Хаос

— Хм, это было не так уж и приятно, но я попытаюсь.

И я сделала это. Пока Такеши медленно двигал мою руку, прижимая локоть к моему боку, я вспомнила, но не танец, а то, что было после него, когда я в последний раз испытывала ужасную боль. Голос Малачи, мягко коснувшийся моей кожи, прошептал: «У меня есть ты. Просто держись за меня…»

Я не успела быстро закрыть глаза, чтобы сдержать слезу, которая потекла по моему лицу при воспоминании о том моменте, когда он щекой прижался к моей щеке, и его голос зазвучал в моём ухе. Я полностью отдалась ему, позволив ему взять надо мной контроль и не дать мне распасться на части, когда сама уже не могла это сделать. Это было самое лучшее и самое худшее чувство в мире. И теперь всё, что у меня было — это его фантом, выгравированный на моём сердце, дыра, которую он оставил после себя.

Анна пальцами коснулась моего лица.

— Ты прекрасно справляешься, Лила. Я бы сказала превосходно.

Звёзды взорвались за моими закрытыми веками, когда Такеши, который до этого удерживал мой локоть неподвижно, резко отвёл нижнюю часть руки от тела. Когда давление и боль усилились, я медленно выдохнула и представила, как Малачи держит меня, не давая разбиться вдребезги.

Я закричала. Моё плечо вернулось на место, а потом обмякло, когда вспышка боли сменилась мгновенным облегчением, оставив ноющее покалывание, и я могла двигать рукой без боли. Я открыла глаза, Такеши улыбнулся мне.

— Молодец, — сказал он. — А теперь ложись.

Я опустилась на удивительно мягкую козью шкуру. Моё плечо было в порядке, но остальная часть меня всё ещё чувствовала себя не на своём месте.

— Так будет недолго.

— Буквально пару часов, — согласился он. — Мне тоже нужно отдохнуть, а потом мы отправимся в центр города. Мазикины будут держать Малачи на площади. И именно туда мы пойдём.

— Почему ты решил, что он там? — спросила я.

Он не сводил с меня глаз.

— В качестве примера.

У меня свело живот.

— Ты думаешь, что он мог сбежать? — спросила Анна, присоединяясь к Такеши в центре комнаты.

Он пальцами скользнул по её щеке, но потом нахмурился.

А когда он поймал меня на том, что я наблюдаю за ним, он сверкнул ободряющей улыбкой.

— Если кто и мог, так это Малачи.

Он отвернулся, но я успела заметить, как его улыбка исчезла. Он что-то прошептал Анне на ухо, и она перевела взгляд на меня.

— Постарайся поспать, ладно? Мы снова возобновим наш путь.

Я знала, что они не рассказывали мне всего, но я была слишком взволнована, чтобы требовать эту информацию прямо сейчас. Я отвернулась к стене и обхватила себя ноющими руками, подтянув колени к груди. Лампочка погасла. Мои мысли кишели от миллионов планов и неизвестности, мой разум мчался с бесчисленными «что если», я лежала в темноте и считала секунды и минуты, заставляя своё дыхание идти в длинном, медленном ритме, надеясь, что моё тело отдохнёт, хотя мой мозг не мог этого сделать.

А потом, глубоко в темноте, я услышала звуки, которые обжигали меня миллионом различных способов.

Мягкие вздохи, резкий вдох, шорох ткани, упавшей на пол, тихая дрожь капитуляции. Анна и Такеши. Наконец-то вместе, после стольких лет разлуки. Я позволила слезам скатиться вниз, желая быть где угодно, только не здесь, чтобы быть свидетелем чего-то настолько личного и интимного. Мне казалось, что моя грудь сжимается с каждым неровным вздохом, с каждым произнесённым шёпотом словом на языках, которые я не понимала, но без труда переводила. «Я люблю тебя. Я никогда не переставал любить тебя. Ты — дом для моей души». Я зажала уши ладонями и глубоко погрузилась в собственную голову — единственный способ спастись.

Малачи ждал меня там. Он прижал мою руку к своей груди и говорил мне, что его сердце бьётся для меня. Горящий взгляд его глаз, когда он смотрел на меня, как он целовал меня, как будто никогда не мог насытиться, его руки дрожали, когда они скользили по моему телу. Все эти его образы, все эти ощущения нахлынули на меня, оставив во мне голод, боль и печаль. Внутри них я плыла, тянулась к нему, не в силах ухватить его за рукав, не в силах дотронуться до его лица или заставить его услышать меня.

«Однажды, — пообещала я. — Когда-нибудь это будем мы с тобой, лицом к лицу, и я расскажу тебе, что я чувствую».

Я лежала там, испытывая боль, разрывающую меня изнутри, думая, что это «когда-нибудь», возможно, не наступит достаточно скоро.

ГЛАВА 7

Кто-то толкнул меня в ноющее плечо, и я вырвалась из нас о медленном танце с Малачи на заброшенном складе, рушащемся вокруг нас.

— Такеши пошёл на разведку. Близится закат. Мы собираем вещи и отправляемся в путь, — тихо сказала Анна.

Она переплела волосы в косу и выглядела счастливее, чем я её когда-либо видела. Ремень для гранат лежал на полу рядом с ножнами на бёдра, разложенными так, чтобы она могла вооружиться.

Я устремила взгляд на стену.

— Всё в порядке. Эй, а он не рассказал тебе, как смог найти нас так быстро? Город кажется довольно огромным.

— Взрывы у купола привлекли всеобщее внимание, — сказала она, убирая нож в ножны. — Он следовал за отрядом правопорядка, решив попытаться выяснить причину. Очевидно, Ибрам командует ими, и он близок к Королеве. А Так любит усложнять им жизнь.

— Анна, Такеши кажется тебе прежним? Тот ли он мужчина, каким он был до того, как его забрали?

Она подняла голову и уставилась на меня.

— Ты на что-то намекаешь?

Я покачала головой.

— Просто мне кажется, что это место может очень изменить человека.

Вот только во что, я не знала.

Она сомкнула пальцы на рукоятке ножа.

— Он всё ещё тот Такеши.

Я отвернулась от её хищного взгляда, услышав шаги на лестнице. Я села, когда Такеши спустился в безопасную комнату. Единственная лампочка свисала с витого провода, который тянулся вдоль потолка, почти задевая его макушку, когда он присоединился к нам.

— Как плечо?

Я осторожно подвигала им.

— Болит. Но, учитывая все обстоятельства, в принципе неплохо.

Плечо болело чертовски сильно, но я не собиралась жаловаться.

— Тебе повезло, — сказал он, наблюдая, как я медленно поворачиваю плечо по дуге, проверяя дальность движений. — Люди в городе выздоравливают быстро, но плохо. Здесь трудно умереть, но также трудно остаться целым. Как будто всё работает на увеличение страданий.

Он повернулся к Анне.