Хендлер, или Белоснежка по-русски

— Смотри, как я могу! — отмахнулась от любопытных мошек и крикнула: — Я-а-а-а-а!

Прислушалась к полёту звука под облаками и закричала снова:

— Я! Здесь! Живу-у-у!.. Это! Мой! Мир! Ура-а-а!

Где-то далеко залаяла одинокая собака, Фикс замер, изумлённо внимая крикам хозяйки и не зная, как одновременно реагировать на незнакомый сигнал от собрата.

— И я! Хочу! Сказать! Спасибо! Моя мечта — исполнилась! Спасибо, велика-а-ан!

— Сумасшедшая! — смеялся Кирилл, медленно и осторожно приближаясь к девушке, но она ловко пятилась от него.

— Ты не веришь в великана?! — крикнула она провокационно, — а может, ты не веришь в местных духов и силу заговоров?! Так пусть же мои слова подтвердят верховные боги Самрау и Кояш! Призываю вас в свидетели! Пусть пойдёт дождь, если я права!.. Смотри, сюда уже идут тучи! Я, я наколдовала дождь!

Настя протянула руку в сторону восточного горизонта с еле заметной тёмной полосой. Кирилл воспользовался паузой и обманным движением метнулся вперёд, схватил девушку, не обращая внимания на заливистый лай Фикса, пока ещё не понимающего правила новой игры.

— Ах ты, вруша-авгур! — Кирилл прижал к себе девушку, — я тоже видел прогноз погоды!

— Зато я могу здесь кричать, сколько захочу, — смеялась Настя, уворачиваясь от поцелуев.

— Отлично, кричи. Кричи так, чтобы твои (Как их?.. Я не запомнил.), все твои уральские духи слышали, — руки Кирилла залезли под женскую футболку. И вдруг Настя присмирела, улыбка сошла с её лица, она смутилась:

— Нас рыбаки могут увидеть, у них здесь неподалёку станция. Отпусти…

Руки Кирилла ослабили хватку, но не из-за предупреждения о возможных свидетелях, новое настроение Насти, как и пять минут назад, передалось ему. Отчего-то стало тесно в груди, губы потянулись друг к другу… Настырный комар вклинился в смешанное дыхание и сел на губу, портя сокровенный момент.

— Тьфу, зараза! — Кирилл сплюнул насекомое, отмахнулся от жидкого роя: — Да здесь штаны опасно снимать!

Настя выскользнула из объятий и расхохоталась:

— Пойдём подальше от высокой травы. Ты же к ним в дом залез!

Она подобрала свою сумку, достала оттуда два специальных головных убора, защищающих, как у пасечников, лицо от насекомых, расправила один и бросила Кириллу:

— Держите, сударь, вашу шляпу, тысяча чертей!

— Шляпа от тысячи чертей? — Кирилл надел убор, смахивая с шеи застрявших «заложников». — Мерси боку, сударыня… И всё-таки наша дуэль неизбежна. Дайте только… — кряхтя закинул рюкзак за спину, подхватил гитару и бросился вдогонку за хохочущей Настей и Фиксом, — до чего же вы прыткая, сударыня!.. Погодите-ка!.. Ах так, да?..

Через несколько десятков шагов они оба выдохлись, и Кирилл пригрозил упасть здесь же и не вставать, пока его не реанимируют.

— Осталось немного, вон дом! — Настя протянула руку к деревьям впереди. — Нас баба Аля уже встречает… Фикс, рядом! Рядом!

И точно — показалось цветастое пятно, женщина прошла немного и остановилась, приложив руку козырьком к глазам. Настя помахала ей рукой, и фигура ответила, а потом повернулась и как-то слишком быстро скрылась из виду. Через несколько минут приезжие были на месте. Фикс первым делом полез знакомиться с хозяйской собакой, посаженной на цепь ради безопасности незнакомых гостей; вещи заносили в дом.

— Господи, а принесла-то сколько! — ахнула семидесятилетняя женщина, оглядев ношу. — Кирилл, мальчик, ты поставь на крыльцо сумку: тяжёлая ведь. Потихоньку оттуда и перенесём в дом.

