черта он это делал. Он слышал истории об отцах Денвера, о настоящем отце, об отчиме и, конечно, о засранце Сонни. Адам не хотел указывать Денверу, что ему делать. Он хотел, чтобы все было наоборот. Просто Адам знал, что он большой, волосатый псих, и Денвер ни за что не захотел бы этого…

О, о... И еще, о черт. Он издал еще несколько звуков сквозь кляп, извиняясь взглядом, так как ничего другого сделать не мог.

– Да. Теперь ты сожалеешь. Ты всегда сожалеешь, как только поймешь это, детка. Дело в том, что мне нужно, чтобы ты перестал пытаться понять это, по крайней мере, когда дело доходит до того, что я устану от тебя, потому что ты идешь с дополнительным багажом. Ответ, о котором я тебе сказал, придет не скоро, а может быть, и никогда. Я устал от того, что ты указываешь мне, что я хочу, а чего нет.

Адам застыл.

Денвер присел на корточки перед Адамом и погладил его по лицу.

– Итак, сейчас ты получишь наказание. Которое тебе не понравится, малыш, и я имею в виду, тебе это действительно не понравится. Используй свой носовой платок, если захочешь, чтобы я остановился. Не из желания. По необходимости. Однако, это наказание отличается от нашего обычного с паддлом, поэтому сначала мне нужно, чтобы ты кивнул в знак того, что согласен довериться мне и я дам тебе это. Только если ты скажешь, что доверяешь мне, хотя на самом деле это не так, только потому, что не хочешь меня разочаровывать - что ж, мальчик, если ты думаешь, что я сейчас несчастлив, подожди, пока я не узнаю, что ты солгал мне в чем-то таком важном.

Адам кивнул. Это он понимал. Он знал свой ответ, но ждал, когда Денвер спросит его как следует, поскольку это было частью правил.

– Ты веришь мне, что это безопасное наказание, мальчик?
– Спросил Денвер.

Не сводя глаз с Денвера, всем своим видом показывая, насколько он доверяет ему, Адам кивнул.

Денвер поцеловал Адама в лоб.

– Хорошо. А теперь, детка, приготовься узнать, как сильно ты ненавидишь этот кляп, ведь мне хватило одного взгляда на него, чтобы понять, что он тебе не подходит.

Адам был сбит с толку. До сих пор ему нравился этот кляп, и он не был глупцом, он знал, что за этим последует, еще до того, как Денвер расстегнул свои штаны. У него потекли слюнки, когда он увидел, как Денвер полностью возбудился, когда натянул на себя презерватив и поднес латексный наконечник к припухшим, растянутым кляпом губам Адама. Смазка «Пина колада» - любимая смазка Адама. Органическая смазка с ароматизатором от компании, разработанной специально для людей с ОКР-фетишим. Адам дернулся в предвкушении, и пока ему еще предстояло увидеть, что в этом наказании ему не понравится.

Затем Денвер проник в его рот, и он все понял.

Минеты, особенно те, где Адам был связан и беспомощен, где Денвер использовал его рот и горло, были повседневной частью их игры, и Адаму они нравились больше всего. Но больше всего ему нравилось сосать член Денвера, любить его ртом, ласкать языком, в то время как Денвер перекрывал ему доступ воздуха. Ему нравилось обхватывать член Денвера губами и сосать до тех пор, пока он не набухал от усилий. Короче говоря, ему нравилось быть активным.

Из-за кляпа Адам был абсолютно пассивен.

Он не мог сомкнуть губы, не мог обхватить член Денвера щеками. На самом деле, он ни черта не мог сделать, кроме как застонать от разочарования.

Денвер вошел глубже, щекоча Адаму горло.

– Да. Теперь ты это понимаешь? Ты думал, что это отличная идея, но не продумал ее до конца. Чего тебе и не нужно было делать, потому что это моя работа. Работу, которую ты продолжаешь пытаться у меня отнять. Так вот что ты получаешь, детка, за то, что лишаешь меня работы. Ты реализуешь то, что, по твоему мнению, было хорошей идеей, но на самом деле для тебя это отстой. А теперь я собираюсь сделать это еще более отстойным. Прости за каламбур.

Адам мяукнул, когда Денвер отстранился, а затем жалобно застонал, когда Денвер подошел к нему с чем-то, похожим на приспособление для фиксации языка. Оно прикреплялось к краю кляпа и доходило почти до задней части рта Адама.

Это обездвижило его язык, и он закричал от отчаяния.

– Ага. Все, что ты можешь сделать, это сидеть и позволять мне трахать тебя в рот. Подожди, пока я не окажусь у тебя в горле, и ты не сможешь обхватить меня, как тебе нравится. Ты думал, что теряешь контроль, но это было не так. У тебя было многое, и в то же время у тебя была иллюзия, что у тебя ничего нет. Для тебя это было идеально. Все наоборот. И именно поэтому это твое наказание. Я собираюсь трахнуть тебя десять раз в глотку, и я собираюсь их отсчитать, потому что ты не можешь прямо сейчас, да, мальчик? Ты выдержишь десять отвратительных трахов в глотку, а потом все будет кончено. Ты больше не будешь пытаться указывать мне, как о тебе заботиться, если только я на самом деле не делаю это неправильно. Мы сделаем это всего один раз, а потом больше никогда не будем поднимать эту тему, если только ты не будешь вести себя очень-очень плохо. Ты понял?

Адам понял. По подбородку у него потекла слюна, и он кивнул на Денвера, униженный, оскорбленный и напуганный тем, что натворил. Он хотел, чтобы его наказали. Он нуждался в наказании.

Ему нужно было, нужно было, чтобы все это закончилось, уладилось, завершилось окончательно, и нет, он больше никогда не хотел этого делать.

Это было именно то, что обещал Денвер. Это была гротескная пародия на то, что он любил. Единственным приятным моментом было то, что Денвер перекрыл ему доступ воздуха, потому что это было знакомо и все еще вызывало трепет от того, что он сдался, но это было призрачное удовольствие, шепот хорошего посреди всего неприятного. Адам ненавидел свое наказание всем, что в нем было.

Но он выдержал это и ни на секунду не отвел взгляда от лица Денвера. Потому что он собирался снова стать хорошим мальчиком. Потому что еще до того, как это случилось, он знал, что это произойдет, освобождение, в котором он нуждался не меньше, чем в наказании, которое ему предшествовало.

Денвер вышел, вытащил кляп и отбросил его подальше от лица Адама.

– Все закончено.

Адам, содрогаясь, подался вперед. Когда Денвер поцеловал его, Адам ответил на этот жест, вложив в него все, что у него было: свою благодарность, свою печаль, свое облегчение.