Хаос

Она была права. Но я не собиралась благодарить её. Шишка на моей голове пульсировала от горячих, болезненных ударов моего сердца, посылая ещё одну волну головокружения, накатывающую на меня. Из угла послышалось ещё какое-то бормотание по-испански, потом шарканье ног и рук. Моя мать ползла ко мне, взгляд её янтарных глаз был прикован к моему лицу. Она остановилась в нескольких метрах от меня и склонила голову набок. Её волосы были расчесаны и собраны в густой хвост. Её щёки ввалились. Её пальцы дёрнулись, как будто она хотела прикоснуться ко мне.

Именно тогда я поняла — вот эта женщина и была моей настоящей матерью, она не видела меня с тех пор, как мне исполнилось четыре года. Я же встретилась с ней совсем недавно, но вот только её тело было занято Зип. Настоящая Рита Сантос уже побывала здесь, запертая в городе Мазикинов, очевидно, послужив возобновляемым источником пищи для этих существ. Я молча наблюдала, как она ползет ближе. Несколько слезинок упало на голый бетонный пол. Её, не моих. Я была слишком опустошена, чтобы плакать, даже когда она прижалась к моей руке и положила голову мне на плечо, тихо всхлипывая.

— Привет, — сказала я, ненавидя то, как все глаза в комнате были устремлены на меня. — Как ты?

Я понятия не имела, что сказать ей. Когда-то мы говорили на одном языке, и она любила меня. Я тоже любила её. Для меня она была твёрдым оплотом, пока не рассыпалась и не развалилась на части, оставив меня без опоры. Теперь она была незнакомкой со знакомыми глазами. Нам нужен был переводчик, чтобы понимать друг друга. И глядя на неё, я даже не была уверена, что этого будет достаточно. Она снова начала покачиваться, рассеянно напевая под музыку, которую могла слышать только она. Наконец, она зашептала, не обращаясь ни к кому конкретно, скороговоркой бормоча что-то по-испански.

Анна попыталась перевести приглушённым голосом, но через несколько секунд покачала головой.

— Я не могу… Лила, это не имеет смысла. Я не уверена, как…

— Не беспокойся.

Я закрыла глаза и опустила голову на колени. Мама осторожно погладила меня по руке, пока я боролась с желанием отстраниться.

— Моя мама психически больна. Шизофрения. Слышала о таком?

Из угла раздался тревожный вой Зип. Анна и Такеши замолчали. Они были из разных времён и мест, и я не ожидала, что этот термин будет иметь для них смысл. Это едва ли имело смысл для меня. Всё, что я знала, это то, что моя мама потеряла контроль над реальностью, и её мир был хрупким и нечётким. Она не могла позаботиться о себе, не говоря уже о дочери. Сил рассказывал мне, что когда Мазикин овладел её телом, душа моей матери вырвалась на свободу без борьбы, потому что она висела на волоске. И теперь она была здесь, ещё одна душа, о которой я должна была беспокоиться.

Я подняла голову и посмотрела на неё, испытывая горькое сожаление о том, что должно было случиться. В тот момент я так сильно скучала по Диане, что тоска причиняла мне физическую боль. Если бы она была здесь, то не прижималась бы к моей руке, напевая себе под нос. Она бы стала суетиться вокруг меня в той манере, которую я раньше ненавидела, но теперь привыкла на это рассчитывать.

Рита, с другой стороны, казалось, была единственной, кто нуждался в заботе. Она выглядела несчастной и потерянной. Костлявыми пальцами она коснулась тыльной стороны моей руки. Она прищурилась, наклонилась вперёд, и положила свою ладонь на мою, выравнивая наши руки. Анна встревожилась, вероятно, потому, что не раз видела, как я уклоняюсь от прикосновений. Теперь я была более вынослива терпеть это, но не без некоторого усилия. Единственный человек в мире, чьих прикосновений я жаждала, был… Я выдернула свою руку из маминой и потёрла ладонь о штаны.

