Холодное блюдо мести
Шрифт:
— Ты не представляешь, как нас с тобой ждет Кинг. Он пес воспитанный, а с утра небось ему ох как писать хочется!
Вот так, немного грубовато, но с юмором и, главное, отвлечет их обоих.
— А почему ты его на улицу не выпускаешь?
Она могла бы сказать, что с некоторых пор боится за Кинга, потому что один человек, вздорный и мстительный, может попросту его убить. Назло Наташе. Но сказала совсем другое:
— Видишь ли, пес короткошерстный, а сейчас на улице становится холодновато. Простудится.
А сама продолжала думать о мстительности Димки. Теперь, кроме Кинга, у Наташи появился
«Нет, нельзя думать об этом. Пусть Димка и злой дурак, но не совсем же дебил…»
— Разве собаки простужаются? — удивился мальчик.
— Еще как простужаются, — солидно ответила Наташа. — Что ж мне, тогда и на работу не ходить? Позвоню и скажу: «Извините, не могу прийти, у меня собака болеет!»
Теперь они смеялись вместе, хотя, если разобраться, не так-то это было и смешно.
Глава 15
В своем кабинете Ольга беседовала с двумя незнакомыми мне израильтянами. Это были в прошлом наши люди. По-русски они говорили так, как говорят знающие его с детства.
Моя бывшая шефиня давно собиралась работать с Израилем. Правда, с первого захода это не удалось, но теперь, видимо, все получилось.
Ольга сидела за столом, достаточно массивным, чтобы скрывать ее интересное положение. Неужели она не доверяет своему супругу и потому до последнего дня вынуждена таскаться в офис? Или настолько привыкла к своей фирме, что не может без нее обходиться?
«К нашей фирме, — вздохнув, подумала я. — Совсем недавно это была наша с Ольгой фирма!»
Ольга представила меня израильтянам как своего компаньона, забыв употребить эпитет «бывший», и мужчины оживились.
— До сих пор нам не приходилось работать с женщинами, — сказал один из них, тот, что помоложе. — То есть, конечно, были секретари и даже один референт, но чтобы партнеры… В стране явно заметен прогресс…
— Разве наша фирма недостаточно зарекомендовала себя?.. — Ольга всегда начинала злиться, когда слышала подобные рассуждения. Ей казалось, что за ними скрывается то ли сомнение, то ли просто удивление.
— Мы ничем не хотели вас обидеть, — поспешно вмешался другой гость. — Рекомендации коллег, работавших с вашей фирмой, вполне нас устраивают.
— И мы могли бы продолжить разговор вчетвером, за ужином, в отдельном кабинете…
— Мадам — верная жена, увы, — кивнула на меня Ольга, будто дело было во мне — она всегда в таких случаях переводила стрелки на меня, а я уже играла роль женщины холодной и неприступной.
Посетители откланялись, но на ходу приглашение все же повторили. Причем молодой каким-то неуловимым движением сунул мне в руку тисненную золотом визитку.
— Разишь мужиков наповал, пользуясь тем, что подруга не может составить тебе конкуренцию. Ну ничего, через пару месяцев посмотрим! — пригрозила Ольга.
— Через пару месяцев? То есть уже через месяц после рождения Дашеньки ты собираешься работать?
— Почему Дашеньки? Мы с Лешкой собирались назвать дочь Варварой.
— Варварой? Какой ужас! Вы решили испортить девочке жизнь?
— А Дарья, по-твоему, лучше? Не встревай, Шувалова,
ты называла своего сына, не спрашивая у меня совета. И вообще, чего это ты с утра пораньше примчалась? Отпуск, могла бы поваляться подольше…— Муж меня покинул, а одной валяться неинтересно. Опять же кое-какие вопросы покоя не дают.
— Я о них знаю?
— Еще бы! Или вчера ничего этакого не произошло? Между прочим, человека убили.
— А если этот человек давно нарывался?
— Не думала, что ты такая жестокая!
— Я — жестокая?! Да другая на моем месте давно бы лишила жизни эту тварь! Ах да, врач что-то говорил насчет мортуис. Увы, я тоже не могу говорить «хорошо».
— Это меня и волнует — слишком явная недоброжелательность по отношению к погибшей. Ты хоть от милиции свое настроение утаила?
— Нет, размахивала им как флагом! Естественно, сказала правду: что в том доме я первый раз и привел меня туда мой муж.
— Ладно, я не стану бередить твои старые раны. Для начала ответь только на один вопрос: это не ты ее траванула?
Я напоминала самой себе анекдот про прапорщика, которому поручили поделикатнее сообщить солдату Иванову о смерти отца. Прапорщик собрал солдат на плацу и скомандовал: «Те, у кого отцы живы, — шаг вперед! А ты, Иванов, куда прешься?!» Никак не могу избавиться от дурацкой привычки неприятные вопросы задавать в лоб и без всякой подготовки.
Подруга моему вопросу не удивилась и, кажется, не обиделась.
— Нет, к сожалению, не я, — сказала она, и я ей сразу поверила. — А насчет того, кто кому чего не рассказывает, — у меня к тебе куда больше претензий…
— Имеешь в виду, что я ничего не рассказала тебе о смерти Дороховой? Честно говоря, не видела необходимости о таком серьезном деле говорить по телефону. Я вообще боюсь рассуждать на эту тему, потому что все произошло слишком странно, необъяснимо и даже страшно… В общем, покойная Светлана Кузьминична приехала ко мне и попросила разместить на моем складе партию печенья. С этого все и началось… Получается, не было бы счастья, да несчастье помогло. Я уверена, что если бы не смерть Дороховой, мы бы в этом году ни в какой отпуск никуда не поехали.
— То есть Шувалов утащил жену из города от греха подальше?
— От чьего греха? — сразу насторожилась я.
— Не цепляйся к словам. Я хочу сказать — правильно он поступил. К сожалению, наша милиция, не имея конкретного врага, часто хватает тех, кто поблизости.
— И я об этом подумала… Но представь, что это был за отпуск, если я все время думала, кому это выгодно?
— Да что выгодно-то? Ты забыла, я ведь подробностей не знаю.
— Прости, — спохватилась я, — забыла сказать, что вместе с печеньем мадам Дорохова завезла в мой склад пакет с героином.
— Ни себе хрена! — присвистнула Ольга. — И ты до сих пор молчала?!
— Да как-то времени не представилось…
Ольга надулась:
— Стервоза ты, Киреева, самое интересное пыталась утаить.
— Но не утаила же.
— Если бы я на тебя не наехала… Что с тобой происходит? Ты стала так часто уходить в себя.
— А ты бы не уходила, если бы заметила, что твой муж — я имею в виду Шувалова, а не Кононова — знаком с Еленой, причем при встрече оба этот факт попытались скрыть?