Ход мамонтом
Шрифт:
– Но ведь мы все здесь – потенциальные жертвы корректоров, – возразил Ястребов. – Мы все – корневые точки, поэтому и находимся в Стоунхендже. Почему корректор кого-то выбирает? И выбирает – ключевых людей…
– Новые «корневые точки», – задумчиво сказал Тим.
Игорь глянул исподлобья на Тима и сказал:
– А вы что думали? Что нам удалось сделать маленькую консервированную Землю? Нет, видимо, это уже не получится… И нас, наверное, тоже теперь разделят на «рядовых» граждан и «корневые точки», которые определяют суть событий…
Все повторяется, только в масштабах одного отдельно взятого
Ютака долго сидел на разбитой скамейке в погибшем городском парке. Мертвые скелетики деревьев были опутаны паутиной каких-то неведомых тварей, из-за заброшенных каруселей доносились жуткие звуки, словно там кого-то долго и мучительно ели, и этот кто-то до самого последнего момента был свидетелем процесса собственного пожирания.
Ютаке не мешали все эти звуки и страхи. К ним он давно привык. Он думал. Думал долго и все никак не мог придумать ничего такого, что разорвало бы цепь невеселых, тусклых картин увядания прежнего, любимого им мира.
Он давно уже смирился с тем, что на земле его родного города живут чудовища, что его в каждую минуту могут съесть или попросту сделать из него сувенир на память об удачной охоте. Привычка давно уже сделала этот мир обыденным.
Ютаке уже не казался этот новый мир таким уж враждебным. Надо было просто знать законы, по которым он живет. Ютака сделал свой первый шаг – он не испугался. И это помогло ему завести друзей. Теперь есть у кого попросить совета в трудную минуту. Надо только разбудить Переговорника, и тот сонным и недовольным голосом поведает слова Чи или Ха, или толстого Гы, что своим видом и голосом внушает ужас даже его друзьям-чудищам.
Но этого мало, для того, чтобы и другие люди вылезли из своих нор, открыли глаза и взглянули в жуткие морды нежити без страха, а чудища поняли, что попали на землю достойных уважения существ…
Ютака наблюдал как маленькое существо Цынь, похожее на слегка сдутый волейбольный мяч с постоянно меняющимся рисунком на коже, прыгает взад-вперед через палку, которой Ютака задумчиво рисовал узоры на пыльном асфальте.
И это смешное зрелище навело Ютаку на мысль…
– Эй, Акира, вставай! У нас тревога!
Жека тряс Акиру за плечо и поминутно озирался по сторонам.
– Что… Что такое? – бормотал Акира, поднимаясь с самодельной лежанки из еловых веток.
– Разведчики Иеху говорят, что на нас собирается напасть более крупное племя. Даару, кажется…
– Напасть? За что?
– Оказывается, Иеху вперед них разграбили и разрушили какую-то деревню неподалеку, и те обиделись. Представляешь?
– Что им, мало чего разрушать осталось?
– Так представь, Акира, мало! Для них в этом весь смысл – в разрушении! Для этого они и пришли сюда! Но, по-моему, это только повод. Говорят, шаман этих Даару науськивает свой клан на этот, потому, что якобы Иеху убили свою шаманшу, а вместо нее поставили человеческое отродье. Наш атаман
от ярости аж пеной пошел. Я и сам не свой – по-моему, он в Ленку втюрился. Если он только тронет ее – я его убью. Не посмотрю, что он – охотник за головами…– И что мы будем делать, Жека?
– Будем надеяться, что наши победят. Наши, блин! Тьфу! А еще лучше, под шумок смоемся. Вместе с Ленкой…
– Тихо, сюда идут…
К Акире и Жеке приближалась делегация Иеху в боевом снаряжении – то есть, так же, в неглиже, только с топорами – во главе с самим вождем.
– Здорово, пацаны, – сказал вождь и сел на корточки. Ему только «косячка» не хватало для полноты колорита. – Я вот чего пришел. У нас тут разборки намечаются. Так не хотелось бы, чтобы вы в кустах отмокали, пока мы этим козлам будем хари на ж…пу натягивать…
– Дык мы, эта, и на стреме постоять можем… – сказал слегка оторопевший Жека. Тяжело было привыкнуть такому «базару» вождя племени.
– Ты мне фуфло не вешай, – прервал Жеку вождь. – Будете со всеми махаться. Мы тут вам приперли – чем. Выбирайте. Воины из вас, конечно, беспонтовые, но хоть помельтешите до кучи, пыль в глаза пустите…И вот еще – чтобы на нас потом не катили, мол, мы человеков в племя взяли, вас отделают под настоящих Иеху
– К-как это – отделают? – спросил изумленный Жека.
– Сейчас поймешь…
И вождь что-то крикнул на своем гортанном языке.
К Жеке и Акире подскочили два с ног до головы татуированных амбала и принялись срывать с них одежду.
– Э-э! – орал Жека. – Па-азвольте! Не надо! Штаны, штаны не рвите! Е… ! Хоть трусы оставьте!
Акира только жалобно верещал что-то по-японски.
Не обращая внимания на протесты, Иеху быстро их раздели и усадили на куски шкур. Тут подошел старый и тощий, словно высохший, Иеху и принялся выставлять перед несчастными пленниками куски черепов, заполненные разноцветной жижей, раскладывать длинные иглы, вроде дикообразьих.
Жека понял, что сейчас произойдет, и застонал от бессилия. Понял и Акира.
– Нет! Господин вождь! Я сам! Я сам могу! – крикнул Акира.
Вождь обернулся.
– А! В натуре! – весело крикнул он. – Ты ведь умеешь! Давай, только быстро!…
Жаль, что по близости не было зеркала. Иначе потрясенный Жека увидел бы, что в своем голом виде он теперь совершенно не отличим от «Трансформера» из одноименного анимэ. Пока Акира рисовал, старик ловко, но больно прокалывал рисунок своими ежовыми иглами.
– Это что – навсегда? – всхлипывал Жека.
– Будем надеяться, что это можно вывести, – пожимал плечами Акира. – Лицо обещали не трогать – только краска.
Акира тоже превратился в «трансформера», только более худого. Однако, не менее впечатляющего.
Когда их увидел вождь, то даже не нашелся, что сказать. Только кивнул, чтобы «Транформерам» дали каменные топоры. К счастью, их не видела Лена – видимо, ее где-то прятали от врагов.
…Примитивной, но эффективной тактикой Иеху была внезапность. Поэтому, только узнав о планах нападения, врагам был вынесен приговор.
Каждое сражение у Покровителей было всего лишь разновидностью охоты, а потому никаких особых приготовлений не было. Вождь вышел на середину поляны, почесал мешок из кожи, заменяющий трусы, и взмахнул дубиной.