— Прости, — сказала я, когда её глаза впервые встретились с моими.

— Лила? — прошептала она.

— Да.

И… я ничего не могла поделать с собой… услышав, как она произносит моё имя, я почувствовала странные колебания в своём сердце.

Она пробормотала что-то ещё и прижалась ко мне, вновь погружаясь в себя.

Я сделала медленный, решительный вздох.

— Кто-нибудь скажет мне, как нам вытащить Малачи с этой площади? — я не могла вынести мысли о том, что он будет страдать больше, чем необходимо. — И как мы потом доберёмся до портала?

Такеши искоса взглянул на Анну и отвернулся.

— Что это было? — спросила Анна.

— Я хочу освободить Малачи так же сильно, как и вы. Если бы вы не появились, я бы сделал это сам. Но уничтожить портал и убить Королеву? Это невыполнимая миссия, — сказал он. — Со стороны Судьи было жестоко посылать вас сюда, но меня это нисколько не удивляет.

— Она не заставляла нас, — сказала я. — Мы очень хотели получить шанс попасть сюда.

— Это не значит, что вы что-то должны Судье.

— Ты пытаешься сказать, что хочешь, чтобы Мазикины продолжали овладевать людьми? — я уставилась на него.

— Я хочу сказать, что меня не особо интересует, чего хочет Судья.

— А как же мы? — прошептала Анна. — Если мы сделаем это, то сможем выбраться, Так. Мы могли бы быть свободны.

Он рассмеялся.

— С чего ты решила, что Судья когда-нибудь освободит тебя, любимая?

Анна стиснула зубы, и Такеши притянул её к себе и поцеловал в лоб.

— Мне очень жаль, — пробормотал он. — Я помогу тебе, — он обхватил её лицо руками и заглянул ей в глаза. — Я помогу тебе.

Я отвернулась от них. Как только мы вернём Малачи, он нам поможет. Я знала это наверняка. Не из-за его чувств ко мне, и не потому, что так приказала Судья. А из-за его чувства справедливости. Малачи волновало гораздо большее, чем только своя участь. В этом была вся его суть.

— Раз уж ты ненавидишь Судью и, судя по всему, наша миссия тебя не волнует, — сказала я Такеши, — скажи мне, что значит для тебя Малачи. Мне нужно услышать это.

Он вздохнул, сжав и отпустив руку Анны, а потом присел на корточки передо мной. Он приподнял мой подбородок пальцами, и я была так захвачена его мрачным выражением, что не отстранилась, когда он начал говорить:

— Единственное, что удерживало меня в здравом уме, когда я впервые попал сюда, это знание, что Малачи позаботится об Анне, что он защитит её, когда овладевший мной Мазикин пойдёт за ней. Если бы я был на той площади, а он здесь, он бы планировал моё спасение, так же как я планирую его. Он один из самых сильных, лучших людей, которых я когда-либо встречал, и тот, кого я хотел бы видеть рядом со мной, если бы пошёл в бой. Я люблю его, как родного брата, и использую всё своё умение и знания, чтобы помочь тебе освободить его, и сохранить тебя целой, пока мы занимаемся его спасением. Ведь если то, что говорит Анна, правда, Малачи чувствует к тебе тоже, что и я к ней. Так что если я случайно ударил тебя по голове в процессе, мне очень жаль, но я сделаю это снова, если это убережет его от потери тебя навсегда.

— Он никогда не потеряет меня навсегда, — хрипло сказала я. — Но я ценю твою помощь.

Анна положила руку на плечо Такеши, и он поднялся на ноги, когда она сказала:

— Мы попытаемся добраться до Малачи на рассвете, когда Мазикины разбегутся по своим логовищам. Возможно, его всё ещё будут охранять, но толпы уже не будет.

Такеши бросил на неё тревожный взгляд.

— Это всего в нескольких часах ходьбы отсюда.

Зип подползла ближе и положила свою когтистую руку на плечо моей матери.