— Ничего, дальше нёс, а пять метров ничего не решат, — он упрямо затащил рюкзак в комнату, являющуюся гостиной и столовой одновременно. Сложил всё в углу и присел на лавочку, чтобы не мешать суетящимся женщинам.

Настя призналась, что они голодные с дороги, и хозяйка схватилась за голову: чем же кормить? Ведь у неё супа всего-то осталось, что на тарелку…

— Не переживайте, я всё сама приготовлю. У вас картошка, лук там же?

Женщины ушли в сенцы, и вдруг Настя вернулась, махнула рукой:

— Пойдём, для тебя тоже есть работа! Жареную рыбу хочешь?

Стоило сглотнуть слюну, вспоминая рассказ водителя, и Кирилла отправили к рыбацкой станции. Настя вручила ему небольшую корзинку:

— Иди, Красная Шапочка, по дороге и не сворачивай в лес.

Он успел захватить её за талию и прижать к шершавой входной двери:

— Я сам как Серый Волк… и в поросятах знаю толк! Ты специально от меня избавляешься, чтобы посплетничать обо мне за моей спиной, м-м? Признавайся!

Девушка позволила себя сочно поцеловать и подтолкнула к тропинке, ведущей от крыльца до импровизированной ограды из тонких палок:

— Ты забыл, что я наколдовала дождь? Уж-жасно хочу свежую рыбу, а ещё баба Аля нам натопит баню, и мы будем ночью слушать таёжный ливень… Ох!

Взгляд метнулся куда-то за спину Кирилла:

— Баб-Аль, а вы сено сушили? Его же надо убрать? Или оставим?

Конечно, сено надо было перенести в сарай. Поцелуи на крыльце отменялись.

Успели всё сделать до дождя: и сено перенести, и затопить баню, и накормить скотину, и приготовить ужин: Кирилл на рыбацком становище нашёл четверых мужиков, готовящихся выйти на охоту в непогоду. Обменял свежепойманных щуку да карасей на бутылку молока и кусок козьего сыра, а Настя пожарила половину, остальное поставили томиться для ухи.

Кирилл боялся, что скучающая по общению хозяйка не позволит гостям уединиться, тем более в домике не нашлось для них отдельной комнаты с плотно закрывающейся дверью. Но баба Аля оказалась человеком понимающим:

— На сеновал ночевать пойдёте? Я вам два покрывала дам, чтобы спину не кололо. А мышей у меня там и нет, кажись. Васька всех попереловил.

Васька лежал на полу в цепких объятиях Фикса, полюбившего всем сердцем новую мягкую игрушку, и притворялся мёртвым, хотя кончик хвоста нервно подрагивал. Кирилл сладко потянулся:

— Эх, давно я на сеновале не спал! Романтизьм!

— Куришь, нет? Смотри только, не вздумай курить там, а то будет всем нам «романтика», — хозяйка ушла за обещанными покрывалами. Настя последовала за ней, успев показать Кириллу язык, и вернулась в обнимку с тёплым одеялом. — Если замёрзнете, прибегайте. А я в печку ещё подкину.

— А мы в баню, если что. Там тоже тепло, — сказала Настя.

— Тю! Банника уже не боишься? — без улыбки пошутила старушка.

— Боюсь, баб-Аль, до сих пор. Будить вас не хочется.

— А я мало сплю. Чего меня будить? Книжку твою читать буду, новую. Про любовь-то детектив? — хозяйка погладила морщинистыми пальцами лежащий на столе очередной подарок. Настя подтвердила — про любовь.

* * *

В сарае мягко пахло разнотравьем, от терпкой полыни до успокаивающей мяты; за стенкой всхрапывали во сне две козы, где-то тихо сидели на насесте куры и только петух оглашал движение ночи — к рассвету. Кирилл, задремавший после нежностей под шум дождя, барабанящего по крыше и за дверью сарая, вскоре проснулся от того, что Настя завозилась во сне. Одеяло было обычное, полуторка, поэтому, чтобы не задувало с боков, приходилось прижиматься друг другу, но под ватным, тяжёлым слоем быстро стало жарко, и Настя сначала раскрылась, а потом, почувствовав, что замёрзла, во сне стала искать тепло.