Химеры пустошей
Шрифт:
Кто бы мог подумать, что ее учеба в Академии закончится именно так?
27
Мар Шторм из Звездной Академии
Заборы успел увить плющ и хмель, хотя настоящая весна в Белушу пришла всего только дней десять назад. Цвела всюду черемуха, аромат перекатывался по улицам теплыми волнами.
Лаяли собаки, стучали молотки, слышались звуки большой стройки — городок приходил в себя после нашествия химер. Жизнь, все-таки сильна, сильнее смерти: там, где недавно чернели прорехи выжженной земли, уже пробивались молодые ростки, а кое-где, этих прорех уже и не видно! Пахнет свежей стружкой,
Особенно, в самой бедной части города.
Но до самой бедной надо идти по другим улицам. Кратчайшая, она же главная, ведет к крепостным воротам Зеленых Гротов. По ней-то Мар и пришел в город.
Стражник у ворот — княжеский солдат, не из ополчения и не из гарнизона — потребовал было предъявить печатку, но отстал, заметив бляхи на портупее и «перо дракона» на наручах. Любопытно было взглянуть на городок в его «мирной жизни»…
Вот мальчик с газетами «за монетку», вот торговец: лавка открыта, запах чешуи и тины на полквартала. Вот бригада чинит крышу добротного домика на углу улицы…
В прошлый раз Мар с командой подошли к стене совсем с другой стороны. Там не было таких домиков — развалюхи и лачуги. А сейчас, наверное, так и осталось безлюдное пепелище.
Точильщик ножей подкидывает и ловит блестящий ножик не глядя, одной рукой, скучает.
Стайка подростков играют в мяч на пустыре за сараями — выбивалка для ковров у них вместо ворот, а две дворняги рыжей масти вместо болельщиков.
Свистит полицейский, заметив начинающуюся драку. У полицейского усы и белый кожаный ремень, но линялая синяя форма с заплатами на локтях.
За поворотом маленький рынок. Продают семечки, скобянку, находки трапперов, что попроще, вроде небьющегося стекла или мотков очень тонкой и прочной проволоки. Кружки, «вечные картинки», бисер и мелкий инструмент. Покупателей немного. Они явно подходят к торговцам не от скуки, а за конкретной надобностью — за кусачками или за кульком гвоздей, или еще за чем-нибудь столь же нужным в хозяйстве.
Телега везет свежий лес, бык невозмутимо пылит по центру неширокой дороги. На возке, помимо возничего, еще стайка детишек. Просто катаются, им разрешили.
Мар проводил их взглядом даже с некоторой завистью.
Да, скорей всего, у этих детей жизнь не такая уж беззаботная, какой может показаться. У них сбиты коленки, у них бедная одежка и наверняка полно домашних обязанностей и мелких ежедневных забот. Они наверняка даже не все в школу ходят.
Зато у них в этой самой жизни есть мяч и скрипучая телега с пахучими бревнами, и можно ехать, устроившись на самом верху, пока возчик добрый…
«А у меня был Фер. И, кажется, была Нана Пух… я теперь ее лучше могу вспомнить».
Такая хитрая вещь — память. Казалось бы, забыто давно и прочно — и эта девочка с пушком на щеках и пятнышком на руке, и ее серьезные большие глаза, когда вдруг она что-то не понимает. А теперь, оказывается, стоит только потянуть за ниточку, и вернется. Вплоть до сиреневых кружков на платье. И до потерянной, а на самом деле спертой кем-то из старших заколки.
И рисунок мелом на стене:
огромная рыжая кошка. «Это она мне лапку оставила, только никому не говори!».Песчаный пол круглой арены в садке, и Вит, мутузящий Алика Кондора за то, что дразнил малявку…
Мар остановился, нахмурившись. Сам он в тот день не мог бы вступиться за Нану, потому что гордо и неподвижно сидел в углу со сломанной рукой и двумя треснувшими ребрами. И после Клариного криоса. Но от души желал Алику хотя бы сломанного носа.
Но досталось в итоге Виту, как более мелкому и слабому. Кажется.
Он постоял с прикрытыми глазами, прокручивая то воспоминание.
В нем Мару уже почти двенадцать. Он уже научился бить первым в любом сомнительном случае. У него уже даже есть… не то, чтобы друзья… просто те, кто не лезут первыми и не участвуют в традиционном шоу «задень Вальдемара».
Или, если все расставить в правильном хронологическом порядке, «ещё есть». Еще есть те, кто готов с тобой говорить, не цедя презрительно слова, и кто может позволить себе сесть с тобой рядом на тренировке. У них у всех уже есть крылья…
У Ференса нет и у Наны. Но у Наны они еще будут — кажется, через год или чуть больше. А у Фера — нет. Не успеют.
Отца, Изера Шторма, официально обвинят в подготовке убийства сюзерена Алфира Ястреба из Радужного чертога. Его лишат права на чертог и изгонят в пустоши, а его место займет дядюшка Тедор, отец Клары.
Тедор Шторм из Старицы Водопадного чертога…
Много лет Мар мечтал, что однажды вернется в Водопадный, чтобы отомстить ему за семью и за себя…
А потом в его жизни случилась Академия магии, и это все перестало быть важным.
Как оказалось, правда, не навсегда.
Небольшое уличное кафе под самой стеной.
Мар с удивлением узнал место — это здесь они в прошлый раз встретили княжеских солдат и грифоны расположились лагерем у круглой угловой башни. Но десять дней назад это кафе стояло пустым, словно брошенным, даже окна были заколочены, а двери — завалены булыжником в попытке сберечь их от химер.
И зелени еще не было — голые ветки. А сейчас листочки уже развернулись, а за оградой цветет что-то красивое и белое. Может, яблони.
Он помедлил немного и зашел внутрь. С чего-то нужно же начинать поиски. А в кабачках, харчевнях и прочих местах, где можно не пафосно поесть, всегда много разговорчивых и внимательных горожан…
Правда, чтобы заслужить их доверие, тоже требуется особое искусство.
Впрочем, на этот раз никаких ухищрений не понадобилось — благодарные горожане прекрасно запомнили форму летучего отряда грифонов князя Константина.
Правда, разузнать удалось не так уж много: только то, что местным имя Нана и даже Антонина Филин из Рокота незнакомо. А есть ли в городе кто-то, кто долго жил в чертогах а потом вернулся, здешний народ не знает.
— Впрочем, ты парень, не отчаивайся сразу. Ты сходи в редакцию «Копья», — посоветовал немолодой уже, хитроватого вида прораб с ближайшей стройки, — там редакция вся, что губка, впитывают в себя всякие сплетни, пересуды, слухи… потом выжимку выдает на отдельной полосе. Называется рубрика «Молва». Запомнишь?…